Читать интересную книгу Три кило веселья - Валерий Гусев

– Взяли или положили? - повернулся ко мне Алешка. - Я что-то с этой птичьей азбукой запутался.

Тут с дерева рухнул Вася и горячо зашептал:

– Мужик. Один. Взял дуплет из пакета… то есть пакет из дупла. Пошел в город.

– Так бы и сказал, - проворчал я.

– Ку-ку! - сказал Алешка и помчался по тропинке. Обернулся и сказал: - Кар-р!

Томас торопливо шагал по тропке, задевая плечами кусты, сбивая с них последние в этом году листья. Пакета в руках у него не было - наверное, за пазуху засунул.

Мы следили за ним издалека. Да он и не обратил бы на нас внимания - мало ли пацанов в это время по парку шляется. Алешка даже вприпрыжку тихонько напевал: «Раз ку-ку, два ку-ку, оба шлепнулись в муку».

На выходе из парка Томас огляделся, пошарил в кустах и вытащил оттуда другой плащ - светлый, с поясом. Быстро переоделся, а зеленый плащ сунул под дерево. И шляпу бросил туда же. Вместо нее надвинул на лоб черный берет со значком.

Удерет ведь, беспокоился я. Вместе с наградами нашего адмирала. Эх, был бы сейчас мобильник. Или тот приборчик, который папа оставил адмиралу. Как бы он сейчас пригодился.

А Томас шел все быстрее и быстрее. Видно, сильно нервничал.

Он перескочил канаву, пересек дорожку. Кругом - ни души. Никто нам не поможет.

– Говорил я тебе, - обругал я Алешку, - надо было забрать ордена. Ну кто его теперь задержит? Да еще с поличным.

– Кто надо, - спокойно сказал Алешка.

– Откуда они возьмутся? Они его потеряли.

– Он сам их вызовет, - ляпнул мой брат Алексей. - «Оба шлепнулись в муку».

Да, подумал я, перетрудился малец.

Томас тем временем миновал трансформаторную будку и вышел к магазину, где он оставил свою зеленую «девятку».

Все, сейчас сядет и уедет. А на соседней улице остановится и - «Раз ку-ку!» - пересядет в другую машину. Или на этой - «Два ку-ку!» - номера сменит.

«Оба шлепнулись в муку!»

Томас еще за несколько шагов до машины вытащил из кармана плаща брелок, направил на нее, пикнул. Но машина не отозвалась. Не пикнула в ответ, не мигнула фарами.

Он нажал кнопку еще раз - тот же результат. Вернее - никакого результата. Томас лихорадочно начал шарить по карманам в поисках обычных ключей. Но было уже поздно!

Из толпы покупателей откуда ни возьмись возникли конкретные парни. А та самая тетка с сумками оказалась дядькой с наручниками. Томас попал в крепкие руки. И никто, кроме нас с Алешкой, этого даже не заметил - так было чисто и профессионально проведено задержание.

Со стороны: трое приятелей обнялись, похлопали друг друга по плечам, сели в машину и уехали.

Алешка посмотрел им вслед и каркнул. Другая тетка с сумкой, настоящая, шарахнулась от него в сторону и сказала: «Хулиган!»

А он вовсе не хулиган. А даже совсем наоборот. Если бы у вас, тетенька, был такой сын, вы бы гордились им так, что об этом знала бы вся наша страна. И ближнее зарубежье…

Глава XIV

ГЕРОИЧЕСКИЙ ПОСТУПОК

Домой идти почему-то не хотелось. И мы пошли на наш школьный стадион проведать наши нежные саженцы.

Уже темнело. Осенью быстро темнеет. Быстрее даже, чем зимой. Зимой это не так заметно - кругом белый снег. И переход от дня к ночи идет плавно. А осенью - раз! - и «ку-ку!».

Мы зашли на территорию школы и уселись на скамейку под березой. Эти березы сажали еще наши родители, когда учились здесь в первом классе.

В школе еще кое-где светились окна, там еще шла учебная жизнь. И воспитательная работа.

– Как здорово получилось, - сказал я. - Как они вовремя рядом оказались. Профессионалы!

– Особенно - Оболенский, - как-то странно хихикнул Алешка.

– При чем здесь Оболенский? - не понял я. - Папа ведь на работе, в министерстве.

– Младший Оболенский! Алексей Сергеич! Дим, ты, может, когда-нибудь, на заре туманной старости, станешь великим писателем. Но великим сыщиком ты никогда не будешь.

– А я и не собираюсь, - обиделся я. - Нам в семье и двух сыщиков хватает. У нас еще и собака - ищейка. Пусть хоть один писатель будет.

– Не обижайся, Дим. Все очень просто. - У него все просто. - Степик, чтобы нас с тобой подстраховать, дал мне такой же брелок, какой папа дал адмиралу. И сказал: мы все время рядом. Вот и все!

– А когда же ты успел кнопку нажать? Я не видел.

– А я ее не нажимал, Дим. - Алешка, похоже, начал уставать от умных объяснений глупому брату.

– Сама нажалась?

– Томас ее нажал.

– Не понял. - Это была истинная правда. Правдивая истина. - Ему-то зачем оперов вызывать? На свою шею!

Алешка вздохнул.

– Дим, я ему один брелок на другой заменил. Он думал, что машину отпирает, а на самом деле - оперов вызывает: «Все сюда! Будем брать!» Брелочки-то, Дим, совсем одинаковые. Вот он, его родной. - Алешка достал из кармана брелок. - Хочешь, покатаемся? Машина Томаса у магазина стоит. Ее еще не забрали. Поехали? Сделаем по парку круг почета.

– А как же ты один брелок на другой заменил? По карманам у него шарил?

Алешка опять тяжело вздохнул, подтянул коленку, обхватив ее руками, и положил на нее подбородок. Устал объяснять очевидное. Но снизошел.

– Я сразу догадался, что раз уж он получит медали, значит, будет рвать ногти…

– Когти.

– Да, когти. Он знает, что находится под наблюдением, так? Значит, ему нужно изменить внешность. И я не ошибся. Ты думал, я правда в кустики тогда бегал? Я Томасу навстречу побежал. Увидел его и покрался за ним. Смотрю, снимает плащ, прячет под дерево, достает из сумки другой плащ, одевается. Тут бы и дурак догадался. Как только он за деревьями скрылся, я его плащ…

– Обыскал! Здорово по чужим карманам лазить?

– Это ты от зависти говоришь, что сам не догадался. В одном кармане у него пистолет (я из него на всякий случай все патроны вынул). - Алешка погремел патронами в кармане. - А в другом кармане - брелок. Ну я и сообразил. Поменял их - и все. Теперь, думаю, пусть пикает сколько хочет. А там всего два раза-то и надо.

Вот честное слово - я не позавидовал. Я только загордился таким братом. На всю страну. И ближнее зарубежье вместе с дальним.

Однако патроны у него забрал.

– Покатаемся, Дим? Или покаркаем. Давай, ты будешь каркать, а я кукукать.

И вдруг он в самом деле выдал два «ку-ку» - мужик идет. Но это был не просто мужик: в дверях школы возник Михаил Потапыч с двумя ведрами воды.

– Поможем! - вскочил Алешка. - И маме врать не придется.

Да, конечно. Но она обязательно скажет: вы, наверное, у меня молодцы - весь парк полили. На два года вперед.

– Молодцы! - встретила нас мама. - Теперь я думаю, что смогу не только бегать на стадионе по утрам, но и по вечерам плавать.

– Мы старались, - буркнул Алешка, переобуваясь. - А папа пришел?

– Ждет вас.

– С ремнем?

– С палкой, - сказала мама. - Мыть руки и за стол.

Папа уже был на кухне, ждал нас. Без ремня и без палки.

Я молча высыпал перед ним патроны на стол. Он усмехнулся и сгреб их в кучку.

– Можете мне ничего не рассказывать, - предупредил папа. - Я все знаю.

И он даже признался, что на чердаке были установлены камеры наблюдения. И все, что там происходило, снято на пленку.

– Интересное кино получилось, - сказал папа. - Особенно, Дим, когда ты в щит лбом врезался.

– Пап, - спросил Алешка, поскорее уводя его от опасной для нас темы, - а вы старичков-то нашли? У которых квартиры Каштанов отбирал?

Что-то его старички стали волновать?

– Нашли, живых, к счастью. В далекой деревне, в старых сараях. Без всяких удобств.

И папа рассказал, как легко обдуривал Каштанов доверчивых пенсионеров.

Он предлагал им обменять их городские квартиры на загородные дома. Природа, свежий воздух, огородик… Что еще надо на старости лет? А когда они подписывали договор, их увозили в дальние деревни, в какие-нибудь развалюхи.

– Знаешь, пап, - сказал Алешка. - В вашем министерстве надо еще один отдел ввести - по охране стариков от всяких негодяев. Ты дойди по министра. - И тут он вспомнил: - А насчет своего сотрудника, который немцу лицо набил, ты до министра дошел?

– Дошел, - улыбнулся папа. - Все в порядке. Его вернули на оперативную работу. Да ты, кстати, его видел - тетка такая, с сумками и собачкой.

– Ну и артист! - восхитился Алешка.

– А настоящий опер и должен быть артистом.

– Хватит о делах, - решительно сказала мама и поставила перед нами сковороду с яичницей. - Давайте о чем-нибудь веселом.

– Кар-р! - сказал Алешка.

– Ку-ку! - сказал я.

На следующий день у адмирала Курочкина произошло событие.

В дверь позвонили. Он распахнул ее настежь, потому что уже ничего не боялся - красть у него уже было нечего. Все самое ценное и дорогое его сердцу уже украли. Правда, какой-то пацан с мордочкой хитрого кота вернул ему накануне модель крейсера «Грозный».

– Извините, - сказал он, - я без спросу взял его у вас посмотреть.

– Посмотрел? - спросил адмирал.

Базилио опустил голову.

– Ну и иди отсюда. - И захлопнул дверь.

А вот сейчас он распахнул ее во всю ширь. И было для чего. Адмирал сначала шарахнулся в глубь прихожей. Потому что ему показалось, будто на лестничной площадке стоит он сам. В парадном мундире (великоватом, правда, вроде пальто), на котором сияют ордена и медали, с кортиком на боку на золотой портупее. Рядом стоит его старший брат и помощник с большим морским биноклем на груди. А за ними хлопает длинными ресницами женщина с вазочкой в руках, полной шоколадных конфет. Рядом с ней - полковник милиции с бутылкой, кажется, рома в руке…