Читать интересную книгу Путешествие в историю, Французы в Индии - А Каплан

Хотя Насир Джанг был сыном Низама, которого Надир-шах называл самым коварным и умным человеком в мире, он вел себя нерешительно. Припадки гнева быстро проходили, наступало состояние расслабленности и блаженной беззаботности. Временами исчезала и подозрительность к Музаффару; даже имя Чанда Сахиба не вызывало у него раздражения, и он склонялся признать его навабом Арката. (Шах Наваз-хан в биографии своего повелителя писал, что наваб часто прислушивался к мнению дурных советников и проявлял слабость.) Такое поведение Насир Джанга вызвало брожение среди его приближенных, патаны [* Здесь — феодалы афганского происхождения, предки которых служили биджапурским государям в XVI веке] и заминдары волновались. Рамдас Пандит становился все влиятельнее. Испуганный субадар искал сближения с Мухаммадом Али и англичанами, которые вновь активизировались. В Мадрас прибыл энергичный губернатор Сандерс, сразу же выдвинувший на первые роли самых способных и воинственных офицеров Лоуренса и Клаива. Англичане стали врываться на подвластные французам территории. Мухаммад Али, этот, по словам К. Маркса, «субъект, получивший свою должность благодаря англичанам, остался их послушным слугою, откуда его прозвище „набоб Компании“», и вновь выступил против французов.

Дюплекс, за несколько месяцев подкопив денег, вновь нанял сипаев и направил на юг четырехтысячное войско. Англичане располагали трехтысячной армией, на три четверти составленной из сипаев. Однако английские слабо обученные сипаи уступали французским. Кроме того, британские власти по-прежнему не решались на открытые действия против войск Дюплекса (поскольку в Европе царил мир) и состояли как бы на службе у Мухаммада Али. В первом столкновении 30 июля 1750 года английские сипаи бежали, не приняв боя. Но Мухаммад Али не отказался от продолжения войны. Генеральное сражение произошло около местечка Тривади, неподалеку от Куддалура. Битва при Три-вади окончилась быстро. Артиллерия фактически решила дело в пользу французов. Воины Мухаммада Али — всадники и пехотинцы, смешавшись в беспорядочную толпу, отступили. Сам наваб еле спасся от плена.

Победа при Тривади вновь приблизила Дюплекса к заветной цели господству над Карнатиком. Он приказал большей части своих войск идти на Аркат. Впервые губернатор поручил самостоятельную операцию 30-летнему капитану Бюсси.

5 сентября Бюсси двинулся на север. По дороге между Пондишери и Аркатом находилась крепость Джинджи, одно из самых неприступных мест в Южной Индии. Она стояла на крутой горе, окруженная глубоким рвом, внутри был вырыт колодец. Взять Джинджи приступом при тогдашней осадной технике считалось невозможным. Бюсси решил попытаться овладеть крепостью. Но не успел он подготовить войска к штурму, как на горизонте показалась девятитысячная армия Мухаммада Али. Бюсси немедленно перестроил свои войска и повел солдат в атаку. На этот раз войска Мухаммада Али сражались упорнее, они выдержали артиллерийский обстрел, и только залповый огонь с расстояния пистолетного выстрела заставил их отступить к крепости Джинджи. Французы буквально на плечах у противника ворвались в предкрепостные укрепления. Главный холм еще оставался в руках у аркатской армии. Быстро стемнело, и Бюсси решил штурмовать ночью. Взрыв дымовых шашек и внезапная атака испугали гарнизон Джинджи и воинов Мухаммада Али. Самые страшные препятствия — крутой подъем и ров французские солдаты и сипаи преодолели без особого труда. Над Джинджи взвился флаг с бурбонскими лилиями.

Это была действительная победа. Многие другие сражения, выигранные французами, лишь на короткое время увеличивали престиж Компании, но практического значения почти не имели, так как разгромленный наваб мог за несколько недель собрать новое войско. Взятие Джинджи означало почти полное господство французов в Карнатике. Чтобы стать полными хозяевами края, им необходимо было овладеть Тричинополи. Штурм Джинджи заставил заговорить о Бюсси. Дюплекс, вначале скептически относившийся к идее штурма, не скупился на похвалы. В Париж шли победные реляции. С гордостью губернатор сообщил о том, что под стенами Джинджи Мухаммад Али потерял две тысячи человек, а Компания — всего десять сипаев.

Весть о падении Джинджи крайне испугала Насир Джанга. Страх вызвал припадки бессмысленной жестокости. Субадар систематически избивал своих приближенных, они терпели, но число недовольных росло.

Дюплекс через своих агентов вступил в соглашение с несколькими патанскими навабами. Заговорщики должны были убить Насир Джанга, но подозрительный низам не расставался с преданными телохранителями. Навабы рассчитывали, что смогут напасть на него лишь в суматохе сражения, и призывали Дюплекса к продолжению войны. Когда Насир Джанг вознамерился уйти из Карнатика в Декан, они уговорили его остаться.

Наступил сентябрь, сезон дождей. Дороги были размыты, французский лагерь затоплен. Среди солдат начались болезни, сипаи самовольно покидали лагерь и бродили по разоренным соседним деревням в поисках добычи. В декабре дожди кончились, а войска Дюплекса стояли на месте. Расхворался главнокомандующий Отейль; длительный приступ ревматизма надолго приковал к постели старого полковника, родственника генерал-губернатора. Дюплекс доверил армию Латушу.

15 декабря 1750 года четырехтысячное франко-сипайское войско встретилось со 100-тысячной армией субадара. В последние часы перед битвой Насир Джанг дал понять, что согласен на мир. Однако французы в соответствии с приказом из Пондишери не пошли на переговоры. У Дюплекса имелся козырь: он сумел вырвать у троих заговорщиков-навабов, клятвенное письмо с их подписями. Теперь губернатор был уверен, что Насир Джанг обречен.

Битва при реке Чейяре (приток Палара) сначала шла неблагоприятно для войска Компании, воины субадара сопротивлялись, и французы несли потери. Затем соединение под командой Бюсси, применяя правильный залповый огонь и медленно наступая на правом фланге, достигло стоянки субадара. Здесь бой вспыхнул с новой силой. В пространстве, загроможденном шатрами и повозками, французский строй распадался, и численное превосходство деканцев сразу становилось ощутимым. В это время огромный слон Насир Джанга, топча собственные войска, направился из лагеря, за ним последовали слоны свиты. Субадар, увидез так близко французских солдат, испугался и приказал отступать. Рядом с ним ехал Музаффар, которого Насир боялся больше, чем французов, и от которого решил наконец избавиться. Субадар приказал одному из па-танских навабов убить Музаффара, но наваб выстрелил в самого Насир Джанга. Это был один из заговорщиков. Раненый Насир упал со слона. Свита растерялась. Два других патанских наваба спешились и с обнаженными саблями бросились к раненому. Насир Джанга добили тут же, на земле. Воины молча наблюдали за расправой. Через мгновение из толпы вышел один из навабов, в его руках была окровавленная голова бывшего повелителя Декана. Он бросился на колени перед слоном, на котором восседал Музаффар, и протянул ему голову владыки Декана [3 Шах Наваз-хан рассказывал в биографии Насир Джанга об этом событии иначе. По его версии, один из заговорщиков застрелил субадара в начале бон, когда их слоны приблизились друг к другу]. Раздались крики: «Да здравствует субадар!», «Да здравствует низам!». Свита, слуги, телохранители дружно подхватили слова приветствия.

Эти слова услышал Латуш. Он понял, что Насир Джанг убит. Французы покинули поле боя. Вскоре новый низам, Музаффар Джанг, появился во французском лагере, офицеры торжественно встречали «дорогого» гостя.

Дюплекс воспринял весть об убийстве Насир Джанга как огромную победу. В Пондишери был объявлен праздник. Губернатор поспешил лично увидеть Музаффар Джанга, который должен был стать послушным вассалом Компании. Встреча Дюплекса и Музаффара состоялась во французском лагере. Новый низам, повелитель 20 миллионов человек, униженно благодарил французского чиновника. Впервые в истории Индий европейцы настолько активно вмешались в распри индийских правителей, и теперь, казалось, было найдено средство для создания французской колониальной империи на полуострове.

Дюплекс упивался собственным триумфом. Восточные церемонии следовали одна за другой. В роскошном паланкине, окруженные свитой из индийских вельмож и французских офицеров, губернатор и Музаффар Джанг прибыли в Пондишери. Именно здесь новый низам решил принять присягу своих навабов и джагирдаров.

Только в окружении французских офицеров он чувствовал себя в безопасности. Ведь патанские навабы, расправившиеся с Насир Джангом, требовали платы за убийство. Они пожелали разделить сокровища Низам-ул-мулка, с которыми не расставался Насир Джанг: 50 миллионов рупий в драгоценных камнях и 25 миллионов в деньгах. Музаффар предоставил Дюплексу уладить отношения с заговорщиками. Губернатор после долгих споров выделил каждому из трех убийц по 4 миллиона рупий из казны субадара. Сам Дюплекс мог взять из сокровищницы любую сумму, но не сделал этого. Честолюбивый политик давно уже победил в нем стяжателя. Ему нужен был субадар, располагавший казной, а не разоренный князек, и потому губернатор вернул удивленному Музаффару свою собственную долю — 8 миллионов рупий, себе же потребовал право распоряжаться Карнатиком. В это время в Индии ценились сокровища и деньги, а титулы ничего не стоили. И Музаффар готов был дать губернатору любой титул. Он даже предоставил Дюплексу право назначить Чанда Сахиба навабом Карнатика. Всякая просьба генерал-губернатора немедленно исполнялась. Он добился права хождения отчеканенной в Пондишери монеты в Карнатике и Голконде, все подати со многих районов Карнатика поступали прямо в казначейство Пондишери, Дюплекс стремился быть независимым от Парижа и содержать войско на свой счет. Музаффар Джанг продолжал осыпать спасителя и его офицеров, драгоценными камнями и подарками. Дюплекс с удовольствием разъезжал на слоне в костюме восточного вельможи. Никогда до того, отмечал в своих мемуарах офицер де Жантиль, в Пондишери не видели столько золота.