Разъяренный Дунаев разразился отборной бранью, обозвал Петера фашистом, вредителем. Пообещал, что перед тем, как отдать под суд, посадит его в тачку и прокатит за машиной несколько километров. Выбрав паузу между ругательствами Дунаева, Петер сообщил, что он как раз шел к нему с докладом о хищении тачек. Выдержка и самообладание Эдмунда Гуговича отвратили большую беду: в те годы не очень разбирались, кто прав, кто виноват.
Зимой 1946–1947 годов завод работал в тяжелых условиях. По-прежнму не было крыши, отопления, стекол. Чтобы закрыться хотя бы от снега, вместо крыши положили доски, застеклили рамы.
Для того, чтобы можно было работать во всех помещениях, у каждого станка дымились мангалы. Даже днем в цехе было темно от дыма и газа. К концу рабочего дня рабочих качало от отравления.
После десятичасового рабочего дня спецпереселенцы и рабочие строительных отрядов приходили в холодные, наспех построенные бараки, в центре которых стояли металлические бочки-печки. Стены промерзали и покрывались льдом. С крыш текло. Одежда всегда мокрая, питание очень скудное, карточная система еще не была отменена. Им не выдавалось на руки никаких документов, удостоверяющих личность. Еженедельно, а позднее ежемесячно рабочие ремонтно-механического завода являлись к коменданту для Отметки. Удостоверялось таким образом, что ты не сбежал и все еще жив. Вся переписка вскрывалась. Не выдерживая суровых условий жизни, некоторые спецпереселенцы и стройотрядовцы сбегали. Их находили и сурово наказывали.
Даже за недоносительство людей осуждали на срок до десяти лет.
Несмотря на все это рабочие трудились самоотверженно, отдавая стройке все, на что способен человек. Когда потребовалось большое количество штампов, выяснилось, что ручной станок для их изготовления всего лишь один. Чтобы ликвидировать дефицит штампов, создали из осужденных группу в двенадцать человек, которые, непрерывно подменяя друг друга, выполняли эту работу. Даже премиальные хлеб и водку приносили к ним на рабочее место. Рядом с бригадой расположили духовой оркестр, беспрерывно игравший бравурные марши.
Многие спецпереселенцы, работавшие в Челябметаллургстрое и оттуда приехавшие на новую стройку, были разлучены с семьями. Понимая, что их привезли сюда не в командировку, а надолго, они хотели, чтобы их семьи приехали к ним. Администрация строительства не возражала против приезда семей, но жильем не обеспечивала. Началось массовое строительство землянок, сараек, домиков. Материал для строительства шел любой. Скоро выросли целые поселения, которые называли "шанхаями", "нахаловками". Это было не случайно.
Проводившаяся в первые годы политика в области жилищного строительства исходила из того, что для самих строителей капитальное жилье возводить нет необходимости. Министр внутренних дел СССР генерал-полковник С.Н. Круглое, приезжая на стройку, подвергал жесткой критике ее руководителей за то, что по его мнению, они слишком много сил тратили на создание хотя бы минимальных жилищных условий в ущерб промышленному строительству.
Министр постоянно подчеркивал, что строители пришли сюда всего на несколько лет для того, чтобы возвести завод и два небольших рабочих поселка, в которых должны жить работники завода. Постоянное жилье — для эксплуатационников, временное — для строителей, такова была стратегия в жилищном строительстве, 'которую определили Спецкомитет и Первое главное управление. Такой подход диктовался отсутствием материальных ресурсов в тот послевоенный период и установкой на создание небольшого компактного производства.
Строить в первые год-два капитальные здания было не из чего. Основные строительные материалы — цемент и кирпич — были привозными и направлялись прежде всего на строительство завода. Без создания собственной базы для производства стройматериалов нельзя было рассчитывать на хотя бы частичное решение жилищной проблемы.
Собственно город начал строиться не сразу. Сначала под жилье были приспособлены уже имеющиеся постройки на озерах Кызылташ и Иртяш. В них разместились те, кто приехал с первым десантом изыскателей и строителей. Вслед за этим началось строительство военных городков. По мере готовности в них размещались военно-строительные батальоны. Одновременно значительная часть вольнонаемных и офицеров поселилась на частных квартирах в Кыштыме и Метлино. Очень быстро были построены зоны для заключенных, как на промплощадке, так и в городе. Значительную часть строителей составляли спецпереселенцы и расконвоированные заключенные — рабочие строительных отрядов. Для них строились бараки за демидовской дамбой, за поселком Старая Теча и на территории, примыкающей к деревообделочному комбинату.
За первый год строительства, несмотря на небывалые холода, абсолютное бездорожье, весеннюю и осеннюю распутицы, отсутствие нормальных жилищных и бытовых условий, полуголодную жизнь, был проделана огромная работа.
Глава 26
ГЛАДКО БЫЛО НА БУМАГЕ
Первые послевоенные (1946–1947) годы по сложности стоявших перед советским руководством проблем мало в чем уступали самому тяжелому периоду противостояния фашистской Германии. Лежавшая в руинах страна, лишившаяся миллионов 'людей, медленно, через силу поднималась, как после тяжелой болезни.
Постепенно жизнь людей перестраивалась на мирный лад. На предприятиях останавливалось производство военной техники и боеприпасов, школы, отданные под военные госпитали, снова наполнялись шумом детворы. В речи перед избирателями в феврале 1946 года Сталин заявил о миролюбивом внешнеполитическом курсе СССР, о плане восстановления разрушенного войной народного хозяйства.
Но за этой внешней картиной развернувшегося мирного труда скрывалась глубочайшая драма великого народа. Еще не залечив военные раны, наша страна оказалась втянутой в гонку ядерных вооружений. Созданное как средство защиты от возможной агрессии фашистской Германии, атомное оружие в руках правительства США стало средством запугивания Советского Союза. Советское правительство приняло вызов. Однако условия создания атомной бомбы в США и СССР были несравнимы.
На территории Америки, по образному выражению политолога Липмана, в годы войны в результате военных действий не погибло ни одной курицы, а у нас было разрушено 1710 городов и поселков. На американскую бомбу работала вся интеллектуальная элита Запада, мы вынужденно обходились своими силами. Миллионы советских людей страдали от голода в страшную зиму 1946–1947 годов. Дополнительные трудности вызывало и то, что на фоне демонстративной конверсии обычных видов вооружения в глубоком секрете разворачивалось создание атомной отрасли промышленности, которая требовала огромных финансовых и материальных затрат, отвлечения из народного хозяйства сотен тысяч наиболее квалифицированных рабочих, инженеров и лучших ученых.
Сталина не устраивали темпы развития атомной промышленности. Он все время помнил о 22 июня 1941 года и до последних дней своей жизни подчеркивал, что военная катастрофа лета 1941 года стала возможной, потому что не хватило времени подготовиться к отражению фашистской агрессии. После Победы, не исключая нападения на СССР бывших союзников, Верховный Главнокомандующий стремился получить самое эффективное сдерживающее от агрессии средство — атомную бомбу.
Нетерпение Сталина передавалось руководителям Спецкомитета и Первого главного управления — Л.П. Берии и Б.Л. Ванникову. Они, в свою очередь, требовали от ученых и производственников резкого сокращения сроков выполнения комплекса работ по созданию атомного оружия. Наряду с этим руководство страны предоставляло все необходимое для реализации уранового проекта. Материальных * ресурсов после войны оставалось немного, и даже относительно небольшие запросы создателей новой отрасли заметно сказывались на экономике СССР.
Когда для проведения исследований в Арзамасе-16 потребовалось около пятнадцати килограммов ртути, ее немедленно доставили на объект, но это был весь запас ртути в СССР, ее не осталось даже на медицинские градусники.
С начала 1946 года нарастающим потоком шли эшелоны под Кыштым со всех концов СССР. Из Баку — компрессоры и моторное масло, с Ишимбаевского месторождения в Башкирии — топливо, из Свердловска — лес и теодолиты для ведения геодезических работ, из Новосибирска — моторы, из Ташкента — электрический провод, из Куйбышева — запорная арматура, задвижки, вентили. Николаев прислал скреперы, Харьков — станки, Гусь-Хрустальный — посуду, Ставрополь — сковородки. Всего за 1946 год пришло триста шестьдесят четыре тысячи тонн различных грузов.[120]
В течение 1946 года на стройке создавалась обычная инфраструктура, необходимая для возведения крупного предприятия на новом, необжитом месте: прокладывались просеки, линии электропередач, железные и шоссейные дороги, складировались стройматериалы, обустраивалось жилье. Специфику строительства предприятия по выпуску оружейного плутония не представляли тогда не только рядовые работники, но и руководители стройки.