совсем темно, над нашими головами зажглись фонари, но звёзд было не видно на этот раз. Небо заволокли тучи, только луна, словно недремлющее око, наблюдала за нами.
Кладбище. Мой самый страшный сон.
— Не пойду, — всхлипнула и отвернулась.
Я понятия не имела, почему после таких прекрасных свиданий мы оказались в таком страшном месте, и от неожиданности в горле застыл ком, а тело будто парализовало.
— А если вместе? — Габриэль сжал мои пальцы. Очень-очень крепко.
Это и правда мало напоминало мечту, о нет… это был настоящий ужастик. И моё личное проклятье.
Кладбище. И мой самый страшный сон.
— Тут кто-то близкий вам? — поинтересовался Габлиэль.
Его голос был серьёзнее и тише обычного. В тишине и пронизывающем холоде, он казался живым, витающим в воздухе и щекочущим мою кожу. Такое волшебное и поразительно глубокое чувство.
— Родители, — я к своему ужасу поняла, что будто бы не могу солгать.
Габриэль ничего не ответил, но сжал мои пальцы крепче, а я помотала головой:
— Не стоит… Я совсем их не знала. Но от этого не меньше боюсь кладбища...
— Вы были ребёнком, когда они погибли?
— И да, и… нет, — я пожала плечами, глядя на могильный камень, что виднелся впереди. — Дело не в их смерти. Меня не это пугает.
Я сразу поняла, что камень принадлежит им, хоть никогда в глаза его не видела. Этого было вовсе не нужно.
Законы сна делают всё, чтобы мы играли по его правилам. Могила была слегка подсвечена, и туман, что устилал землю молочно-белым покрывалом, словно стекался к одному единственному надгробию.
Мейвес и Талла Урсмар
Камень был совсем скромным, стоял в окружении величественных деревьев, статуй и фонарей, что охраняли других мертвецов. А у родителей ничего. Только скромная надпись с именами, даты жизни и смерти, да иссохший розовый куст.
Неухоженная, неприбранная могила.
— О… — выдохнула я, когда насытилась сполна этим кошмарным зрелищем. В глазах стояли слёзы, а губы дрожали.
— Вас оставить…
— Нет… Я никогда о них не говорила, никогда… И мне кажется, что тут, — я прижала кулак к груди. — Сидит столько горечи, что она жжёт изнутри… Я никогда не видела этого места, ну откуда оно в моём сне? — слёзы полились по щекам, а я стала задыхаться и жалко хлюпать носом, потом упала на лавочку, что стояла у соседней могилы. Богатой, ухоженной.
— Я прошу прощения, — прошептал Габриэль.
Его взгляд был прикован к надгробию за моей спиной.
— За что? — даже руками всплеснула от возмущения.
— Что никогда не обращал внимания на эту могилу, — пожал он плечами, и я тут же развернулась, чтобы понять, на что он там уставился с таким интересом.
Мирра и Сеймур Гер
— Это ваши родители? Рядом с моими? — ахнула я. — Но как? Это всё игры наших снов? Так же не бывает…
— Отчего же, — Габриэль приблизился к надгробию с именем отца и коснулся камня там, где было выбито его имя. — Я много лет хожу на кладбище и прекрасно помню, что это и правда соседние могилы.
— Но мои родители никогда не бывали в Дорне. Они погибли во время крушения «Тиль-Салема»! Это… очень очень далеко…
— «Тиль-Салем» потерпел крушение в водах Жемчужного моря, — пожал плечами Габриэль. — В нескольких милях от берега, что принадлежит моему княжеству. На кладбище Дорна похоронено множество утопленников, которым посчастливилось сесть на «Тиль-Салем»… Тут более пяти десятков безымянных могил с телами, которых передали нам водные драконы.
— Водные… Это… Как вы?
— После крушения они приняли участие в поиске тел. В Дорне всегда проявляют особое уважение к мертвецам, а неупокоенные души, по нашим легендам, навсегда теряются в горах. Потому, после кораблекрушения, все силы жителей Дорна были брошены на поиск тел погибших. Выживших, как вы знаете, там не было.
— Какая кошмарная история... Я, увы, почти ничего о ней не знаю.
— Мои родители тоже были там, — сказал он через некоторое время, когда его голос не только стих, но и затерялся среди могил, так что я даже забыла, что мы вели беседу.
Мысли о том страшном дне меня преследовали долгие годы.
Часто, до того, как мои сны были отданы в распоряжение Габриэля, я видела, как вода заливает мою спальню. Сочится из оконных рам, дверей, щелей в полу, а потом врывается в комнату, пока не заполняет её всю до самого потолка.
— Никогда не думала об этом… не знала, где стоит надгробие родителей. Но их же там нет? — Я покосилась на Габриэля. — Или есть?
Он покачал головой.
— Я не уверен… Скорее всего их не нашли в списках найденных и просто решили, что тела навсегда остались на дне моря.
— А… ваших родителей?..
— О, их нашли, — кивнул он. — Это было не трудно. Мой отец был драконом и, когда случилось крушение, всё, что ему было нужно — это оказаться на палубе, забрать маму и улететь. Вся эта история с морским транспортом была только романтическим порывом… путешествие по воде всегда манило… мужчин из нашей семьи.
Он усмехнулся, а я поджала губы, чтобы не улыбнуться в ответ. У Габриэля были очаровательные ямочки на щеках, из-за которых лицо казалось моложе и очаровательнее, когда он вот так улыбался.
— Но что же тогда случилось?
— Их каюта не открылась, — тихо ответил Габриэль, отошёл от надгробия отца и сел рядом со мной на красивую кованую лавочку. Прямо под ногами я увидела плиту с текстом, что был вылит золотом.
— Что там?.. — я стала стирать грязь и листву сначала носком туфли, а потом встала с лавочки и села на корточки у плиты.
— Любой путь… начинается с первого шага… Даже тот, что ведёт к любви… — прочитала я.
И от этой плитки лежало ещё несколько таких же, но без надписей, а своеобразная дорожка заканчивалась прямо у высокого мукатового куста, что прикрывал оба надгробных камня своими раскидистыми ветвями.
— Путь к любви… как красиво…
— Они просто утонули, — продолжил Габриэль. — Вместе. И оказалось, что ни водная магия матери, ни сильнейшая магия дракона не способны спасти от кораблекрушения. А я всегда думал, что они самые непобедимые люди на планете.
— Я не знаю обстоятельств смерти моих родителей, —