— Прекрати, — я подняла здоровую руку. — На случай, если ты не заметил, я волк, а не вампир.
Он остановился и уставился на меня, удивлённый тем, что я возражаю ему.
— Да, я в курсе, и очень благодарен. К сожалению, именно меня просят разобраться с твоими неприятностями. Как думаешь, почему?
Я пожала плечами и поморщилась.
— Думаю, ты просто везунчик.
— В последнее время удача отвернулась от меня, — зазвонил телефон, и он поднёс его к уху. — Да, я встречу тебя на лестнице.
Клайв сунул телефон обратно в карман и зашагал вверх по лестнице.
Лиам поспешил ко мне, наклонился и прошептал:
— Он объявил тебя своей. Причинять тебе боль или угрожать тебе — это прямой вызов ему. Вот почему он так зол. Кто-то не уважает угрозу Клайва. Вампиры не прощают оскорблений.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что он объявил меня своей?
Я начала потеть в гидрокостюме. Рассматривало ли магическое сообщество меня как собственность Клайва? Что он будет поступать с ней по своему усмотрению? От внезапной потери независимости и контроля у меня закружилась голова.
— Расслабься, Сэм. В этом нет ничего плохого. Это означает, что он назвал себя твоим защитником. Мы все знаем, что у тебя нет стаи. Клайв не хотел, чтобы кто-нибудь увидел в этом сигнал, что ты лёгкая добыча. Он хотел, чтобы все знали, что любой, кто будет угрожать тебе, будет рассматриваться как напавший на него и его ноктюрн[11]. Поверь мне. Это хорошо.
Мы замолчали, когда на лестнице послышались шаги. Я не знала, как относиться к этой новости. С одной стороны, было замечательно, что у меня был ноктюрн вампиров, готовых сражаться за меня. С другой стороны, какого рода оплата ожидалась?
Клайв вернулся со следующим по пятам доктором Андерфутом с докторской сумкой на боку.
— Мисс Куинн, рад снова вас видеть. Хотя и сожалею об этой причине, — его взгляд скользнул по мёртвой женщине, а потом снова вернулся ко мне. — Есть ли здесь место получше для работы?
На секунду я задумалась.
— В книжном магазине есть диван. Подойдёт?
— Да, думаю, что это поднимет вас повыше.
Он добродушно улыбнулся. По крайней мере, мне так показалось. Я почти не видела его лица за бородой. Однако кожа вокруг его глаз сморщилась.
— Мы можем потерять гидрокостюм?
Я попыталась встать, но поскользнулась, мои ноги были слишком слабы, чтобы стоять. Клайв оказался рядом, протягивая руку, но я оттолкнула её. Я могла, чёрт возьми, постоять за себя. Я не нуждалась ни в его защите, ни в его руке. Я подавила всхлип, когда подтянула под себя здоровую ногу и встала. Мои раны ожили, прежде чем волна приятного облегчения боли снова прошла через меня.
Я попыталась расстегнуть молнию на гидрокостюме, но мои руки дрожали. На мне были только велосипедные шорты и спортивный бюстгальтер под костюмом. Я запнулась и посмотрела на мужчин вокруг меня. Я не хотела, чтобы кто-нибудь видел мои шрамы, но мне нужен был врач, чтобы обработать раны.
— Может я? — Клайв стоял рядом, готовый помочь.
Покачав головой и не обращая внимания на стон, поднимающийся в горле, я схватила молнию дрожащей рукой и потянула её вниз. Однако без использования обеих рук я не могла выбраться из костюма. Проглотив свою гордость, я кивнула Клайву. Он осторожно снял плотный неопрен с моих рук, бёдер и ног, помогая мне вытащить ноги. Из-за усилий огнестрельные ранения снова начали кровоточить.
Лиам сбегал за стойку бара и вернулся с одеялом. Как только гидрокостюм был снят, мужчины стали бросать взгляды куда угодно, только не на моё тело, на толстые, перевитые шрамы, разделённые тонкими узорами. Клайв взял у Лиама одеяло и завернул меня в него, а потом поднял меня и отнёс в книжный магазин. Было неловко, когда меня несли на руках, как ребёнка, но в то же время тепло и уютно. Обе раны были на одной стороне тела, так что, по крайней мере, когда меня положили на диван, я смогла укрыть одеялом большую часть своего тела и не двигаться.
Доктор Андерфут осмотрел пулевые отверстия, пытаясь отвлечь меня разговором.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Вы занимаетесь серфингом или ныряете с аквалангом? — спросил он, без сомнения, имея в виду гидрокостюм.
Его очень волосатые руки были нежными, и я постепенно расслабилась.
— Если честно, ни то, ни другое. Рыба тут бросилась во все стороны, когда я попробовала нырять с аквалангом. Наверное, даже под водой от меня пахнет хищником. Да и серфинг оказался не для меня. Было весело, когда я поймала большую волну, но это занятие сжигает кучу времени, а у меня есть бизнес, которым нужно управлять. В основном я предпочитаю наблюдать за водой из бара.
Доктор Андерфут сделал мне пару уколов.
— Рана на бедре самая лёгкая из двух. Позвольте мне перевязать её, чтобы я мог сосредоточиться на вашей руке. Мне нужно будет ещё поработать там.
Пока он обрабатывал рану, я смотрела куда угодно, только не на свою ногу.
— Доктор, могу я спросить вас о вашем имени?
— Конечно. Что бы вы хотели узнать?
Закончив с раной на моей ноге, он вытащил из сумки острые блестящие предметы. Я уставилась на одеяло, делая вид, что не заметила инструменты. Доктор дал Лиаму лампу, чтобы тот направлял свет на рану на руке.
— Я не уверена. Всё, что вы захотите мне рассказать.
Я попыталась собраться с мыслями, стараясь не смотреть, как он впивается в мои бицепсы длинным, заострённым инструментом, которого, как я притворялась, не существовало.
— Я хотела, чтобы вы говорили... Но и пытаюсь выудить из вас историю, полагаю. Меня окружают люди, которые живут веками или больше, и они никогда не хотят говорить об этом.
Он усмехнулся.
— Да, пожалуй, вы правы. Мы не всегда откровенны в вопросе своего личного опыта. Однако вы должны понимать, что для многих из нас попытка примирить то, кем мы были, с тем, кем мы являемся сейчас, может быть... — он чуть притормозил, а потом глубже ввел инструмент в мою руку. — А, вот и мы... Простите, о чём я говорил? О да, это может быть немного отталкивающим.
Клайв издал тихий звук согласия.
Док Андерфут продолжал:
— Подумайте о том, кем вы были и какие у вас были планы, когда вас обратили. Вы выглядите почти так же, но являетесь ли вы одной и той же личностью?
Даже близко нет. Я подумала о подростке, которым я была, всегда в бегах, всегда задающаяся вопросом, смогу ли я когда-нибудь поступить в колледж. Я никогда не представляла себе жизнь книжного бармена. Я довольна жизнью, которую веду, но она очень далека от того, с чего я начала.
— Это было несколько лет назад, не так ли? Подумайте об изменениях, если бы это было сто лет назад, пятьсот, тысяча. Есть определённое неудовлетворение, которое испытывают некоторые из нас, стариков. Вес стольких лет может сокрушить. Пожалуйста, не будьте слишком строги к нам, когда ради здравомыслия мы пытаемся жить в настоящем, — он умолк, давая мне обдумать это. — Теперь, к вашему вопросу...
— Извините, — перебила я. — Забудьте, что я спрашивала. Я вести себя тихо и постараюсь не беспокоить вас.
Я пробыла сверхъестественным всего семь лет, мимолетный миг для этих двух мужчин. Иногда это знание ударяло меня по лицу.
— Нет, нет, я не собирался вас отчитывать, просто хотел объяснить, с какой сдержанностью вы часто сталкиваетесь, когда спрашиваете о наших историях. Андерфут — распространённое имя гномов. Гномы раньше жили под землёй; некоторые до сих пор живут. Итак, Андерфут — фамилия, указывающая на место жительства. Это похоже на человеческие прозвища Плотник или Ткач, имена, которые указывали на род занятий человека. Это всё.
О, видимо, фамилия не была столь личной.
— Почему вы решили стать врачом?
— Причина этого немного сложнее. Видите ли, гномы были очень воинственным, злобным народом. Опять же, некоторые до сих пор такие. Терпение и сдержанность, необходимые для медицины, не являются для нас естественными. Когда ваш народ вынужден вести кровавые сражения, должен быть кто-то, кто, так или иначе, справится с резнёй. За долгие годы я совершил много злодеяний, но последнего было достаточно, чтобы изменить меня. И это, дитя моё, история, которую я не расскажу, — сказал он глухим голосом.