— Какая жалость, — проговорил он.
— Я вас понимаю, — сказал Кэрби. Он знал, в чем дело: ему уже приходилось помогать случайным покупателям в борьбе с муками совести. — Мы стоим не просто на сокровищах, не просто на золоте, нефрите и ценных резных изделиях. Под ногами у нас — наследие целого народа.
— Истинная правда, — ответил Фелдспэн (Уитчер тоже явно оробел). — Вы очень хорошо сказали, мистер Гэлуэй.
Отчего же нет? У него большой опыт.
— Я испытываю те же чувства, что и вы, — проговорил Кэрби, — и сожалею, что у нас нет другого способа справиться с этой задачей. Будь у меня деньги… Слушайте, ребята, по-моему, мы уже достаточно близко знаем друг друга, и я могу говорить начистоту.
Уитчер и Фелдспэн вздрогнули и насторожились, приготовившись в зависимости от обстоятельств развеселиться, посочувствовать, выразить негодование или просто проявить мужскую солидарность. Кэрби обвел взглядом свои джунгли и продолжал:
— Месяц назад я сказал вам, что работаю пилотом, вожу грузы. Так оно и есть, но владельцу личного самолета нечасто везет с работой в этих местах. Во всяком случае, с легальной работой. Так вот, чаще всего я вожу на борту моего самолета марихуану.
— Я это подозревал, — кивнув, сказал Уитчер.
— У вас в кабине стоит… легкий запашок, — добавил Фелдспэн.
— Я бы не занимался этим, кабы не нужда, — объяснил Кэрби. — У меня много расходов. Закладная на землю (тут он врал), взносы за самолет (тут тоже), то да се. Только это и заставляет меня возить зелье.
И только по этой причине я решился продать древности майя, — заявил он и, словно защищаясь, добавил: — Я обращался к правительству, но меня и слушать не хотят. Никто не платит мне за охрану этих вещей.
— Что верно, то верно, — сказал Уитчер.
— Вот почему я так обрадовался, встретив вас, ребята. Я знаю, что вы честные парни и имеете хорошие связи с истинными ценителями искусства майя.
— О, воистину! — вскричал Фелдспэн, зардевшись от удовольствия. Еще бы: его считают честным человеком, да еще со связями.
— Ведь правда, мы не разрушители? — спросил Кэрби.
— Разумеется нет! — согласился Уитчер.
— Конечно, нам никак не обойтись без некоторых разрушений…
Торговцы встревожились. Кэрби вздохнул. Уитчер огляделся по сторонам и сказал:
— Но все действительно ценное останется в целости.
— Сам участок раскопок, — проговорил Кэрби. — Вот почему нам так важно доверять друг другу. Мы многим рискуем. Не знаю, как вы, а уж я-то не имею желания увидеть белизскую тюрьму изнутри.
— Тюрьму? Нет! — закричал Фелдспэн.
— Давайте я расскажу вам, что здесь произойдет, — предложил Кэрби. — Как только земля на востоке подсохнет, мой приятель из Белиз-Сити пригонит сюда бульдозер. Он мой старый друг, ему можно доверять.
Обоим американцам явно полегчало.
— Он начнет снизу. — Кэрби указал на подножие холма. — Просто уберет с дороги ступени храма, чтобы мы могли добраться до внутренностей — гробниц, резных камней и всего остального. Если он наткнется на крупные стелы вроде той, с ягуаром, он будет выковыривать их целиком.
— А он сможет забраться так высоко? — спросил Уитчер.
— Вы не понимаете, — ответил Кэрби. — Он попросту обрушит храм. Когда вы вернетесь сюда через год, храм превратится в груду камня и земли.
— О! — воскликнул Уитчер. Оба, похоже, опешили.
— Вот почему нам нужно взаимное доверие, — продолжал Кэрби. — Здешние власти на многое смотрят сквозь пальцы, но если они узнают, что кто-то разрушил храм майя…
— Да, да, — сказал Фелдспэн. — Понятно.
— Все мы должны помалкивать об этом храме. Здесь, в Нью-Йорке, где угодно. Можете сказать своим покупателям только одно: они получают настоящие изделия доколумбовой эпохи из руин майя. Вот так.
Фелдспэн кивнул.
— Даем вам слово, мистер Гэлуэй, — сказал Уитчер.
В своих сделках с покупателями Кэрби неизбежно проходил эту критическую точку. Он должен был заставить их понять, что они преступают закон и что он готов ради них безвозвратно разрушить храм. Так он спихивал на них часть ответственности за это разрушение. Согласившись, они делили с ним вину и понимали это. Теперь уж они болтать не будут. Отчасти — из страха перед законом, отчасти — из страха перед ним, Кэрби, а отчасти — из чувства стыда.
— Ну ладно, — сказал Кэрби. — Вы все видели?
— Я мог бы остаться тут на всю жизнь, — ответил Уитчер, глядя на джунгли и храм. — Но вы правы: пора ехать.
Когда они зашагали обратно, Кэрби окинул взглядом дальний склон и увидел в чаще джунглей обращенное к нему лицо. Оно было бы здесь к месту и тысячу лет назад, когда храмы сияли красными стенами, а люди были низкорослы, бронзовокожи, круглолицы и мыслили совершенно непостижимым образом. Лицо индейца майя, мужчины лет тридцати. Яркие глаза оглядывали склон, широкий рот растянулся в улыбке. Потом индеец подмигнул правым глазом.
Кэрби заложил руку за спину и замахал ею, делая знак «исчезни». Не хватало еще сорвать сделку из-за дурацкой шуточки! Индеец показал язык и скрылся из виду.
ДЕНЬГИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА
— Я сяду с вами впереди, — сказала Валери. Шофер уложил ее вещи в багажник. Видимо, слова девушки пришлись ему по сердцу.
— О, разумеется, мисс. — Обежав вокруг своего ржавого «шевроле», он смущенно хихикнул. — Я только наведу порядок.
Он попытался прикрыть от нее порнографические журналы, лежавшие на сиденье, и сбросил их на пол вместе с пластмассовыми стаканчиками, пивными бутылками и пожелтевшими газетами, кричавшими, что министр ферм ни черта не смыслит в своем деле. Валери опустилась на более-менее чистое продавленное сиденье и сказала:
— Отель «Форт-Джордж», пожалуйста.
Шофер завел мотор, который долго прокашливался и жалобно выл, потом покрутил баранку и только после этого включил передачу. Они выехали на гудроновое шоссе; справа тянулись джунгли, слева располагалось что-то похожее на военную базу.
— Жарко, — заметила Валери.
— О, да, — откликнулся шофер, глядя на пустую дорогу. — Было еще жарче. Когда прилетает рейс из Майами, очень жарко. Прохладней теперь.
Вот и хорошо, подумала Валери. Значит, она не только встретится с Сент-Майклом, но и выиграет два лишних часа прохлады. И все-таки тут было тепло, градусов восемьдесят. Ткнув пальцем в приборный щиток, Валери предложила:
— Может, включим кондиционер?
— О, простите, но этот поломан. — В голосе шофера слышалось сожаление. — Совсем и совершенно не работает. Даже маленький вентилятор. Ждем одну запчасть, — добавил он, и Валери тут же почувствовала ложь.
— Понятно, — сказала она.
— Вы в Амбергрис-Ки?
— Нет, а что там?
Шофер, казалось, удивился.
— Как, вы не знаете наш барьерный риф? Прекрасный риф, прекрасная вода. Мы получаем много людей в Белизе ради этот риф!
— Я не знала.
— Фотография, понятно? Прекрасные рыбы там. И парусные лодки! — добавил он так, будто выдвигал главный довод в споре.
— Замечательно, — вежливо ответила Валери. — Но вообще-то я археолог.
Шофер просиял.
— О, майя!
— Совершенно верно.
— Это я, знаете? — Он гордо похлопал себя по груди. — Майя!
— Правда? — удивилась она. — An san Kayalki hec malanalam.
Шофер разинул рот и уставился на нее.
— Это что такое?
— Кекчи, — ответила она.
Он нахмурился.
— Песня, что ли?
— Нет! — Валери рассмеялась. — Это язык майя. Главное племенное наречие майя в этих местах.
— О-о-о. — До шофера наконец дошло. — Индейский язык. Нет, я нет. Я не весь майя. — Он с улыбкой потрепал себя по курчавым волосам. — Креол. Вот мой язык. Английский и креольский.
— Понятно, — сказала она, ничего не поняв.
— Вы, значит, на руины? Может, в Ламанай?
— Нет. Вообще у меня довольно интересная работа. Я считаю, что существует еще одно неоткрытое городище майя!
— В джунглях, да? — Он сочувственно покачал головой. — Туда трудно попасть.