не обойтись. Хотя внутри что-то и противилось, не было желания убивать. Но обстоятельства заставляли. Война не шуточное дело. Конечно, можно было остаться в Перми и жить там спокойно. Однако Манжура чувствовал, что без загадочных невидимок, тащивших на себе составы конвоя, он бы не выдержал. А коли так вышло, то в походе надо быть готовым к схватке. Поэтому он поддался уговорам пистолетчиков и пришёл к ним брать уроки.
— Некрасивый он у тебя, простоватый, — Манжура положил ПМ на стол. — Вот я видал пистолеты. Они большие, никелированные, блестящие, в руке сидят, как влитые. А тут примитив какой-то. Устарел ваш Макаров ещё сто лет назад.
— Ты чего болтаешь!? — возмутился Саня Орлов. — Ты запомни, Никола, русское оружие самое лучшее именно из-за того, что оно простое. Простое в изготовлении, простое в работе. А это значит — надёжность!
Юсеф грустно покачал головой. Он принял от Манжуры пистолет, осмотрел его и убрал обратно в кобуру.
— Никола, вот послушай, — он принялся разливать чай по чашкам. — Пистолет оружие ближнего боя, так? Это десять-пятнадцать метров всего. Макаров для этого идеально подходит. Скорострельность у него восхитительная. Я и Саня за полторы-две секунды можем магазин выпустить. Ствол короткий, он как рука становится, понимаешь. Длинноствольные пистолеты, как к ним не привыкай, всё равно медленней разворачиваются. Дальше слушай. Макаров очень прост в разборке, грязи и нагара не боится. Почему? У него негде им копиться! Всё наружу вывешено. Короче, из него когда стреляешь, как будто пальцем указательным целишься, бах-бах и готово.
Манжура подумал, что деваться всё равно некуда, а выданный ему пистолет Макарова надо осваивать.
— Давай, учите меня, как метко стрелять из этого простейшего оружия, — он вздохнул.
Пистолетчики опять покачали головами.
— Ладно, прощаем, — Юсеф потянулся к верхней полке своего купе и достал оттуда потрёпанную книгу. — Вот, даю тебе почитать. «Момент истины» называется. Прочитай и поймёшь тогда, что такое пистолетный бой.
Манжура повертел в руках книжку, открыл наугад. «В результате у собак было заварено чутьё» — прочитал он.
— О, тут и про животных есть, — он даже обрадовался. — Обязательно прочитаю.
— Ох, Никола, Никола, — засмеялся Юсеф. — Читай, читай. Потом другую книгу будем изучать, совсем редкую и очень драгоценную. Саня, дай Маслака, пожалуйста.
Напарник вытащил из сумки маленькую книжечку в когда-то твёрдом переплёте. «Пистолет в скоротечных огневых контактах», прочёл Манжура.
— Изучим, — бодро сказал он и поднялся. — Ладно, я пошёл, надо лошадок проведать. Их сейчас с прогулки приведут. Пока, парни.
— Пока, Никола.
Из отчёта биолога Лаврентьева
«…собаки не реагировали. Коршуна и ворону вожатые кормили мясом возле вагонов, бросая пищу на землю и на шпалы. Птицы никаких признаков беспокойства не проявили. Со слов вожатых, они вели себя как всегда. Запущенные кошки в количестве двух штук обнаружили что-то под вагонами. Играли с ним. Владелица кошек сообщила, что используя зрение кошек, наблюдает нечто поблёскивающее, с разноцветными переливами. Кошки пытаются это поймать. Ведут себя животные как во время игры. Агрессии, боязни, других негативных признаков не проявляли…»
Из приказа по конвою
«Включить в состав эшелона «Чёрный бык» трёх проводников собак, проводника кошек, вожатого птиц… Выделять довольствие для семи собак, двух кошек, трёх коршунов и двух ворон…»
Стрельба на близкой дистанции
Бывалый комброн Сева Курилович решил не прятаться, да и не привык он уклоняться от боя. Есть возможность ударить — надо бить. Он предположил, что после обстрела пришельцы займутся погрузкой своих комплексов обратно на платформы, и, возможно, отступят ещё дальше, в сторону Талицы. А за это время уже рассветёт, и может быть, появится шанс накрыть их прямо на станции Богданович. Поэтому он подвёл свой тяжёлый бронепоезд поближе к узловому разъезду и стал поджидать противника. «Урал» поставили на ветку, уходящую со станции на юг, замаскировали среди ржавых вагонов и артиллеристы, зарядив свою крупнокалиберную пушку, ждали сигнала от стоящего западнее «Фантомаса», выставленного возле пересечения путей.
— Лихие гады, — Боря Милютин сплюнул в открытую дверь кабины проржавевшего тепловоза, где он обосновался вместе с радистом. — Неплохо обработали наших. Интересно, потери большие? Я вот не слыхал про объёмные боеприпасы. А ты слыхал?
Радист же только что надел наушники и не слышал, что ему говорит дозорный.
Они сидели в одном из вставших навеки тепловозе около нечётных стрелок станции Богданович и поджидали противника. Остальные разведчики запрятались тут же среди вагонов и построек. Задача у всех была одна — как можно раньше увидеть составы с огнемётами и сообщить про них «Уралу». Лёгкий «Фантомас» затаился неподалёку. Он готовился атаковать врага в любом случае — получится или не получится нападение у его тяжелого собрата. Пропускать противника бронепоезда не собирались.
Но для успеха требовался рассвет. Если составы зайдут на Богданович ещё в темноте, стрелять по ним наугад, вслепую толку не было. И тут же возникала опасность, что враг сможет развернуть свои огнемёты и влупить из них обратку. Поэтому Курилович решил, что если в темноте придут, так и быть, пусть живут. Но если начнёт светать, тогда грешно шансы не использовать. Тут и внезапность, и огневая мощь. Комброн «Урала» прикинул, что не должны успеть они проехать здесь ещё затемно. Очень Сева Курилович на это надеялся.
Мартовский рассвет в Зауралье медленный. Наступающий день как будто редким гребнем не спеша вычёсывает темноту ночи, оставляя серую муть. И не торопясь, постепенно убирает и её. Немного посветлело в семь утра, Милютин смог разглядеть вагоны на соседнем пути, попозже и рельсы стали видны. А тут и перестук стальных колёс донёсся. И одновременно с этим замигали красные точки фонарей. Разведчики со своих постов давали сигналы.
— Давай, стучи! — толкнул Боря радиста. Через несколько секунд артиллеристы «Урала» напряжённо готовились пальнуть по чужим поездам. В артвагоне «Фантомаса» чутко прислушивались операторы скорострельных орудий. Они готовились в упор, метров с двадцати