Викинги осаждают Париж
24 ноября викинги подступили к Парижу. Вероятно, они рассчитывали на быструю капитуляцию – уже привычный для них сценарий, – однако здесь им пришлось увязнуть в растянувшейся на год осаде, которая, как мы теперь понимаем, стала переломным моментом в войне франков против норманнских пришельцев. Монах Аббон Горбатый, находившийся все время осады в городе, написал впоследствии подробный и красочный отчет о событиях стихами на латыне. На следующий день после появления данов у Парижа их предводитель по имени Сигфред явился к городскому епископу Гозлену на переговоры о беспрепятственном проходе по реке. Согласно Аббону, Сигфред убеждал епископа избавить себя и паству от ужасов войны. Он обещал не причинять вреда городу и не посягать на собственность парижан, если ему позволят пройти мимо Парижа, чтобы грабить земли выше по течению. Гозлен отверг условия норманнов. Он ответил Сигфреду, что поставлен королем Карлом Толстым защищать этот город и не обманет оказанного доверия. Гозлен риторически спросил Сигфреда, какого удела заслуживал бы тот сам, если бы его поставили защищать город, а он трусливо пропустил бы туда врагов, и Сигфред ответил: «По заслугам было бы отрубить мне голову и бросить собакам. Однако, если вы не согласитесь на мои требования, должен сказать, что наши машины истребят вас всех отравленными стрелами».
Несговорчивость Гозлена объяснялась не пустой бравадой. За мирные годы, прошедшие со времен последнего нападения данов на Париж, здесь под руководством епископа возвели довольно мощные укрепления. В то время Париж ограничивался, в общем, островом Сите, длинной и узкой полоской земли посреди Сены. Остров был обнесен стенами, так что даны не могли бы легко высадиться на нем. Деревянный Большой мост соединял остров с северным берегом Сены. Въезд на мост защищала недостроенная на тот момент каменная башня. Другой деревянный мост, Малый, вел с острова на южный берег. Въезд на него защищала бревенчатая башня. Два моста полностью блокировали судоходство на реке. Обороной города руководил граф Одо, сын Робера Сильного. Под его командой состоял немногочисленный гарнизон из 200 солдат, но граф умел воодушевить людей и столь же решительно, как и епископ Гозлен, не хотел сдаваться. У защитников города были мангонели (гигантские катапульты) и баллисты (гигантские арбалеты). Численность осаждающего норманнского войска неизвестна. Согласно Аббону, даны пришли на 700 ладьях и было их 40 000, но эта цифра, несомненно, сильное преувеличение. Ни один другой хронист того периода не упоминает такого большого флота, и в любом случае невозможно было бы в условиях раннего Средневековья удерживать вместе столь колоссальную армию такое долгое время. И определенно людей у данов было не столько, чтобы они могли взять город в кольцо, потому что из Парижа выезжали вестники и возвращались обратно.
Понимая, что их главный козырь – мобильность, викинги обычно избегали осад. Но ни одна франкская крепость дотоле не стояла против данов долго, так что Сигфред, видимо, рассчитывал, что и Париж быстро падет. Верный слову, он пошел на приступ на рассвете следующего дня. Даны нацелились на недостроенную башню, защищавшую Большой мост, и стали обстреливать ее из катапульт и долбить таранами. Жестокий бой шел весь день, граф Одо, его брат Робер и еще один граф, Регинар, все время были в гуще сражения и ободряли защитников. Гозлен установил на бастионе распятие, а сам сражался, вооруженный луком и секирой, забыв об обете священнослужителя не проливать крови. Вероятно, Гозлен считал, что кровь язычников не в счет. Другой священнослужитель, аббат Эболус, сражаясь на стенах, был ранен стрелой. С наступлением темноты даны отступили, унося с собой убитых. Башню серьезно повредили, и всю ночь Одо и Гозлен руководили ремонтными работами и возведением дополнительного яруса из бревен, так что утром, пойдя на новый приступ, даны увидели, что башня стала в полтора раза выше, чем была. На сей раз нападавшие попытались сначала поджечь башню, а затем расшатать ее основание подкопом. Но землекопам пришлось бежать: франки вылили на них смесь из кипящего масла, смолы и воска. Обваренные срывали с себя скальпы от дикой боли, и многие от ожогов умерли. Одна стрела из франкской баллисты, как говорили, нанизала разом семерых данов. Когда деморализованные викинги отступили, презрительные восклицания жен и подруг заставили их вернуться и продолжить штурм, но с наступлением темноты бой пришлось прекратить. Присутствие женщин в норманнском войске было обычным делом. Они не сражались, но существенно облегчали походную жизнь, готовя еду, стирая и чиня одежду, ухаживая за больными.
Не сумев ни запугать парижан, ни взять город с наскока, даны устроили лагерь в монастыре Сен-Жермен-л'Осеруа на северном берегу Сены, невдалеке от башни Большого моста. Следующий штурм они предприняли только в последний день января 886 г. Теперь они разделили свои силы на три части. Один отряд штурмовал въездную башню Большого моста, а два других с кораблей – сам мост. Три дня даны бились, пытаясь занять башню, засыпали ее ров землей, бревнами, тюками соломы и даже тушами мертвых животных и трупами пленников, чтобы придвинуть к стенам три осадные башни. Защитники предприняли вылазку и разрушили две из трех башен, однако нескольким данам как-то удалось проникнуть за стену, где их тут же убили. Даны попытались уничтожить мост, послав на него суда-брандеры, но мост не загорелся. Вместе с тем природа была как будто на стороне осаждавших. 6 февраля Сена разлилась, и плывущими корягами разбило Малый мост. Ночью Гозлен отправил отряд лично отобранных воинов за реку оборонять башню, оставшуюся без связи с городом, чтобы с первыми лучами солнца можно было начать ремонт моста. Их увидели даны, и на рассвете пошли на приступ. Оставшиеся в городе не смогли сделать ничего, когда на их глазах даны подожгли башню и, изрубив ее защитников, побросали тела в реку.
Теперь даны могли проплыть мимо Парижа по южному рукаву Сены. Они перенесли лагерь на другой берег, в обитель Сен-Жермен-де-Пре, монастырь Аббона. И пока часть викингов продолжала осаду, другие пустились прочесывать долину до Шартра на западе и Эврё на юге. Встревоженный потерей моста, Гозлен отправил вестников с настоятельным призывом о помощи к Генриху Франконскому, графу Саксонии. Генрих с войском пришел, но его солдаты, измотанные зимней непогодой, отступили после первой же отбитой данами вялой атаки. Сигфред быстро терял интерес к продолжению осады, и, после того как Гозлен согласился заплатить символическую контрибуцию в 27 кг серебра, он и его приближенные покинули Париж. Большинство же данов после столь долгой и жестокой войны не собиралось соглашаться на мизерный выкуп, и осада продолжилась. Тогдашние летописи не называют предводителей этих упрямцев, но, согласно позднейшей традиции, это был Ролло, который в дальнейшем прославится как основатель Нормандии.
Происхождение Ролло, как и многих других великих норманнских вождей, темно. В исландских сагах он отождествляется с Рольфом Пешеходом, сыном норвежского ярла Рёгнвальда из Мёре, прозванным так оттого, что из-за необыкновенно высокого роста ему нигде не могли подобрать коня. Вместе с тем нормандский историк Дудо Сен-Кантенский считал, что Ролло был даном. Согласно Дудо, Ролло прибыл в долину Сены еще в 876 г. и в какой-то момент захватил Руан, сделав его своей постоянной столицей.
Конец осады
Весной 886 г. голод и болезни стали косить парижан. К апрелю в городе негде было хоронить мертвых. В числе прочих город потерял и епископа Гозлена, который заболел и 16 апреля скончался, что заметно пошатнуло боевой дух осажденных. У данов, очевидно, были свои люди внутри городских стен: норманны узнали о смерти Гозлена раньше, чем большинство горожан. Духовное руководство городом взял на себя аббат Гуго из Сен-Жермен-л'Осеруа, но через три недели, к отчаянию парижан, умер и он. Одо тайно покинул город и поехал к императору просить его лично повести армию и снять осаду с Парижа. Твердого обещания от короля он не получил, а возвращаясь в Париж, попал в засаду у ворот полуразрушенной въездной башни Большого моста, так как даны заранее знали о его прибытии. В схватке под графом убили коня, но Одо с сопровождавшими его воинами сумел пробиться в город.
Только в октябре Карл Толстый по настоянию епископа Реймса, который убеждал его, что потеря Парижа будет означать потерю всего королевства, собрал армию и пошел на выручку парижанам. По пути в стычке с датским отрядом погиб Генрих Франконский, лошадь которого угодила в канаву. Карл встал лагерем у подножия Монмартра, но, к негодованию парижан, всего лишь начал переговоры с данами, согласившись дать им то, чего они и хотели с самого начала осады: возможность миновать Париж и провести зиму за разграблением Бургундии, граф которой поступился вассальной верностью. Может быть, такой договор был выгоден Карлу, но парижане восприняли это как предательство и отказались пропустить датские корабли (можно предполагать, что Малый мост к тому времени был восстановлен). Данам пришлось волоком тащить свои ладьи в обход Парижа. Весной Карл показал еще яснее, что вряд ли его будут вспоминать как освободителя Парижа, выплатив данам 318 кг серебра за то, что они покинут Сену. Некоторые из них действительно ушли, но большой отряд во главе с Ролло остался.