под запись. А потом это появится в газете. Вы можете ответить на наши вопросы?
Очкарик смутился:
– Вы обратились не по адресу, я всего лишь старший кассир казначейства. Вам следует адресовать свои вопросы правлению общества «Московско-Казанская железная дорога».
– Но вы сами разве не хотите попасть в газету? – настаивал «корреспондент».
– Нет, ни в коем случае, у нас так не принято!
– В таком случае извините.
Георгий так же бесцеремонно вытолкал атамана в коридор, как только что завел его к кассиру. Тот возмущенно прошептал:
– Жоржик, ты что творишь, тебе жить надоело?
Жоржик кивнул в спины двух господ, только что вошедших в кассовый зал:
– Хряк и Копер. Ишь, приоделись, халамидники…
– Хряк с Копром?! – Атаман грозно свел брови. – Смотрят мой зорик?
– Не иначе.
Бандиты встали к разным окошкам, как только что сделали Скурихин с Ратмановым. Было ясно, что они тоже пришли на рекогносцировку.
– Уходим, и быстро! – приказал полковник.
Но начальник штаба высунулся из вестибюля на улицу и покачал головой:
– Напротив стоит экипаж, а в нем Лодыга. Он меня узнает, тогда все насмарку.
– Как поступим?
– А вот так! – Ратман нашелся мгновенно.
Он сдернул картуз, прикрыл им лицо и нырнул под зонтик выходящей на улицу дамы:
– Простите мою навязчивость, но ваше лицо кажется мне знакомым. Вы случайно не из фамилии фон Мекк?
Дама, сочная молодая брюнетка, поощрительно улыбнулась:
– Нет, я случайно из фамилии Морозовых. Но Мекки мне хорошо знакомы.
– Вы так красивы, что я подумал… Право, мне неловко…
Георгий шел под зонтиком брюнетки, нес всякую чушь, а краем глаза поглядывал, далеко ли дрожки с Лодыгой. Когда опасность миновала, он вылез наружу и откланялся:
– Весьма польщен, благодарю!
– За что же? – улыбнулась купчиха, явно предлагая продолжить знакомство.
– За ласковый взгляд, прелестная валькирия! Честь имею!
И он быстро удалился в переулок. Там его уже поджидал белый от злости атаман – грим позволил Казаку выбраться из западни самостоятельно.
– Ну, держись, Макар Свинов! Мое казначейство решил грабануть. Какая наглость…
– Да, явно они с Копром не просто так явились сюда, – согласился Георгий. – Испортят нам весь праздник. Ведь если моя догадка верна и Лодыга доносчик, полиция будет знать о готовящемся налете. Поставят засаду на Хряка, а придем мы. И попадемся.
– Ммм…
Они сели на этот раз в одну пролетку, велели извозчику поднять верх и отправились в Андроновку. Всю дорогу Скурихин молчал.
Когда приехали на постоялый двор, он подозвал Гурлюка:
– Иван, срочно вызови мне на вечер Хряка и этого… как его? Есаулом при нем.
– Копра?
– Да. Пусть ждут меня в восемь часов… Где? Сюда их звать нельзя, спалим малину. Ага. В Даниловке есть трактир «Гуси-лебеди». Нехай там. Ты едешь со мной, и конвойцев возьми. Дело серьезное: эти твари на наше казначейство нацелились!
Конвойцами в то время назывались отнюдь не конвоиры, сопровождающие арестантов, а чины личного конвоя государя императора. То есть привилегированные телохранители, элита. В банде Скурихина конвойцами именовали троих плечистых молчаливых казаков, которые дрались вместе с атаманом в команде пешей разведки против японцев. Они держались особняком и производили серьезное впечатление.
– Есть!
6
Ровно в восемь вечера Казак со свитой пришел в чистую половину трактира. Хряк и Копер уже были там и цедили пиво. Увидев Ратманова, Хряк оскалился:
– Жоржик, ты уже здесь пристроился, гаденыш! А я вот щас расскажу его высокоблагородию, за что я тебя выгнал.
– Он уже рассказал, – спокойно ответил полковник. – Я взял его к себе на испытание. Выдержит – останется.
– Жорка же капорник!
– Почему же ты его не казнил?
Хряк потупил взор:
– Пожалел. Он меня перед этим от пули заслонил. Но бумагу-то в полиции подписал. Ты спроси его, спроси.
– Да уж спросил. Он и не скрывает, что подписал. Для того чтобы выйти из цинтовки. Но сейчас не об этом речь.
В голосе Скурихина появилась такая жесткость, что Ратманов поежился.
– Ты, Хряк, что сегодня делал на Каланчевской улице?
Один атаман обиделся на второго:
– Я должен тебе отчет давать? Ты «иван», и я «иван», мы равны друг перед дружкой.
– Это тебе так кажется, что равны, – рявкнул Казак. – Прикажу, и тебя не будет. Силенками ты не вышел со мною меряться, Макарка. И еще… – Он бросил взгляд на вражеского есаула и сказал: – Копер тоже был там. И Лодыга сидел в пролетке, верно? Ты взял его в разведку. А знаешь, что твой Лодыга – секретный освед полиции? Не липовый, как Жора-Гимназист, а настоящий. И теперь Кошко знает, куда ты нацелил свою команду. Иди, ломай казначейство. Там тебя будут ждать.
Свинов стоял, сжав кулаки, и жег взглядом Ратманова. Потом сказал ему через плечо противника:
– Ты меня зорика хочешь лишить? Бабу совратил, она теперь сама не своя, плачет с утра до ночи… А теперь еще и казначейство. А ну, давай поговорим, как следует фартовым людям.
Он отодвинул Скурихина, вынул из сапога финку и шагнул к попаданцу. Тот замер. Своего ножа у него не было, да и не силен был капитан в этом искусстве. Получил когда-то несколько уроков в спецназе, но ни разу не применял и все позабыл. Вот если бы на кулаках…
Словно прочитав его мысли, полковник положил руку Хряку на плечо:
– Уймись покуда. Нож спрячь. Если чувствуешь обиду – бейтесь голыми руками.
– Я готов, – тут же согласился Георгий. Еще со школы милиции он обучался карате и боевому самбо и потом совершенствовал навыки.
Хряк проворчал что-то, но убрал нож и сделал еще шаг:
– Ну, держись, галман…
Противник был шире в плечах и визуально сильнее. Полагал, что легко справится с бывшим подчиненным.
«Иван» напал размашисто, но оказался слишком медлителен для драки с таким опытным бойцом, как капитан Бурлак. Тот легко уклонился от первых ударов, выцелил нижнюю челюсть и заехал в нее, вложив в выпад весь свой вес. Хряк запнулся, потом его повело в сторону. А дальше все было в одни ворота. В течение минуты не то бандит, не то полицейский превратил физиономию атамана в кровавое месиво. Когда, наконец, Хряк рухнул на землю, он был уже без сознания.
Георгий перевел дух и ткнул пальцем в есаула:
– Копер! Штопаный презерватив… Это ты сдал меня фараонам? А ну иди сюда! Или только впятером на одного смелый?
Есаул находился под впечатлением расправы над своим атаманом и драться не хотел. Но конвойцы толкнули его в круг:
– Иди, когда зовут, гнида. Гимназист, валяй его!
Попаданец налетел, кипя от злости. Злость в драке – плохой советчик, но зато при деморализованном противнике подстегивает кураж.
И неплохой симбиоз все-таки – между телом бандита Ратманова и полицейского Бурлака. Последний владел бойцовскими навыками. Но дрался-то фактически не он, а Ратманов. Словно в компьютерной игре – спортивном симуляторе – Бурлак сейчас управлял чужим телом и по мере набора очков все лучше справлялся с поставленной задачей.
А что, если… и он использовал эффектную подсечку, которую еще ни разу не применял, будучи самим собой. Хотя всегда