– Пожалуйста.
В конюшне Пиноккио увидел на соломе милого ослика, который умирал от голода и непосильного труда. Внимательно осмотрев его, Пиноккио печально сказал про себя: «Этот ослик мне знаком. Его лицо я когда-то видел».
И он наклонился над осликом и спросил на ослином наречии:
– Кто ты такой?
Услышав вопрос, умирающий ослик открыл глаза и пробормотал на том же наречии:
– Я… Фи… и… ти… иль…
После чего он снова закрыл глаза и умер.
– Ах, бедный Фитиль! – пробормотал Пиноккио.
Он взял горсть соломы и вытер слезу, скатившуюся по его лицу.
– Почему ты так горюешь над ослом, который тебе не стоил денег? – удивился огородник. – Что тогда остаётся делать мне, купившему его за наличные?
– Я вам объясню… Он был моим другом.
– Твоим другом?
– Моим школьным товарищем.
– Что? – вскричал Джанджо и громко захохотал. – Что ты городишь? Ты ходил с ослами в школу?.. Надо думать, что ты там изучал интересные предметы!
Деревянный Человечек, сконфуженный этими словами, ничего не ответил, только взял стакан парного молока и вернулся обратно в хижину.
И, начиная с этого дня, он пять месяцев подряд каждый день вставал на рассвете и шёл вертеть ворот, чтобы заработать стакан молока для больного отца. Мало того: в течение этого времени он научился плести маленькие и большие корзины из камыша. И деньги, полученные от продажи корзин, он тратил весьма разумно. Между прочим, он самостоятельно смастерил изящное кресло на колёсиках, и в этом кресле вывозил своего отца в хорошую погоду на гулянье, чтобы старик мог дышать свежим воздухом.
По вечерам он упражнялся в чтении и письме. В ближней деревне он купил за несколько сольдо толстую книгу, не имевшую начала и конца, и по этой книге занимался чтением. А для письма он употреблял заострённую соломину. А так как у него не было ни чернил, ни чернильницы, то он обмакивал соломину в горшочек, в который выжимал сок черники и вишни.
Таким образом ему удалось не только устроить своему больному отцу безбедное житьё, но и отложить ещё сорок сольдо себе на новый костюм.
Однажды утром он сказал отцу:
– Пойду-ка я на ближайший рынок и куплю себе куртку, колпак и пару ботинок. А когда я вернусь домой, – добавил он, смеясь, – я буду так хорошо одет, что вы меня примете за важного синьора.
И он ушёл из дому и на радостях побежал вприпрыжку. Вдруг он услышал, как кто-то зовёт его по имени. Он обернулся и увидел красивую Улитку, которая вылезла из-под куста.
– Ты меня уже не узнаешь? – спросила Улитка.
– Да… нет… не знаю!
– Разве ты не помнишь ту Улитку, которая была служанкой у Феи с лазурными волосами? Разве ты уже забыл, как я со свечкой спускалась по лестнице и как ты торчал одной ногой в двери?
– Разве я мог это забыть! – вскричал Пиноккио. – Скажи скорее, красивая маленькая Улитка: где ты оставила мою добрую Фею? Как она живёт? Простила ли она меня? Думает ли она обо мне? Любит ли она меня ещё? Могу ли я её увидеть?
На все эти вопросы, которые Пиноккио выпалил единым духом. Улитка ответила с привычной медлительностью:
– Милый Пиноккио, бедная Фея лежит в больнице неподалёку отсюда.
– В больнице?
– Да, к сожалению! Она так много пережила, теперь она очень больна и не может купить себе даже куска хлеба.
– Неужели это правда?.. Как мне больно! Ах, моя бедная Фея, моя бедная Фея!.. Если бы я имел миллион, я бы ей немедленно отнёс… Но у меня только сорок сольдо… Вот они. Я хотел как раз купить себе на них новый костюм. Возьми их, Улитка, и отнеси немедленно моей доброй Фее!
– А твой новый костюм?
– К чему мне сейчас новый костюм! Я с удовольствием продам и вот эти старые отрепья, которые на мне, только бы ей помочь! Иди, Улитка, и поторопись! А через два дня снова возвращайся сюда, тогда я, пожалуй, смогу добавить ещё пару сольдо. До сих пор я работал, чтобы поддержать моего отца. С сегодняшнего дня я буду работать на пять часов больше, чтобы поддержать и мою добрую мать. До свидания. Улитка. Через два дня я жду тебя!
Улитка, вопреки всем своим привычкам, убежала так быстро, словно ящерица в самую жаркую августовскую пору.
Когда Пиноккио вернулся домой, отец спросил его:
– А твой новый костюм?
– Я не мог подыскать ничего подходящего. Попробую в следующий раз.
В этот вечер Пиноккио лёг спать не в десять часов, а в полночь. И он сплёл не восемь корзин из камыша, а шестнадцать. После этого он лёг в постель и уснул. И во сне он увидел Фею. Она была ослепительно прекрасна. Она с улыбкой поцеловала его и сказала:
– Молодец, Пиноккио! Так как у тебя доброе сердце, я прощаю тебе все твои проделки до нынешнего дня. Дети, которые помогают родителям в нужде и болезни, заслуживают великой похвалы и великого уважения, даже если они не являются образцами послушания и хорошего поведения. Будь разумным человеком в будущем, и ты будешь счастлив!
В это мгновение сон окончился, и Пиноккио проснулся.
Представьте же себе его изумление, когда, проснувшись, он заметил, что он уже больше не Деревянный Человечек, а настоящий мальчик, как все мальчики! Он осмотрелся и вместо привычных стен соломенной хижины увидел красивую светлую комнатку. Он соскочил с кровати и увидел красивый новый костюм, новый колпак и пару кожаных сапожек точно по его мерке.
Он быстро оделся и, разумеется, прежде всего сунул руки в карманы. Оттуда он вытащил маленький кошелёк из слоновой кости, и на кошельке было написано: «Фея с лазурными волосами возвращает своему милому Пиноккио сорок сольдо и благодарит его за доброе сердце». Он открыл кошелёк и вместо сорока медных сольдо ему в глаза сверкнули сорок новеньких золотых цехинов.
Потом он посмотрел в зеркало и не узнал себя. Он не увидел больше прежнего деревянного человечка, куклу, а увидел живого, умного, красивого мальчика с каштановыми волосами и голубыми глазами, с весёлым, радостным лицом.
Во время всех этих чудесных событий, следовавших одно за другим, Пиноккио уже толком не знал, бодрствует он или спит с открытыми глазами.
«А где же мой отец?» – вдруг подумал он. Он пошёл в соседнюю комнату и нашёл старого Джеппетто здоровым, бодрым и в добром расположении духа, как некогда. Старик опять держал в руках свой инструмент и в это время как раз вырезал великолепную раму с листьями, цветами и всевозможными звериными головами.
– Скажите мне, пожалуйста, дорогой отец, как вы объясните это внезапное превращение? – спросил Пиноккио, обнял Джеппетто и сердечно его поцеловал.
– Это внезапное превращение в нашем доме – исключительно твоя заслуга, – ответил Джеппетто.
– Почему моя?
– Потому что скверные дети, становясь хорошими детьми, обретают способность делать все вокруг себя новым и прекрасным.
– А куда девался старый деревянный Пиноккио?
– Вот он стоит, – ответил Джеппетто.
И он показал на большую деревянную куклу – деревянного человечка, прислонённого к стулу. Голова его была свернула набок, руки безжизненно висели, а скрещённые ноги так сильно подогнулись, что нельзя было понять, каким образом он вообще может держаться в вертикальном положении.
Пиноккио обернулся и пристально осмотрел его. И, после того как он его минуту пристально осматривал, он произнёс с глубоким вздохом:
– Какой я был смешной, когда был Деревянным Человечком! И как я счастлив, что теперь я настоящий мальчик!