может приносить вассальные клятвы, — сгорбившись, прошептал он.
С какого такого перепугу? Мне теперь каждую секунду ожидать нападения?
— Хорошо, тогда метка, — холодно предложила я, и с удивлением уставилась на протянутую мне, без раздумий, руку.
Это я его так за два дня сломала? Куда только делась вся надменность, с которой он меня пытался отчитывать в тронном зале? Где-то в глубине души даже стыдно стало, что впрочем, не помешало поставить метку. Не знаю, буду я ими пользоваться или нет, но сам факт такой возможности несколько успокаивал, да и товарищи эти изворотливые хотя бы напрямую не смогут навредить. Но вопрос с клятвой стоит всё-таки прояснить.
Тем временем в стане аристократов совсем забурлили нешуточные страсти и начались ожесточённые стычки. Понятно, и метку не хотят и на кристаллы пойти тоже, выход без выхода.
— Тихо! — Опять повысила я голос. — Кто готов жить, но с меткой — ко мне, остальных схватить!
Вперёд вышли несколько семейств, остальные остались на местах. Ну что ж, каждый сам творец судьбы.
Не успела поставить метки, как стражи уже окружили гордых, но обречённых лордов, а Крастор неожиданно схватил меня за локоть.
— Ника, да что с тобой? Что случилось ночью? — Обеспокоенно разглядывая меня, спросил варвар.
Остальные мужчины внимательно прислушивались, но молчали, то ли боялись попасть под горячую руку, то ли уступая первенство вождю. Нехотя укрыв нас непроницаемым куполом, да Тьма не только вылечила меня, но и закачала новую порцию полезных знаний, решила прояснить изменения в поведении:
— Камень сияния, — ровно произнесла я, следя за вмиг изменившимися выражениями лиц, видимо, наслышаны о действии этой чудо гальки. — И хранителя похитили и скрыли не только от меня, но и от Первозданной Тьмы.
И вот на этой-то новости, мужики окончательно спали с лица.
— Ника, ты не должна сама, назад пути не будет, мы сами, — сочувственно покачал головой Крастор.
Не будет, да. Но это я итак знала, вот только не уверена, что Вероника сможет выжить в этом мире, а у Ники еще есть шанс.
— Я знаю, спасибо за заботу Крастор, но выбора мне не оставили, — мягко, но настойчиво освобождаясь из захвата, произнесла я.
Это мой выбор, моё решение и моя ответственность. Никогда не видела особой разницы между палачом, занёсшим топор и королём, вынесшим вердикт. Правители, собственноручно приходящие приговор в действие, поступали более благородно, не обрекая на муки совести других и не стараясь обелить себя.
Под стражей оказались более сотни существ. Сотни!
— Последний шанс получить метку или принести клятву, считаю до пяти, — механически предложила осуждённым.
Никто не вышел, лорды даже пытались шутить, подбадривая себя и стараясь сбить меня с настроя. Они опоздали, я знала, чем закончится это представление заранее. С момента, когда Тьма научила меня массовой казни, я уже не сомневалась для чего мне это знание.
— … Ноль, — со слезами на глазах, одними губами произнесла я и призвала тьму.
Вместе с сотней существ, из которых вытягивали жизненные силы и магию щупальца, умирала и частичка меня. Весёлая, беззаботная девочка, помогающая маме на кухне. Уставшая, но полная оптимизма студентка, хватающаяся за любые подработки и ночами нагоняющая учебную программу. Они умирали вместе с осуждёнными, с тем отличием, что от них оставались только слёзы, прозрачными каплями, стекающими по щекам.
Звук, падающего на землю последнего кристалла, пронзил звенящую тишину, заполнившую весь двор.
— Собственность всех казнённых изымается в пользу Тёмных Земель, — набатом пролетел мой голос над притихшими обитателями Оплота. — С сегодняшнего дня отменяется сословная и расовая дискриминации. Наказание — смерть. Запрещено владеть любыми разумными существами. Наказание — смерть.
И повинуясь моей воле и воле Тьмы, метки на руках бывших личных слуг, начали исчезать, оставляя только мои. Тьма всё продумала наперёд, это её спланированная акция, я всего лишь оружие, проводник её воли. Не сказать, что осознание сильно ударило по мне, наверное, в глубине души я понимала необходимость таких мер, и не только принимала, но и одобряла их, вместе с неизбежной жестокостью.
Оставался последний болезненный урок для всех на сегодня.
— Аарон, где рабы? — Сдержанно спросила у бывшего главы совета, и только Тьма знала, чего стоило мне это показательное спокойствие.
Лорд дёрнулся, но я уже знала, как управлять меткой.
— В подвалах, — скривившись, в попытках сохранить лицо, просипел дер Швайкс. Да, наказание это больно, но не больнее, чем умирать, от проникающего в каждую клетку тела света.
— Всех бывших лордов, что остались живы и чьи метки найдутся на телах рабов, заковать в цепи, вместе с родственниками, — холодно приказала я, все в той же звенящей тишине.
Уходила я под аккомпанемент из сопения даконов и перестук каблуков. В этой зловещей, настороженной тишине только что родилась либо настоящая правительница для Тёмных Земель, либо чудовище. И кто уходил в гордом одиночестве, под прицелом сотен глаз, я лично пока не знала.
Как это ни печально, но меня никто не кинулся догонять, только даконы и шли вместе со мной, им судя по всему было глубоко плевать на чьи-то смерти.
А вот я терзалась от разрывающих в клочья противоречий. С одной стороны, я головой понимала, что поступила правильно и давала множество шансов, а вот с другой сердце болело, отнюдь не метафорически, от страха, что такая ситуация может повториться. И если подданные теперь, несомненно, поутихнут, то вот светлых может принести на нашу территорию в любой момент.
Если честно, то когда я впервые услышала это пресловутое определение «светлые», то я рассчитывала на эфемерных эльфов, сказочных фей, мудрых магов, в общем, всех тех, кого исконно наш фольклор и киноиндустрия отправляет на сторону добра. А тут все шиворот-навыворот, эльфы — одна из самых воинствующих рас, феи — те ещё злобные твари, а уж маги с радостью шандарахнут со всей мощи каким-нибудь едрёным заклинанием, чтоб накрыло от души и без остатка. Тьма предупреждала, чтобы я не делала поспешных выводов, но не так легко разом изменить восприятие.
Так и брела, понуро склонив голову. Нарываться на очередную порцию неприятностей, выходя за замковую стену, было глупо, поэтому я медленно шла вдоль неё, стараясь даже не поднимать головы. Очень не хотелось увидеть в глазах жителей страх или отвращение. Никакое самовнушение не поможет, если мной начнут пугать детей.
Не так весело повелевать тысячами судеб. Былая ещё несколько дней уверенность в собственной стойкости начала методично разбиваться о реальность. Весело носить секси костюмчики? Весело махать крыльями и ставить на колени мохнатых мужиков? А весело убивать и принимать ответственность за родственников казнённых? Весело