в магазине купила. И так хорошо было сидеть в тишине. Смотреть на костер. Слушать потрескивание веток в пламени. Наверно это запомнится нам на всю жизнь.
Утром быстро побрились, умылись и двинулись к поселку. Подошли в аккурат к электричке. Посмотрели в последний раз друг на друга. Мысленно попрощались, надолго ли…Забрались в разные вагоны, мы уже как бы не знали друг друга, и отправились в путь.
До города, откуда мы разъезжались в разные стороны, ехали часа три. За окнами мелькали привычные лесные пейзажи, перемежаясь маленькими станциями. Мы в своей подержанной одежде не слишком отличались от обычных пассажиров. Шура один раз встрепенулась, когда подошли контролеры. Они зашли в вагон, один сразу прошел в конец, а другой начал с начала. Так они и двигались к центру вагона.
Контролер остановился возле нас, проверил билеты и направился дальше. Шура выдохнула, она была старшей, она отвечала за нас. Поэтому я был спокоен.
Город встретил нас шумом трамваев. И я сильно удивился. В поселке я не видел автомобилей, только мотоциклы. А здесь я увидел Жигули, Москвичи, Волги и даже Запорожцы. А вот Тойот, Фордов, Хонд и других иномарок я не увидел совсем. И машин было меньше, намного меньше.
Люди были одеты как-то по-серому. Не было такого разнообразия цветов, как у нас. У нас? А где это у нас? И будет ли еще у нас?
До поезда было еще семь с лишним часов, и Шура потащила меня к городскому пруду. Идти было недалеко. И вот мы уже гуляем по набережной. Навстречу мало людей, все скорее всего на работе. Вдоль дорожки были лавочки. Все они были пустыми. Вот вечером наверно заполнены молодежью.
Шура посадила меня на лавочку, и как маленькому сказала, — никуда не ходи. Не дай Бог потеряешься. Телефонов здесь нет. Я сел и стал глядеть на воду.
Ко мне подошли трое парней и попросили закурить. Я ответил, что у меня нет. Тогда один из них сел рядом, и я почувствовал, как что-то острое уперлось мне в бок. — парень, гони деньги, часы. Живо!
Сказать, что я удивился, это значит ничего не сказать. Вот так среди белого дня, на виду у прохожих, чуть ли не в центре города и так нагло грабить. Видно сильно прижало ребят. Наркоманы. Но ведь в то время не было наркоманов.
Лезвие вернуло меня назад из мыслей.
— Ты не понял? Давай мухой! — зашипел парень. Двое других присели передо мной на корточки, и со стороны казалось, что мы мило беседуем.
Я чуть-чуть пошевелился, — больно ведь. Дай деньги достать. Парень немного отодвинул нож, и этого мне хватило. Я одновременно с поворотом корпуса к парню, сдвинул локтем его руку с ножом, а правой костяшками пальцев ударил ему в горло. И ему стало не до ножа.
Я резко развернулся к другим, они сидели и не ожидали такого развития событий. Одному я двинул каблуком в лицо, второго успел схватить за длинные волосы и сильно дернул в направлении скамейки. Его голова со стуком ударилась о скамейку. Вот его я пожалел, а надо было дернуть сильнее. Удар о лавочку не вырубил его, просто на секунду оглушил.
Он вскочил на ноги и стал махать руками. Время от времени он выбрасывал ноги. Я начал защищаться. Искал момента, чтобы ударить наверняка. Тот, которого ударил в горло, и тот кому попало в лицо каблуком, начали очухиваться.
Пока я уворачивался от ударов, мне прилетело от одного из них. Я отвлекся и только боковым зрением успел увидеть, как ноги первого мелькнули над спинкой лавочки.
Наконец я поймал противника, я отбил его руку, и в ответ залепил ему ладонью в лоб, добавил в подбородок, и он мягко осел на дорожку. Шура, а это она помогала мне, потянула меня в кусты.
Мы выскочили на площадь и тут Шура повернула меня к солнцу и сказала, — как тебе под глаз попало. Синяк будет однозначно.
Я начал давить на синяк, нас учили в свое время, что если успеть раздавить синяк, то его практически не будет. Но видимо я опоздал, он уже сформировался.
Шура подхватила меня под руку и чуть не бегом потянула меня вправо. Через пару минут зашли в кафешку. Шура достала зеркальце, какой-то крем, дала мне и пошла к стойке. Я сидел, смотрел на свою физиономию в зеркальце и не знал чета делать.
Шура принесла поднос, выставила кружки с какао, выложила пирожки и поставила поднос на соседний столик.
— Ты чего сидишь? Мажь кремом свой синяк! Не будем же мы с тобой ходить по городу с таким фонарем.
Я посмотрел на тюбик, тональный крем на нем было написано. Неуклюже начал размазывать крем по коже под правым глазом. Шура смотрела, смотрела и не выдержала. Она выдернула крем и стала сама мне маскировать синяк.
— Ну ты, Серый, даешь! Нельзя тебя оставить ни на минуту. И зачем ты влез в драку?
— А что я мог сделать? Они подошли и нож подставили к ребрам. Пришлось как-то реагировать…
— А если бы менты взяли? Что тогда? Я бы не смогла тебя выручить. Мы ведь здесь как белые вороны. Ты не подумал, что мы сильно отличаемся от них. Пока мы привыкнем. Вести себя надо тихо и скромно. И понемногу втягиваться в это время.
— Так уж сильно и отличаемся?
— А ты думал. Конечно. То что у тебя акцент, ладно. Но ведь ты даже предложения строишь по-другому, не так как сейчас.
Я пожал плечами. Ладно, буду следить за собой, буду втягиваться в это время. Хотя и не нужно оно мне. Задание выполнить и все. И тут до меня дошло — если мы не выполним задание, то и домой не попадем.
— Шура, а как мы домой попадем?
— Домой? А вот задание если выполним, тогда и попадем.
— Подожди, а если не выполним?
— Тут и оставят. Тут и жить будем. Женимся, детей заведем, потом внуков… это если в живых останемся.
— Как это?
— А ты что думал? Мы же много знаем. А если болтать начнем? Кому это надо? Так что…
Я сидел и качал головой. Вот попал, так попал. Вот как за деньги люди попадают. Захотелось домой. Забыть этот весь кошмар. Проснуться в своей кровати и утром снова увидеть солнце в окне. Даже ненавистная стройка показалась уже и ничего, можно работать.
Это же надо как нас привязали. И никуда не денешься. Будешь все делать, как миленький. Хочешь домой,