смахнул полотенцем крошки со столешницы, накинул его на плечо и с готовностью уставился на нас.
– Чего изволите, господа?
Петра немного покорёжило такое обращение, но он выдержал паузу и спокойным тоном сделал заказ: мы брали три стакана чая с сахаром и бублики по две штуки на брата.
От большой печки, стоявшей в чайной, шло приятное и расслабляющее тепло.
Мальчишка-половой обернулся быстро, через минуту он уже притащил поднос, на котором стояли стаканы с чаем, сахарница с несколькими кусками сахара, щипчики и маленькую связку с бубликами.
– Чай, надеюсь, не Высоцкий? – в лоб спросил Пётр.
Я уже знал, что чай бывшей фирмы Высоцкого считался откровенной гадостью, но по какой-то причине был очень распространён на юге России. В Москве его, к примеру, не пили.
– Что вы?! – заулыбался мальчик. – Чай самый лучший! Да вы сами попробуйте – ещё спасибо потом скажете. У нас солидное заведение.
Публики кроме нас было немного: две небольшие компании по интересам. Они не обратили на нас внимания, да и нам было не до них.
Появился Макар, плюхнулся на лавку и с наслаждением взял в озябшие руки горячущий стакан.
– Ух, хорошо!
Я сделал глоток.
Мальчишка не соврал, чай действительно был хороший: ароматный и крепкий, бодрил не хуже кофе. По старой привычке сдавил бублик в ладони, получив четыре неравномерных кусочка. Выпечка оказалась свежей и просто таяла во рту.
Грохнула дверь, в чайную не вошли – ввалились двое полупьяных мужчин: один с красным рябым лицом, а второй упитанностью и формами, похожий на борца сумо.
Глаза Петра буквально полезли на лоб.
– Мишка Кабанчик! – чуть слышно прошептал он.
– Толстяк? – краем губ спросил я.
– Он. Хорошо, что меня не знает.
За этим самым пресловутым Кабанчиком мы гонялись в первый день моего пребывания в Ростове. Правда, на воровской малине его тогда не оказалось, а теперь вот судьба решила нас свести.
– Будем брать на улице, – решил я.
В чайной есть люди. Не приведи бог начнётся стрельба – можем случайно зацепить мирного гражданина, да и если что-то пойдёт не так, Кабанчик возьмёт заложников, а это дополнительные проблемы.
Вряд ли компаньон Кабанчика обычный обыватель. По манере поведения явно из урок. Хоть и поддатый, а взгляд тем не менее очень осторожный, от такого ни одна мелочь не скроется.
Кстати, вели себя бандиты на удивление спокойно: без ругани, качания прав и скандала. Сели в уголке, сделали заказ и затихарились.
Снова выходить на мороз не хотелось, поэтому мы сделали повторный заказ. Всё тот же шустрый пацан снова притащил нам чая и бубликов. На большее раскошелиться не позволяли скромные финансы.
Я уже прикинул в голове план, как будем брать субчиков. Макар, само собой, человек сторонний, на него я не рассчитывал. Встретим парочку на улице, перережем дорогу, направим стволы. Начнут бузотерить, откроем огонь на поражение: нечего с этой братией чикаться.
Как говорится, человек предполагает… Весь наш план полетел насмарку, когда в чайную на огонёк и тепло заглянул ещё один гость в длиннополой офицерской шинели, крест-накрест перетянутой портупей.
Ведомственная принадлежность вошедшего читалась у него на лбу, по всем признакам это был наш смежник из ГПУ.
Что самое хреновое – чекист узнал Кабанчика.
Не берусь судить, как бы я поступил на месте коллеги, времени на размышление практически не было: и рябой и Кабанчик сразу почувствовали неладное.
Чекист только потянулся к кобуре, а бандиты уже повскакивали со своих мест. В их руках замелькали ножи.
Как назло оба они оказались за спиной у смежника, если бы я вздумал стрелять отсюда, первая пуля пришлась бы в него.
Выбора не оставалось, сейчас коллегу посадят на перо, хорошо, если только ранят…
Я ласточкой вылетел с лавки, упал на скользкий, натёртый чем-то вроде мастики пол, проехал на правом плече с полметра и уже отсюда, из положения снизу вверх, нажал на спусковой крючок.
Рябого, который находился ближе ко мне, откинуло в сторону: кажется, я попал ему в грудь. Кабанчику повезло больше, его даже не зацепило, но, он отвлёкся от чекиста.
– На пол ложись, сука толстая! – заорал я.
Бандит сообразил, что если не подчинится приказу, количество отверстий в нём станет несовместимо с жизнью.
– Сдаюсь! – выпустив финку из рук, он плюхнулся на пол.
Пётр в мгновение ока оказался возле него, отбросил ногой лезвие в сторону и проверил рябого.
– Этот готов!
– И хрен с ним, – пробурчал я.
– Вы кто такие? – удивлённо посмотрел на нас мужчина в шинели.
– Доноблугро, – сообщил Пётр. – А вы кем будете?
– Уполномоченный ГПУ Григорий Мышанский, – представился тот. – Лихо вы, парни, работаете! Любо-дорого поглядеть.
– Что ж вы так неосторожно? – покачал головой я.
– Мы с Кабанчиком прежде сталкивались. Узнал меня, сволочь.
– А, тогда понятно. Повезло вам, товарищ Мышанский, что мы тут оказались, а не то… – Я не стал договаривать.
Будущее при таком раскладе у коллеги из ГПУ было бы незавидное. Чекистов бандиты «любили» так же, как и уголовный розыск.
– Второго случаем не знаете? – показал на рябого Пётр.
– А пусть нам Кабанчик приятеля своего, ныне покойного, отрекомендует, – обратился чекист к бандиту.
– Степка Костоглод, – произнёс Мишка, не отрывая головы от пола.
– И чем он так знаменит? – поинтересовался я.
– Знатный вентирюшник – ну, налётчик то есть, – сказал напарник. – Только вроде все думали, что он ещё в прошлом году богу душу отдал.
– В прошлый раз свезло, в этот нет, – равнодушно пояснил Кабанчик. – Слышьте, начальнички, мне тут долго ещё на полу лежать?
– Столько сколько нужно, – успокоил его чекист.
Он повернулся к нам:
– На чей счёт записывать будем субчиков? Наш или ваш?
– На общий, – твёрдо заявил Пётр. – Так сказать, коллективными усилиями и тэдэ…
– Тогда кому-то из вас придётся со мной направиться.
– Петь, давай ты, – предложил я.
– А Еремеевка?
– Съезжу я один до этой Еремеевки. Ну как один – Макар меня довезёт.
– Лады, – легко согласился Пётр.
Его можно было понять: в конце концов мы ехали не брать преступника, а проверять гипотезу насчёт его лёжки.
– Кстати, как плечо – не болит? – спросил он.
Я потрогал руку.
– Вроде нормально.
– Товарищ из ГПУ прав – ловко ты их, чисто как блоха скакнул, я даже моргнуть не успел.
– Ловчей бывают, да ты сам, наверное, в цирке всякого насмотрелся. Там почище меня хватает разного брата-акробата.
– Так то – цирк, а то жизнь… Ты когда в город вертаться планируешь?
– До вечера обернусь.
– Тогда я тебя в угро ждать буду. Всё равно нам пока деваться некуда.
Пожав руку чекисту и Петру, я