с водой и щетками превращали эти кусочки в пену. Это весело!
Никита поерзал на месте и мечтательно вздохнул.
— Мне хочется еще пенных вечеринок! Все падали, ругались, но было столько белой пены и пузырьков! Главное щеткой активнее тереть — и все получится!
Просто ностальгически вздохнул, глянул в сторону, где раздавался хруст, и продолжил рассказ:
— А еще меня, как героя битвы с кобольдами, решили отправить на специальное и очень важное задание! — тут он стал серьезным и кивнул. — Полковник сказал, что там нужны были только хорошие солдаты. Что ж… Видимо, я — хороший солдат!
* * *
Мне определенно нравилось чистить картошку. Было в этом нечто интересное и умиротворяющее.
А ещё ко мне постоянно приходили Форточник, Герр Крис и Купер.
Иногда по одиночке, а иногда и все вместе.
— У майора Гатлинга появилась гениальная идея! — толстяк сидел рядом со мной и вертел в руках старый кортик: — Он утверждает, что если в винтовку внедрить пружинный механизм с толкачом от выхлопных газов, то можно будет не передергивать затвор после каждого выстрела. А? Как тебе такое, Просто?
— Было бы удобно. Но стоит отметить, что это серьёзно усложнит механизм. А значит, будет тяжело отремонтировать в походных условиях. — пояснил я, вспоминая, как неудобно было разбирать винтовку задницей…
— А, ничего просто так не бывает, Просто. — Форточник посмотрел на закат: — Хочешь быструю стрельбу — потеряешь в простоте. Хочешь простоты и надёжности — потеряешь в скорости стрельбы. За всё нужно платить. Или, чем-то пожертвовать.
— Мама говорила, что истинная любовь — бесплатная.
— Хах… — здоровяк усмехнулся: — Не верю я в истинную любовь. Современным девчонкам вечно, что-то надо! То букет из грэнтовых роз, то яблочки красные да без единого пятнышка… То цветочек аленький, то туфельки хрустальные. Да, конечно, есть и те, кто за стихи готов тебя любить. Но, чтобы написать стих — это ж тоже надо постараться! А вообще в современном мире подобный подкуп называется — «добиться девушку».
— Хм-м… — я немного задумался. Жаль, что родители уже умерли. Хотел бы я узнать, как папа добился мамы: — С этим я поспорить не могу. Но, что ты скажешь насчёт дружбы?
— О! — Форточника, как будто озарило: — Вот, кстати, да. Дружба, как правило, за просто так. Но на самом деле и у неё есть своя оплата.
— Какая же? — удивился я.
— Вот, к примеру, мы с тобой — друзья?
— Друзья, — кивнул я.
— Ты вернулся за мной во время битвы у крепости?
— Вернулся.
— Это значит, что?
— Это значит, что я свято верю в военный устав Империи, — как ни в чём не бывало, ответил я: — Где указано, что своих на поле боя бросать нельзя.
— Да ладно тебе, Просто! Ты вернулся за нами, потому что мы — друзья!
— Хм-м… — я снова задумался: — Знаешь, а ведь, наверное, ты прав. Если Дуглас был моей мамой. То вы, считай — мои братья. А братья — те же друзья!
— Вот именно! А за своих друзей всегда надо стоять горой. Вот, к примеру, полезет на тебя, кто-нибудь здоровый. А я подойду и задницу ему порву. Потому что за друзей всегда нужно рвать всем ублюдкам задницы. Понял?
— Кажется, да, — улыбнулся я. — Спасибо, Форточник. Я тоже порву задницы ублюдкам, если они посмеют нападать на тебя.
— А ну за работу, жиробас!!! — крикнул Хариссон, стоя на вышке.
— Сэр, да, сэр! — отрапортовал здоровяк, а затем крепко пожал мою руку: — Спасибо, братан. Ещё свидимся!
И я вновь продолжил чистить клубни, иногда любуясь прекрасными лучами заката.
Кстати, а картошка была разных размеров и форм. От маленькой и бесформенной, до огромной шарообразной. Иногда попадались совсем уникальные экземпляры.
К примеру, ближе к ночи я вытащил картошку в виде собачки.
— Сержант Уитни! — позвал я повара.
— Чего тебе, Просто? — сержант выглянул из-за металлической мобильной печки.
— Можно забрать собаку себе? — я показал картофелину.
— На здоровье, Просто. — отмахнулся Уитни и продолжил кашеварить.
Как я уже говорил, сержант был человеком простым. Вся его жизнь крутилась вокруг готовки. До уровня моей мамы ему пока далеко. Но в целом, еда вполне сносная. И вообще мама говорила, что человеку прощается всё, если он очень старается. А Уитни старался. И порой, даже слишком… Впрочем, как и я.
Однако раскопанный туалет мне не простили, несмотря ни на что.
Наверное, я всё-таки мало старался…
Через полчаса Уитни сварил картофелину в виде собаки, и немного поперчив, вручил мне на широкой крышке от походной боевой кастрюли.
— Держи, Просто! Надеюсь, ты не двинешь коней от моего произведения искусства. — произнёс сержант и поспешил вернуться к приготовлению пищи для солдат.
— Просто! — от еды меня отвлёк полковник Хариссон.
— Внимательно слушаю, сэр! — отрапортовал я, отложив произведение искусства сержанта в сторону.
— Разговор есть, — Хариссон с недоумением посмотрел на необычную картофелину: — А это ещё что?
— Собака из картошки, сэр! Произведение искусства сержанта Уитни! Хотите попробовать? — я оторвал голову собаки и протянул полковнику.
— Воздержусь, — холодно ответил Хариссон: — Дожёвывай и подгребай ко мне, Просто. Дело серьёзное.
— Сэр, да, сэр! — отрапортовал я и в мгновение ока затолкнул собаку к себе в рот. Было вкусно. И если бы не отслоившаяся с нёба кожа из-за высокой температуры картофелины, то я бы поставил блюду оценку «Великолепно».
— Ох… — полковник, почему-то закатил глаза и тяжело вздохнул.
Хариссон вообще частенько вздыхал. Мама говорила, что взрослые вздыхают об упущенных возможностях, потерянной любви, или когда им не хватало воздуха. Интересно, что же случилось с полковником?
Когда мы зашли в штаб-палатку, то я увидел там сержанта Медисона. Выглядел он загадочно довольным.
— Значит так, рядовой Просто, — полковник сел за стол и закурил самокрутку: — Тебя отметил сам Генерал Рид. Он сказал, что в тебе есть огромный потенциал.
— Благодарю, сэр! — отчеканил я.
— Да, мы выиграли сражение. Но сама война ещё не закончена. — продолжил Хариссон, выдохнув тёмно-серое облако дыма: — Такие, как ты, нужны фронту, Просто. И у меня для тебя очень важное поручение!
После слов полковника мне стало очень радостно. Всё-таки армия — мой