Безусловно, она моложе меня! — подвёл итог своим рассуждениям Полещук, которому незадолго до прибытия в Непал исполнилось двадцать восемь лет. — Да и какая, к черту, разница… Любовь ровесников не ищет, поэтому вперёд, Леня, на приступ! Женщины сдаются лихим гусарам, а не скулящим студентам!..
Стоп! А что если попробовать привлечь сё к негласному сотрудничеству? Нет, конечно, не сразу. Сначала определим, чего она стоит как партнёрша в постели. Между забавами выясним, какими возможностями она располагает на службе, а там уж видно будет, стоит ли овчинка выделки — можно ли сё использовать в наших интересах… Путь не близкий, но зачем же, сломя голову, напролом устремляться к вершине горы? Умный в гору не пойдёт — умный гору обойдёт…
Впрочем, постель сотрудничеству не помеха. Практикуют же французские спецслужбисты интим со своими агентессами, почему бы и мне не взять на вооружение их опыт?
Так, пора переходить от рассуждений к действиям. Сегодня же надо пригласить её в какой-нибудь отдалённый экзотический кабачок… Внимание, она приближается! Лёня, на абордаж!»
Со своей стороны, Грейвс тоже предприняла шаги для сближения с русским атташе по культуре.
Проявив завидную инициативу и предприимчивость, она сделала всё возможное, чтобы полностью овладеть вниманием новоявленного славянского витязя и оттеснить вероятных соперниц из числа незамужних американок, посещавших Центр.
Полещуку и в голову не приходило, что Сэлли, это внешне беззаботное существо, может состоять в штате противоборствующего разведсообщества. А вместе с тем Грейвс уже девять лет являлась кадровой сотрудницей ЦРУ, сумевшей пробиться в высшие слои этого ведомства отнюдь не благодаря своей внешности, но исключительно оперативному чутью и своему трудолюбию.
По заданию своего шефа, руководителя резидентуры ЦРУ в Непале Джона Беллингхэма, Сэлли приняла приглашение Полещука провести вечер в каком-нибудь престижном столичном ресторане.
После этого они стали встречаться регулярно.
* * *
Любовный роман развивался бурно и стремительно. Запросы американки росли с каждым свиданием, и вскоре капитан был вынужден признать себя полным банкротом: денег не хватало даже на прохладительные напитки и сигареты американского производства — ещё один манящий осколок благополучной жизни. С одной оговоркой: благополучной для тех, у кого есть деньги.
И тогда Полещука осенило: он без труда добудет деньги в казино!
В заведении он почувствовал себя своим среди разношерстной, живописной публики, состоявшей из североамериканцев и европейцев, которые толпились возле зелёных столов, где, как сумасшедший, метался шарик рулетки.
Здесь была та самая атмосфера, для которой, по его мнению, он рождён. Атмосфера жизни на час, погони за счастливым мгновением, которое сделает тебя богатым.
Казино на две недели стало его вторым домом. В надежде ухватить «птицу счастья» за хвост он приходил туда каждый вечер и уходил под утро.
Случайно обломившиеся незначительные суммы жгли ему ладони, и он тут же покупал на них новые фишки — мысль в одночасье разбогатеть превратилась в идею фикс.
Тщетно. Ему чертовски не везло, он проигрался в пух и прах, а между тем новая пассия, Сэлли, становилась всё более привередливой и требовательной — за каждое свидание, начинавшееся в каком-нибудь экзотическом бунгало и заканчивавшееся у неё на вилле, она требовала всё более дорогие подарки.
Чтобы рассчитаться с владельцем казино, а заодно не потерять любовницу, к которой уже успел привязаться, Полещук залез в кассу резидентуры.
Положение стало отчаянным, когда одолженную воровским способом крупную сумму вернуть полностью не удалось даже после продажи дипломату из ФРГ великолепной кинокамеры и фотоаппарата «Зенит».
Обанкротившийся донжуан отдавал себе отчёт, что если он не найдёт выхода из положения, ему придётся ответить по всем пунктам, а не только за растрату денег, предназначавшихся на оперативные расходы…
ГЛАВА ВТОРАЯ. ОПЕРАЦИЯ «УЗЫ ГИМЕНЕЯ»
Неожиданно на помощь пришла сама любовница. Предложение Сэлли было до гениальности просто: тайно обвенчаться в индуистском храме, а затем, не раскрывая перед окружающими истинного характера отношений, жить с соблюдением строжайшей конспирации под одной крышей и, разумеется, иметь общий семейный бюджет.
Полещуку, авантюристу по натуре, идея пришлась по душе — он надеялся воспользоваться деньгами американки, чтобы погасить задолженность.
Да и вообще, черт возьми, какими изобретательными становятся женщины в своём стремлении заполучить права, хоть и временные, на вожделенного мужчину!
А в том, что Сэлли влюблена в него, Полещук не сомневался ни на минуту. Да и может ли быть по-другому, если американка сама вызвалась стать его женой, даже не поинтересовавшись ни его семейным статусом, ни сроком его дальнейшего пребывания в Непале. Конечно же, она влюблена по уши!
Высокомерный и заносчивый красавец капитан и мысли не допускал, что его, матерого аса разведки, кто-то может загнать в ловушку здесь, в Катманду — в этом Богом забытом уголке мира.
А вместе с тем Сэлли, выступая в роли обольстительной приманки, как раз и выполняла роль «медовой ловушки» для русского разведчика.
Полещук согласился, но с одним условием: венчаться они будут не в Катманду, а в Дели, куда ему предстоит вылететь для встречи с агентом «Шахом», который более двадцати лет работал на КГБ.
«Нет проблем!» — ответила Сэлли и в тот же день приобрела на деньги своего ведомства два авиабилета в Дели…
* * *
Бракосочетание происходило в престижном районе индийской столицы Шанти Никитан. Там, в одном из живописных скверов, для этих церемоний сооружен огромный брезентовый разноцветный шатер, внешне напоминающий цирк шапито.
«Чёрт побери! — завидев храм-шатёр, мысленно воскликнул жених. — Чем-то весь этот спектакль напоминает мне венчания белогвардейских офицеров в походно-полевых условиях Гражданской войны у нас в России… Ну что ж, придётся и мне называть Сэлли “ППЖ” — походно-полевая жена. Нет, скорее, “ПКЖ” — походно-конспиративная жена!»
В роли священника выступал жрец-индус, который, как пояснила Сэлли, за умеренную взятку согласился узаконить тайный брак инородцев.
Тренированным движением он привязал красивым витым шнуром угол сари, в который была облачена невеста-Грейвс, к белому шарфу, накинутому на плечо жениха-Полещука.
Затем, громко произнося заклинания на санскрите, он семь раз провёл жениха и невесту вокруг жертвенного огня.
В это время какие-то люди, очевидно, подручные жреца, из кромешной темноты шатра бросали в огонь рис и черпаками плескали туда кокосовое масло — жертвоприношения для богов.
В заключение церемонии жрец на чистейшем английском языке объявил конспираторов мужем и женой, вручил каждому из них по конверту и пригласил к столу, на котором были разложены угощения: выпечка, восточные сладости, фрукты, чай и прохладительные напитки.
Полещук взглядом поискал бутылку виски, к которому успел пристраститься в обществе Сэлли, но затем вспомнил, что индусские свадьбы традиционно безалкогольные.
А жаль, новоиспеченному мужу так хотелось опрокинуть стакан-другой настоящего шотландского вискаря в честь венчания — когда-то ещё можно будет почувствовать себя султаном-многоженцем!
В порыве страсти Полещук всем телом прижался к новоиспечённой жене и горячо зашептал ей на ухо:
— Дорогая, а тебе известно, что у индусов существует такое поверье, что смертью мужа боги наказывают жену за её грехи. Поэтому она должна последовать за мужем на погребальный костер. Этот обычай называется сати, что в переводе с санскрита означает «вечная жена»… Неужели ты об этом не знала, моя милая затейница, когда устраивала наше бракосочетание?
— Мой дорогой, я впервые слышу об этом! Ты находишься в Непале меньше, чем я, а вместе с тем тебе, оказывается, известны такие сенсационные подробности индуистских традиций, как же так?!
— Не забывай, дорогая, что я — атташе по культуре, поэтому изучение традиций индуизма входит в круг моихслужебных обязанностей…
Что же касается сожжения жен, то существует два вида сати — «сахамарана» (смерть вдвоем) и «анумарана» (смерть н одиночку).
В первом случае вдова сжигает себя вместе с трупом супруга, во втором — женщину, предварительно накачав наркотиками, сжигают добрые родственники после кремации усопшего. Если же она попытается выскочить из огня, ТО несчастную оглушают дубинкой… Скажи, ты какой вид сати предпочитаешь?
— После всего услышанного я предпочла бы умеретьраньше тебя… А до этого обязуюсь беречь тебя как зеницуока. Насколько я понимаю, теперь это входит в круг моихсупружеских обязанностей, ведь так, дорогой?