Я молча ждала, что он скажет дальше. Чувствовала, что это ещё не всё. И правда, через минуту Лейн продолжил:
— Вот уж не думал, что меня когда-нибудь спасёт маг. То есть магичка. Да ещё и безвозмездно. Я ошибался на ваш счёт, нейра Эллен.
Признание собственной ошибки, как и благодарность, дались тяжело этому гордецу. И то, что он всё-таки это сказал, дорогого стоило.
Смутившись, Лейн наклонил голову и потёр пальцами переносицу.
— Я должна была исполнить свой долг. Ведь долг лекаря — помочь, несмотря на то, кто перед тобой.
Я надеялась, он вспомнит, что нищие, бездомные, убогие — тоже люди и заслуживают нормальной помощи, от них нельзя отмахнуться, как от надоедливых мошек.
— Не хочу чувствовать себя обязанным, нейра. Если у вас есть какая-то просьба…
— Да, у меня к вам есть одна просьба, — подхватила я с энтузиазмом.
Я говорила, и брови лекаря постепенно поднимались всё выше и выше, пока не слились с волосами. Моё пожелание показалось главе гильдии слишком наглым, но слово не воробей. Пришлось сдержать.
Таким образом я получила в своё распоряжение несколько коек в родильном отделении. Также по моей инициативе над каждой кроватью повесили таблички с именами тех, кто курировал рожениц. Подошёл — отметься, распишись, коротко опиши состояние.
Некоторые повозмущались, но когда узнали, что нейт Лейн одобрил новшество, перестали бурчать.
Раньше к женщине мог подойти совершенно любой практикант или лекарь для осмотра, а сейчас эта чехарда должна была прекратиться. К тому же, если пациентке вдруг станет плохо, можно будет запросто найти ответственных за её состояние и надавать по шапке. То же самое я планировала ввести и в хирургии.
Злые языки говорили, что теперь нейт Лейн превратился в моего покорного слугу и потакает во всём. Что я приворожила его, лишила воли. Особенно бесились нейты Ойзенберг и Калвин. Дэрин слышал, как они обсуждали, что если новый госпиталь всё-таки откроют, и я уйду туда, женщины побегут рожать ко мне, а значит денежный ручей иссякнет.
Самое возмутительное — они признали меня, как целительницу, поняли, что я не причиняю зла, да и руки растут из правильного места, но это злило их ещё больше. Они объявили меня врагом номер один, и только страх перед моим грозным мужем связывал им руки. Если бы сам Ойзенберг владел магией огня, от меня осталась бы кучка пепла — так страстно он полыхал глазёнками, встречая меня в коридорах госпиталя.
В общем и целом, если не считать мелких неприятностей, работа шла своим чередом. Но были ещё дом и жизнь семейная. Теперь я, выполнив свои обязанности в госпитале и посетив двух-трёх соседей, которые нуждались в помощи или совете, спешила домой.
Норвин шёл на поправку: организм восстанавливал потерянную кровь, уходила бледность, появился аппетит. Он уже бодро передвигался по дому и использовал магию, всё время рвался куда-то ускользнуть, чем доводил меня до белого каления.
И в один из дней между нами случился занимательный разговор.
Норвину ещё рано было тренироваться, тело пока не вернуло прежнюю силу, а магия слушалась не до конца. У магов регенерация шла быстрее, особенно подкрепелённая моими целительскими навыками. Но сидеть без дела несчастный страдалец не мог: в конце-концов потревожил рану, и боль вернулась.
— У тебя ведь есть лечебные поцелуи на все случаи жизни, — ответил он с лукавой усмешкой.
— Тебе весело? Вы, мужчины, как дети малые, — ругалась я. — Один скрывал, что у него началось заражение крови, боялся нарушить свои принципы и помощи попросить. Ну а ты-то? Только недавно умирать собирался, а сейчас готов шашкой размахивать. Потерпеть не можешь?
— Пока я тут прохлаждаюсь, враг не дремлет, — он потёр грудь в том месте, где находилась рана. — А что такое шашка?
Пришлось коротко объяснить ему, что представляет из себя это холодное оружие. Мы как раз сидели на террасе, наслаждаясь тёплым летним вечером. Мягкий сумрак окутал сад, а на столе дымились кружки с травяным сбором.
— Я всё пытаюсь понять, кто тот таинственный враг, о котором ты говоришь. Жить в постоянном неведении некомфортно, знаешь ли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Тихо, — Норвин строго сверкнул глазами и приложил палец к губам. — Ты слишком громкая, Эллена. Если хочешь поговорить, пошли в дом.
Не веря и тихо радуясь, что стена секретности может наконец-то пасть, я встала с кресла и последовала за мужем. Он неторопливо прошёлся по дому, в который раз проверяя, не наставили ли нам втихаря печати прослушки, и, убедившись, что всё чисто, сел на диван.
— Я был в критическом состоянии, поэтому моё тело начало избавляться от “лишнего” — того, что забирает энергию. Это печати, маячки, клятвы.
— Что-то такое мне говорил Эрн, да.
При упоминании бывшего друга Норвин гневно сжал губы. Для него это было больной темой, напоминанием об ошибке.
— Я больше не связан старой клятвой о неразглашении, а новую принести пока не успел, — продолжил он, успокоившись, — поэтому могу с тобой кое-чем поделиться.
— Так ты молчал, потому что тебя связывала клятва?
Он кивнул.
— Все, кто как-то связан с делами государства, приносят магическую клятву. Не только для того, чтобы скрыть важную и секретную информацию, но и для безопасности собственных семей.
И это было совершенно логично, я прекрасно это понимала, хоть и сгорала всё время от любопытства. Меньше знаешь крепче спишь.
— Но ты заслуживаешь знать. Не только потому, что стала близким мне человеком и в некоторой степени доверенным лицом, но и потому, что твоя помощь, возможно, может пригодиться. Сейчас я это понимаю. Каюсь, сначала я думал, что твои способности самые обычные, а потом узнал, что ты из другого мира. Сначала это открытие меня ошарашило, но, когда эмоции схлынули, я смог думать здраво. Ваше лекарское искусство намного превосходит наше, у тебя острый ум, ты отважна и умеешь добиваться своего. Это отметил и градоправитель, — лёгкая улыбка тронула губы Норвина. — Но ты неосторожна, часто лезешь на рожон.
Я согласно кивнула. Что есть то есть.
— И к чему ты ведёшь?
Норвин помолчал несколько секунд, напряжённо хмурясь.
— Давай по-порядку. С самого начала. До тебя доходили странные слухи?
— О том, что в окрестностях Левилля что-то происходит? Да, мне говорил об этом Горн в самый первый день, потом я слышала обрывки разговоров в лавках и на рынке. Но люди склонны преувеличивать.
Честно говоря, первое время мне казалось, что это просто байки, которые сочиняют от скуки. Но частые и долгие отлучки мужа заставили призадуматься.
А Норвин продолжал. Было заметно, что он тщательно подбирал слова, так как тема серьёзная.
— Уже много лет Рэнвилль находится в состоянии тихой вражды с соседями. С королевством, что лежит севернее — с Меридисом. Раньше мы с ними воевали, история насчитывает две затяжных войны и три коротких. Агрессорами выступали они, но каждый раз терпели поражение.
Я бегло изучала историю королевства, чтобы не выглядеть совсем уж невеждой. Читая про войны, в которых схлёстывались армии магов, в голове сами собой возникали картинки из кинофильмов наподобие Властелина Колец — такими были масштабы. Стены огня, молнии, ледяные стрелы. Кажется, во время одного из таких событий в этот мир угодил другой попаданец. Хорошо, что мне повезло чуть больше, хотя война за гигиену та ещё морока.
— Большую территорию Меридиса занимают неплодородные горы, поэтому наши соседи всегда зарились на земли Рэнвилля. Мест, благоприятных для жизни и возделывания мало, они перенаселены, поэтому меридцы обращали взоры на юг. Но когда поняли, что наша военная сила не уступает им, и голыми руками нас не взять, затаились. Понимали, что идти войной невыгодно, слишком много затрат и рисков, да и другие королевства могут возмутиться и встать на нашу сторону. Поэтому они решили пойти другим путём.
— Устраивать что-то типа диверсий? Гадить исподтишка? — догадалась я.
— Отчасти ты права, — Норвин закинул ногу на ногу и снова потрогал грудь. — Уверен, что разнообразные пугающие слухи, пропажа людей — дело рук меридцев. Теперь ещё говорят, что в некоторых деревнях начался массовый падёж скота, поля поражает неведомая хворь, да и люди часто болеют. Нет, не умирают, но теряют силы и не могут работать. Суеверные крестьяне считают, что этот край прокляли, что в Ничьих землях обосновались тёмные колдуны и страшные чудовища, но причина может быть гораздо более приземлённой.