Боливийские сирионо, также живущие маленькими группами, тоже, по рассказам антропологов, постоянно ссорятся; особенно часто ссоры происходят между мужем и женой, между женами одного и того же мужа, между родственниками супругов и между детьми в расширенных семьях. Из 75 описанных споров среди сирионо 44 касались пищи (отказ поделиться, попытки припрятать продовольствие, кража, тайное поедание припасов ночью, уход в лес, чтобы там тайно поесть), 19 — секса (особенно супружеских измен) И только 12 произошли из-за чего-то иного. В отсутствие общепризнанного арбитра большинство споров между сирионо разрешались самими спорящими, изредка с участием родственника, поддерживающего одну из сторон. Если вражда между двумя семьями делалась особенно выраженной, одна из семей могла покинуть лагерь и поселиться в лесу до тех пор, пока враждебные чувства не остынут. Если же вражда сохранялась, одна из семей могла присоединиться к другой группе или образовать собственную новую группу. Эти факты позволяют сделать важное обобщение: среди кочующих охотников-собирателей и других бродячих групп конфликты могут быть разрешены разделением группы, то есть разъединением спорящих. Такое решение затруднительно для оседло живущих крестьян, вложивших много труда в свои огороды, и еще более трудным оно было бы для граждан западных стран, привязанных к своей работе и дому.
Еще одна маленькая группа — живущие в Бразилии индейцы пираха — практикует в качестве способа разрешения конфликтов социальное давление, цель которого — заставить члена общины вести себя в соответствии с принятыми нормами. Это давление выражается в форме квалифицированного остракизма. Сначала виновного исключают из процесса распределения пищи на один день, затем эту меру могут продлить на несколько дней, потом нарушителя изгоняют из селения в лес, отказывают ему в обычных торговых и социальных контактах. Самым суровым наказанием у пираха является полное изгнание и запрет на общение. Например, однажды подросток-пираха по имени Тукаага убил индейца-апурина по имени Иоаким, жившего поблизости, и тем самым подверг пираха опасности ответного нападения. За это Тукааге запретили жить во всех деревнях пираха, и через месяц он при загадочных обстоятельствах умер — предположительно от простуды, но, возможно, был убит другими пираха, которые все еще чувствовали себя в опасности из-за его поступка.
Следующим примером могут служить форе, новогвинейцы с Нагорья, среди которых я работал в 1960-е годы. Плотность населения у форе гораздо выше, чем у !кунг, сирионо и пираха, и поэтому они проявляют большую агрессивность. В 1951-1953 годах форе изучали супруги-антропологи Рональд и Кэтрин Берндт; в это время в регионе все еще шла война. В отсутствие центральной власти или формального механизма разрешения конфликтов в рамках клана или родичей способ урегулирования разногласий у форе имел вид “сделай сам”. Например, ответственность за защиту собственности от воровства лежала на владельце. Хотя по стандартам общины воровство осуждалось, требовать компенсации свиньями или в другой форме должен был пострадавший. Размер компенсации зависел не от ценности украденного, а от соотношения силы обидчика и обиженного, от былых претензий и от того, как родственники вора к нему относились и были ли готовы его поддерживать.
Обычно в спор у форе вовлекались не только непосредственные участники. В случае ссоры между супругами в ней участвовали родственники с обеих сторон, хотя их интересы могли прийти в противоречие. Мужчина, принадлежащий к тому же клану, что и муж, мог поддерживать мужа против жены, но мог, напротив, поддерживать и жену, потому что в свое время участвовал в сборе средств на ее выкуп в интересах клана. Поэтому ссорящиеся родственники обычно оказывались под сильным давлением в пользу быстрого примирения — с помощью компенсации, обмена подарками или пира для восстановления дружественных отношений. Разногласия между двумя родами, живущими поблизости, также могли быть устранены с помощью выплаты компенсации, однако (как мы увидим в двух следующих главах) риск насилия в этом случае оказывался выше, чем при ссоре между родственниками, потому что стороны испытывали меньшее давление в пользу примирения со стороны других людей.
Последнее из негосударственных сообществ, которое я рассмотрю, — нуэры из Судана, разделенные на множество племен и в целом насчитывающие примерно 200,000 человек; в 1930-е годы их изучал антрополог Э. Э. Эванс-Причард. Из всех описанных сообществ нуэры наиболее многочисленны, в их среде более всего распространено формализованное насилие и у них у единственных имеется официально признанный политический лидер, именуемый “вождь в шкуре леопарда”. Нуэры очень обидчивы, и любимым способом разрешать конфликты у них является драка на дубинках, продолжающаяся до тех пор, пока один из сражающихся не получит тяжелых увечий или — что случается чаще — пока другие жители деревни не вмешаются и не разнимут драчунов.
Самым тяжелым преступлением у нуэров считается убийство, приводящее к кровной мести: если X убивает Y, то родственники Y обязаны отомстить, убив X и/или одного из его близких родственников. Таким образом, убийство означает конфликт не только между убийцей и жертвой, но также между всеми близкими родственниками обоих и между их общинами в целом. Сразу же после убийства убийца, зная, что теперь он стал объектом мести, ищет убежища в доме вождя, где он недоступен для нападения, однако его враги сторожат выход и тут же пронзят его копьем, если он неосмотрительно покинет дом вождя. Вождь выжидает несколько недель, пока страсти немного не остынут (в случае со смертью Билли на Новой Гвинее, о чем я рассказывал, имел место более краткий период ожидания), потом начинает переговоры о компенсации между родственниками убийцы и жертвы. Обычная компенсация за смерть человека равна 40 коровам.
Однако важно понимать, что нуэрский вождь не обладает высшей властью: он не может приказать, он не определяет виновного в конфликте, он не может назначить компенсацию. Вождь—всего лишь посредник, который действует только в том случае, если обе стороны хотят достичь соглашения и вернуться к состоянию дел, которое существовало до происшествия. Вождь сначала получает предложение одной стороны, которое другая сторона обычно отвергает. Рано или поздно вождь убеждает одну из сторон принять предложение другой, что та и делает, демонстрируя, однако, неудовольствие и подчеркивая, что соглашается на сделку только из почтения к вождю. Таким образом, вождь дает возможность всем участникам сохранить лицо, приняв компромисс, необходимый для блага общины. Нельзя терпеть распрю в деревне, да и долговременная вражда с соседней деревней тоже невозможна. Однако чем бóльшее расстояние разделяет враждующие роды, тем труднее оказывается достичь согласия (потому что участники проявляют меньше желания восстановить нормальные отношения) и тем больше вероятность того, что первое убийство приведет к эскалации насилия.
Нуэрский “вождь в шкуре леопарда” также может выступать в роли посредника и при менее серьезных конфликтах — краже скота, избиении кого-то дубинкой, отказе вернуть коров, полученных в качестве выкупа за невесту, после развода супругов. Впрочем, споры среди нуэров не предполагают четких критериев того, кто прав, а кто виноват. Например, в случае кражи скота вор не отрицает кражу, а уверенно оправдывает ее необходимостью свести старые счеты: прошлой кражей, совершенной теперешним владельцем или его родственниками, отказом вернуть долг (речь может идти, например, о компенсации за супружескую измену, за нанесенное увечье, за совращение незамужней девушки, за развод, а также невозвращение или неполное возвращение выкупа за невесту, за смерть жены при родах (считается, что ответственность за это несет муж)). Поскольку у нуэров компенсация не зависит от правоты или вины одной из сторон, истцу-потерпевшему обычно не удается восполнить потерю, если только он не готов прибегнуть к силе или если у ответчика не возникает опасения, что истец и его родичи применят насилие. Как и у форе, в основе разрешения конфликтов у нуэров лежит принцип “сделай сам”.
По сравнению с четырьмя другими негосударственными сообществами, обсуждавшимися выше, у нуэров участие вождей является первым шагом в сторону судебного разрешения споров. Однако необходимо подчеркнуть: у нуэров, как и у большинства других негосударственных сообществ, за исключением сильных вождеств, черты государственного суда отсутствуют. Нуэрский вождь не обладает властью выносить решения, он всего лишь посредник, участие которого позволяет спорящим спасти лицо и обеспечивает врагам возможность остыть, если обе стороны этого желают, как это было с Ягином при переговорах между семьей Билли и работодателем Мало. Нуэрский вождь не обладает монополией на применение силы, как и возможностью ее применить; применить силу могут как раз противостоящие стороны. Целью разрешения конфликта у нуэров является не выяснение того, кто прав, кто виноват, а восстановление нормальных отношений в сообществе, где каждый знает каждого или по крайней мере слышал о нем и где длящаяся вражда между любыми двумя членами общины угрожает ее стабильности. Все эти ограничения власти нуэрских племенных вождей утрачивают силу, когда дело касается более многочисленных вождеств (таких, которые существуют на крупных полинезийских островах или у американских индейцев), вожди которых обладают реальной политической и судебной властью и монополией на применение силы, что представляет собой потенциальную переходную стадию к возникновению государственного управления.