Читать интересную книгу На гиперскорости - Алексей Кузьмин

– Штопай, – сказал Тимур.

Дод с сомнением посмотрел на него, многозначительно поднял брови и постучал себя по шее.

– Я все вижу, сосунок, – зло сказал Ортобель, не отвлекаясь от обследования. – Бриус, малыш, принеси бутыль. Надо привести себя в форму перед операцией.

Он одним глазом посмотрел на капитана.

– Вижу, этому парню тоже надо поправиться, так что тащи две. Под рукомойником, слева от мусорного ведра.

– А ты с иголкой управишься? – спросил Тимур.

Ортобель еще потыкал пальцем в череп Кирика, обтер кровь о грязную, наполовину расстегнутую рубашку и развернулся к гостям.

– Обижаешь, – сказал он, взял бутылку с темно-красным содержимым и разлил по двум стаканам. – Будем.

Под завистливый взгляд Бриуса и молчаливое осуждение Дода они выпили. Вино было отвратительным, очень кислым и отдавало чем-то маслянистым. Как ни хотелось Тимуру выпить, как ни мечтал он об этом, такое пойло не вдохновляло. Тем не менее, осушив стакан в два глотка, он подставил его для новой порции. Старый врач наполнил емкость до краев, а себе налил половину.

– Я свою норму знаю, – сказал он и выпил.

Они помолчали.

– Мой племенник, настоящий раздолбай, – сказал Ортобель. – И я не хочу, чтобы с ним произошло что-то нехорошее.

Язык немного заплетался, но глаза смотрели внимательно и цепко.

– Ему ничего не грозит, – сказал Тимур.

– Все нормально, дядя, – подтвердил Бриус, но Ортобель только махнул на него рукой.

Он снова разлил и выпил еще полстакана, после чего встал и подошел к Кирику. Тот слабо стонал, лежа на столе.

– Не волнуйтесь, – прошептал Бриус, заметив, что Дод кусает губы и трет глаз. – Он не подведет.

Действительно, движения Ортобеля обрели твердость. Он достал из шкафа чемоданчик с инструментами, взял длинную хирургическую иглу и с первого раза продел в нее нить.

– Тим, ты уверен, что все будет в порядке? – беспокоился Очкарик.

– Нет, – признался капитан.

Ортобель тем временем принялся зашивать рану. Руки его работали точно и быстро. Кровавая игла мелькала, словно спица профессиональной вязальщицы.

– Тампон, – прокричал он, забывшись. – Быстро тампон, сестра!

Бриус кинулся к чемоданчику, нашел клочок ваты и протянул дяде. Дод схватил Тимура за локоть.

– Он же сумасшедший!

– У нас нет выхода, техник, – ответил капитан и налил себе стакан.

Превозмогая отвращение, он выпил. Знал, что не стоит напиваться, что поступает безответственно, но ничего не мог с собой поделать. Одна бутылка закончилась, но оставалась вторая, и это обстоятельство грело душу.

– Парень сказал, что старик не подведет, – добавил Тимур. – Не хочешь выпить, старина?

– Нет, Тим. Я послежу за этим ненормальным. Чего он там вышивает все, не пойму.

– Тампон! – прокричал Ортобель и грязно выругался.

Взгляд старика блуждал. Мысленно он явно находился в операционной, в белом халате, окруженный медсестрами, готовыми исполнить любое распоряжение.

Бриус пошуровал в чемоданчике, но ваты не нашел. Он сорвал с кровати простынь, разорвал и протянул обрывок дяде. Тот мгновенно прижал ее к кровоточащей голове Кирика. Бедняга перестал стонать и только часто и судорожно дышал, словно набегавшийся на жаре пес.

– Налей еще, кэп, – бросил Ортобель Тимуру, а сам достал шприц и подозрительного вида ампулы из чемодана.

Он сделал несколько уколов, после чего Кирик вовсе затих. Его голова напоминала арбуз, который пытались расковырять чайной ложкой. Кровь тонкими струйками стекала по вискам, капала и впитывалась в старое рассохшееся дерево.

– Может, сначала перевяжешь его? – спросил Тимур.

– Рано, – ответил Ортобель. – Пусть подышит. А ты, очкарик, готовь свой горошек. Мне полсотни и еще четыре штуки для пациента.

– Чего? – не понял Дод.

– Ничего, – резко сказал Ортобель. – Тебе вникать не обязательно. Просто растолки четыре штуки как можно мельче. Понял меня?

Вместо ответа Дод встал с кресла и прошел в кухню, всем своим видом показывая, что не собирается спорить с сумасшедшими.

– Сейчас допьем бутылку, – сказал Ортобель, усаживаясь на освободившееся кресло, – и ляжем спать. Если ваш приятель не откинет за это время копыта, значит дело в шляпе – жить будет. А если откинет, значит откинет. Сам понимаешь, кэп, горошек я не верну.

Тимур кивнул и сделал глоток. Напиток уже не казался таким противным.

– А ты, сынок, ступай к предкам, – сказал Ортобель племяннику. – Они уж заждались, поди.

Парень спорить не стал, но поднялся с неохотой. Он надеялся послушать, о чем пойдет разговор у дяди с этими отчаянными людьми. К тому же хотелось отсрочить момент, когда придется рассказать отцу о пропаже гиперцикла и придумывать убедительную легенду, почему он не обратился в полицию. Бриус попрощался и, понурившись, вышел на улицу.

Вернулся из кухни Дод с алюминиевой плошкой, наполненной истолченным наркотиком.

Ортобель добавил в нее фиолетовой жидкости из аптечки и получившуюся кашицу наложил на рану Кирика. Тот было заворочался, но сразу успокоился и задышал глубже и ровнее.

– Это ваше дерьмо иногда может сослужить неплохую службу, – сказал Ортобель, пальцем собрал остатки наркотика со стенок плошки и облизал его.

– Так в чем ваша проблема, друзья? – спросил он, усаживаясь и наливая себе из бутылки.

Дод раздраженно огляделся в поисках места. В углу лежало сложенное в несколько слоев рваное покрывало, но садиться туда не хотелось. В итоге он остался стоять, прислонившись к оконной раме.

– Мы остались без корабля, доктор, – сказал Тимур. – У нас нет денег, и за нами гонится полиция.

– Я не знаю, что вам нужно, – медленно проговорил Ортобель. – Думаю, в первую очередь убраться отсюда как можно дальше, я прав?

– Да, – ответил Тимур.

На самом деле он и сам не понимал, что ему нужно. Кроме полиции они перешли дорогу и стражам и бандитам, не говоря уже о профуканных наркотиках, так что возвращение на Дюк стояло под большим вопросом. Лететь куда-то еще не имело смысла. Самым безопасным вариантом было временно схорониться на Гаутиме. Планета большая, найти их будет непросто.

– В любом случае вам понадобятся деньги, – сказал Ортобель. – Я бы принял ваш горошек по хорошему курсу, но у меня нет наличности. Знаете, пенсионерам в Прозектории живется не так уж плохо, но деньжат вечно не хватает, тем более, когда каждый день приходится пить.

Дод закатил глаза.

– Это единственное снотворное, которое мне помогает, – продолжил старый врач. – И единственное средство, которое заставляет меня проснуться.

– Я пойду прогуляюсь, – сказал Очкарик. – Ноги затекли.

Он надел куртку, аккуратно отсыпал пятьдесят зеленых горошин и бросил в пустую алюминиевую плошку, которая стояла на подоконнике.

– Ваша доля, док.

Тимуру не понравилось, что Дод пошел куда-то посреди ночи, но протестовать не было сил. В голове стоял густой приторно-терпкий туман, а язык стал таким ватным, что не было уверенности в его способности произнести что-либо внятное.

– У нас тут спокойно, – сказал Ортобель, заметив сомнения капитана. – Главное, чтобы не потерялся, но если что, так мой дом здесь все знают.

Они выпили по стакану. Бутылка подходила к концу. Тимур чувствовал, что еще немного и его накроет то блаженное состояние, когда мысли тяжелеют настолько, что думать становится невозможно и все проблемы и тревоги исчезают, словно дурной сон. Предвкушая беспамятство, он посмотрел на грязное покрывало на полу. Если бы его не было, он с удовольствием заснул бы под столом или на коврике у порога.

– Устал? – спросил Ортобель. – Понимаю. Ложись капитан, а я перевяжу этого беднягу и тоже на боковую.

– Спасибо, док, – с трудом выговорил Тимур. – Я, пожалуй, дождусь Очкарика и лягу.

– Ну, ну, – Ортобель тяжело поднялся и проковылял к Кирику.

Осторожно, насколько это было возможно в его состоянии, он счистил с раны засохшие зеленые комочки, достал чистый бинт и сделал повязку.

– У него неплохие шансы, – прокомментировал Ортобель. – Хорошая способность к регенерации. Человек издох бы давно.

Они допили остатки. Тимур достал из кармана коммуникатор Бриуса, который так и забыл ему вернуть и попытался набрать номер Дода. После нескольких неудачных попыток он вспомнил, что коммуникатор Очкарика разбился при крушении. Тимур встал, чтобы выйти на улицу и поискать друга, но пол под ногами ходил как корабельная палуба в шторм, и пришлось снова сесть.

– Ложись, кэп, – сказал Ортобель. – Вернется твой Очкарик, не маленький уже.

Капитан доковылял до покрывала, улегся, не снимая ботинок, и сразу заснул.

Глава 14

Большое белое солнце стояло высоко, когда Тимур разлепил веки. Голова гудела, но состояние было вполне приличным. Во всяком случае, его не тошнило, а в животе даже чувствовалось урчание, предвещающее хороший аппетит.