— Нельзя этого допустить! — Он был настроен крайне решительно. — Петро с Неделько, Зораном, Сергеем и этим пленным голубчиком придется отправить к нашим. Я бы взял Зорана с собой, но ни Неделько, ни Сергей не смогут самостоятельно передвигаться. Так что мы втроем — я, ты и Славан — будем ловить этого янки. Не хотел я тебя еще раз привлекать, врачей надо беречь, но придется. Мы с подачи Славана влипли в эту историю. Нам ее и завершать!
Потом он обратился к Неделько:
— Ты как? Сможешь бошнякам напомнить про перемирие?
— Попытаюсь, — с трудом выдавил Неделько. Держался черногорец мужественно.
— Петро, проход помнишь? Тебе нужно будет вывести Сергея и Неделько да еще и пленного до штаба дотащить. Не забудьте с турчинами договориться о выдаче тела Миши. Вернемся — похороним с почестями!
— А если не вернетесь? — Петро тоже нервничал, понимая, что нам грозит.
Ему было стыдно возвращаться обратно: он понимал, что мы отправляемся в опасную погоню за врагом.
— Вот когда не вернемся, тогда и решать будем! — попытался отшутиться Вадим. — Мне еще бабушка говорила, когда я убегал на речку: «Утонешь — домой не приходи!». Петро, Зоран, как только доберетесь до своих, сразу предупредите о возможном покушении на переговорщиков. И чтобы туда отправили людей. Надо помешать снайперу, если мы не успеем его перехватить… Но мы очень постараемся!
Мы стали спускаться вниз.
13
В это время находившиеся внизу бошняки пытались было пройти ко второму подъезду, но оттуда выскочила группа усташей. Они сходу открыли огонь, сразив трех мусульман, после чего оторвались от преследования.
Бежали они быстро, паля во все стороны. Правда, не все успели скрыться, одного усташа бошняки успели подстрелить. Остальные отошли в сторону частных домов.
Когда мы вышли из подъезда, бошняки, хоть и были злы на усташей, предоставили нам единоличное участие в погоне. Они не стали чинить препятствия уходившим на сербские позиции раненым Неделько, Сергею и сопровождавшим их Петру с Зораном. Правда, поворчали, глядя на пленного хорвата, и выразили пожелание отомстить ему за своих убитых, но Неделько умудрился своим красноречием переубедить бошняков, заставить отказаться от подобных действий.
По словам бошняков, среди усташей вроде бы была и девка, но так как все они были в натовской форме, то это было трудно определить.
«Неужели Рада?» — подумал я.
Странно, но я переживал сейчас за нее. Но она же враг! У нас с ней ничего не может быть. Война лишила меня всяких надежд.
— Удачи! — напутствовали нас бошняки.
— Вот уж никогда не думал, что бошняки мне будут желать удачи! — усмехнулся Славан, когда мы бежали в ту сторону, где скрылись усташи.
— Ты представляешь, что произойдет, если американец выполнит заказ? — говорил мне на бегу Вадим. — Натовские самолеты начнут безнаказанно бомбить сербов. Ничего же нельзя будет доказать! Сербов постоянно в чем-нибудь обвиняют. Враги постоянно занимаются провокациями. Хорваты убивают мирных сербов — и ничего, мусульмане убивают мирных сербов — и тоже ничего! Я не оправдываю тех сербов, кто участвовал в этнических чистках, но эти чистки ничем не отличаются от действий хорватов или мусульман. Хорваты и мусульмане, особенно прибывшие сюда моджахеды, зачастую поступают гораздо более жестоко, но на это наблюдатели из разных «цивилизованных» стран смотрят сквозь пальцы. Никак нельзя допустить, чтобы америкос выполнил задание! Тогда совсем сербам будет амба!
— Согласен, — сказал я.
Говорить мне становилось все труднее. Сказывались усталость, ранения. Особенно давала знать рана во рту.
— Как мы их отыщем? — крикнул Славан.
— Спроси чего-нибудь полегче! — отозвался Вадим. — Ты у нас местный, вот расспросами местных и займешься!
— Попробую!
Подобная перспектива Славана совсем не радовала. Во время расспросов легко было получить пулю в лоб или удар ножом в живот. На кого напорешься… Местные мусульмане про наш договор с некоторыми их полевыми командирами ничего не слышали, а объяснить им можно и не успеть. А кроме мусульман в этом квартале искать кого-либо другого бесполезно, лица других национальностей давно покинули этот район. Здесь стояли одинокие дома с выбитыми окошками, некоторые — изуродованы взрывами.
— Ладно, Славан, соваться в эти дворы не стоит. Ты нам еще пригодишься! — подбадривал нас Вадим.
Но бежать больше не было сил. Мы шли быстрым шагом, не зная, где могли окопаться усташи. Они тоже здесь чужие! Тоже враги! И в настоящий момент более враги, чем мы!
— Вот там здание старой водокачки, — указал Славан. — Хорошее место для засады. Все окраины и подъездные дороги просматриваются. Скорее всего, они там скрылись. Но мусульмане могли там и «секрет» оставить. Мы с ними по очереди эту водокачку захватывали, пока не надоело. Решили плюнуть на нее. А то слишком дорого обходится. Раз по десять у нас и у бошняков она успела побывать.
Из-за крыш домов вырисовывался удлиненный корпус башни, больше похожей на башню рыцарского замка, а не на объект для перекачки воды. Усташи с янки, видимо, уже расположились там.
— Как к ней подойти? Можешь показать? — поинтересовался Вадим.
— Что я, не местный, что ли? — хохотнул Славан.
Мы осторожно перемещались от дома к дому, понимая, что из любого окна в любой момент может раздаться автоматная очередь или ружейный выстрел. Пробирались мы совсем не по дружественному кварталу. Хорошо уже то, что жители предпочитали ни во что не ввязываться. Да и вид трех суровых мужиков с оружием в руках не вызывал в жителях желания испытывать судьбу.
Но чем ближе мы подходили к водонапорной башне, тем труднее было продвигаться. Башню окружали груды разваленных домов, гаражей, сараек и кучи мусора.
Действительно, вокруг этой водонапорной башни раньше шла серьезная заруба. Кругом воронки от обстрела из пушек и минометов, все посечено осколками — и остатки строений, и одинокие деревья.
Сама башня возвышалась как израненный великан. Закопченная, в выбоинах, в шрамах от пуль и гранатометов… Несколько маленьких окон напоминали бойницы.
Мы залегли за груду обгоревших бревен и осмотрелись. Если мы угадали и усташи с янки находятся там, то подобраться будет нелегко, если не сказать — невозможно. Если снайпер с ним, он нас перещелкает одного за другим.
Как тут быть? Ждать до сумерек? Но сейчас еще всего лишь утро. За это время что только не произойдет?!
— Вот, смотрите! — сказал Вадим после рекогносцировки и указал на два окна башни, которые выходили на них. — Если двое из нас будут держать эти окна под прицелом, разумеется — каждый свое, то третий сможет перебежками добраться до водокачки. Если усташи там, то добежавшему до водокачки придется завязать бой, отвлекая внимание от двух оставшихся. Тем за это время надо будет быстро добежать до башни. Очень быстро, а то для первого ситуация сложится хреново! Других вариантов, скорее всего, нет, разве что вызвать авиацию, и она накроет точечными ракетными ударами водокачку и всех, кто там спрятался!
— Откуда авиация? — не понял шутки Славан, — Нам же запрещают летать над Сараево!
— Я знаю, поэтому и нет у нас других вариантов, кроме предложенного мной!
— Придется мне быть «первым», — сказал я, понимая, что это самое оптимальное решение с наибольшими шансами на успех.
Вадим и Славан — хорошие стрелки, а я на дальнее расстояние стреляю плохо и вряд ли попаду в противника, если тот высунется в окошко-бойницу водонапорной башни.
Но мои товарищи никак не хотели отправлять меня первым. Доктора — и первым под пули?! Да ни за что! Пришлось их убеждать, что это будет лучше для нас всех.
Конечно, оказаться в одиночку против четырех-пяти врагов — перспектива не очень веселая. Но если засесть у двери в башню, то есть шанс продержаться подольше. И опять пришла шальная мысль: может быть, удастся сохранить жизнь Раде, если она там. Нет, нет! Я гнал эту мысль. Не о ней я должен думать, а о том, как уцелеть самому и сохранить товарищей! Все! Больше о ней не думаю! Хватит!
— Чуток переждем! — сказал Вадим. — Понаблюдаем! Если там никого нет, мы глупо будем выглядеть и привлечем к себе внимание. И время потеряем.
— Лады! — шепнул я.
— Я только «за»! — согласился Славан. — У меня где-то и фляжечка со сливовицей припасена! Неплохо бы сделать глоточек для профилактики простудных заболеваний! А то вспотели, сейчас любой сквозняк — и ты заболел!
— Да, фронтовые сто грамм не помешают! — согласился Вадим.
Я тоже готов был присоединиться, но чисто с медицинскими целями: надо было продезинфицировать рану во рту.