Я поцеловала на прощание дядю Тео, переступила через кого-то из его гостей, других обогнула и ушла – с «Илиадой» и «Справочником пантеона греческих богов и богинь и их римских соответствий» доктора Паоло Померанца. Чтение одного только названия сего труда утомило меня.
Целая вечность ушла на то, чтобы перебраться через холм, и почти столько же на парковку, но не прошло и часа, а я уже держала путь к юго-восточному углу Фаунтин и Фэрфекс.
Это был жилой Голливуд с двухэтажными домами и апартаментами, немного неопрятный, с печальными садами-заплатками и ящиками с цветами на окнах, оживляющими мрачные фасады. Я дошла до угла здания, оказавшегося Первой христианской церковью; по его фасаду шла надпись: «Вручи себя Ему, и Он понесет тебя». Почему-то я мысленно представила Иисуса в костюме пожарного, но поспешила стереть этот образ. Ничто не сможет так обидеть половину покупателей, как необычная религиозная открытка.
Мои собственные религиозные чувства были довольно мрачными. Моей «совестью» всегда была Рута, которая заботилась о Пи-Би и обо мне, когда мы были маленькими. Я слышала голос Руты долгие годы после ее смерти – она всегда говорила, что надо делать, а мне меньше всего хотелось ее слушать. Позже, однако, она стала молчаливой, не знаю почему. Уходят ли духи в длительный отпуск? Можно ли дать объявление о том, что мне нужен новый дух? И нужен ли он мне? И вообще, верю ли я в духов?
Люди на ступенях церкви курили, тут и там стояли банки из-под кофе, наполненные песком, чтобы можно было затушить окурки. Курильщики не произвели на меня впечатления обычных прихожан, но, подумав, я поняла, что понятия не имею, как выглядят обычные.
– Кто-нибудь знает Джо Рафферти? – спросила я. Ее никто не знал. Я протиснулась сквозь приросших к ступеням прихожан и вошла внутрь.
После сияющего солнечного света интерьер церкви показался мне почти что черным, но я споткнулась о доску с объявлениями и нашла расписание. Поскольку был полдень воскресенья, церковная служба уже закончилась, но должно было состояться несколько собраний: анонимных игроков в азартные игры, анонимных приверженцев секса, анонимных любителей обильной еды и анонимных алкоголиков. Места собраний обозначались номерами комнат. Я пошла наверх, хорошо представляя, в какую категорию анонимов лучше всего вписывается моя подруга.
Звук усиленного микрофоном голоса привлек мое внимание к маленькой аудитории. В ней было душно даже для конца декабря. Я вошла через заднюю дверь, миновала стол, на котором стояли большие кофеварки и лежали личные вещи, плюс к этому здесь был поднос с дешевым купленным в магазине печеньем – его перебирал человек средних лет, словно надеясь обнаружить там кусок домашней выпечки.
На возвышении стояла женщина в костюме. Она рассказывала, как пила вино со взбитыми желтками, сахаром и сливками. Слушатели засмеялись. Видимо, женщина пошутила, но я не поняла ее шутки. От толпы отделилась Джо, округлив в знак приветствия глаза, и вывела меня из комнаты.
– И так до бесконечности! – сказала она, исступленно жуя жевательную резинку. – Ужасное место. Слава Богу, ты пришла. Хорошо, что я не нашла свободного места, ведь если бы нашла, то обязательно заснула бы. Ты принесла мой сотовый? Я отдала ей сумочку.
– Телефон там, но он разряжен. Пока он работал, никто, кроме репортеров, не звонил. Что ты здесь делаешь?
– О… ничего. Все так глупо.
– Мы можем идти?
– Да, минут через десять. Я оставила машину в трех кварталах отсюда. Ты нашла где припарковаться? Мне следовало предупредить тебя, что это будет трудно.
Я заглянула в комнату для собраний – слушатели опять аплодировали. Неожиданно мне захотелось этого магазинного печенья и кофе с большим количеством сахара и сливок, сама не знаю почему.
– Джо, вчера к вам домой приезжал детектив, – прошептала я. – Эллиот разговаривал с ним. Как у тебя получается избегать их?
Джо зажевала еще быстрее и, надув пузырь, щелкнула им.
– Я с ними поговорю, но буду откладывать разговор до тех пор, пока не выясню, что им известно. Именно это я и поведаю.
– То есть расскажешь то, что они уже знают?
Она посмотрела через плечо на участников собрания.
– Пусть думают, будто я с ними откровенна.
– А ты не можешь быть действительно откровенной? Джо, ты сделала что-то противозаконное? – шепотом спросила я. – Я никому тебя не выдам. Лучшие подруги хранят секреты друг друга – можешь положиться на меня как на священника. И еще Руперт говорит, что Дэвид распродавал свои вещи…
– Ш-ш. Не здесь. – Джо снова оглянулась. Участники собрания поднимались со своих мест, с шумом отодвигая стулья. Джо посмотрела на меня. – Я тебе доверяю. Просто не могу об этом говорить. Уолли, события будут развиваться отвратительно. И для тебя лучше…
– …отречься от тебя?
Она пожала плечами.
– Лучше для кого? – спросила я.
Еще одно пожатие плеч. Я заглянула в аудиторию с алкоголиками. Держась за руки, они что-то бубнили. Но, даже не разбирая слов, я угадала ритм «Отче наш…».
– Это в порядке вещей? – спросила я растерянно, не в силах вспомнить, когда в последний раз слышала молитву. – Они всегда молятся на собраниях?
– Да, – ответила Джо. – Слушай, я просто хочу сказать, что твои отношения с Саймоном… Короче, я не желаю ставить тебя в неловкое положение…
– О да, я, конечно же, бросаю подруг ради того, чтобы облегчить свою жизнь с бойфрендом…
Кто-то налетел на меня, и я покачнулась.
– Извини, малышка! – Это сказал парень. Почти ребенок! Я приготовилась ответить «ничего страшного», впадая в недоумение оттого, что меня назвал малышкой человек на десять, а то и на пятнадцать лет моложе меня, но тут из дверей скопом повалили люди, будто им только что дали команду немедленно покинуть помещение.
– Эй, а вы, случайно, не Джо Рафферти? – послышался чей-то голос.
– О, черт! – ругнулась Джо. – Это слишком для великого принципа анонимности.
Я схватила ее за руку:
– Пошли отсюда.
– Да. То есть нет. Я должна кое-что подписать. Нам придется снова войти туда.
Мы стали продираться сквозь толпу. В комнате по-прежнему было много народу – некоторые стояли группами и разговаривали, другие складывали стулья и собирали кофейные чашки. Обстановка была словно на удавшейся вечеринке, такая же праздничная, как у Рекса и Триши, хотя средства были затрачены несопоставимые. Мы с Джо встали в некое подобие очереди, выстроившейся по периметру комнаты.
– Это ты! Я так и думал! – К нам подошел человек с красным лицом и яростно потряс руку Джо. – Что ты здесь делаешь?
– Догадайся, – ответила она, не отнимая руки.
– О! Да, правильно! Конечно. – Мужчина, которому на вид было лет сорок, покраснел еще больше, а затем ухватился за мою руку. – Гарольд Грэки. Алкоголик-наркоман.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});