с принципами закрытых дверей.
— Они переживают, — решила оправдать Андентерру я, — вдруг я тебя здесь с Бурбоней разделаю и съем.
Мужчина отвёл насмешливый взгляд от двери ко мне и спросил:
— С чего такие выводы, оберегающая?
Он придирчиво оглядел отведённую мне комнату и дёрнул щекой.
— Ты сам сообщил мне из своего досье, что я опасна. Вот, может и до них дошло? — моя ухмылка.
Он отворил дверь заново и позволил висящей на ней женщине втемяшиться в свою грудь.
— По какой причине спальня леди Ариэллы не готова к проживанию? — прямой и строгий вопрос к первой жене, отбежавшей впопыхах от осознания собственного проступка, — у тебя было больше суток на это. И ты пренебрегла моим приказом.
Взгляд у него был тяжёлый. Мрачный такой и сердитый, что я даже молнии в серых грозовых облаках заметила.
— Да⁈ — очень достоверно удивилась леди, — да как же так? — деловитое, — сейчас же разберусь, кто виноват! Горничные или… управляющая. Обязательно…
— Постарайся, — не стал закрывать дверь мужчина.
Он прошёл к стоящему у кровати креслу и опустился в него, не забыв слегка приподнять колени брюк от сминания. Идеальный, как я уже поняла.
— Бурбоня? — вопросил он, указав взглядом на гнездо в углу.
Я кивнула, завидев улучшение его настроения.
— Ага. Она спряталась. Ближе к остроносикам легла, — я улыбнулась, — ты напугал её, вот она и забралась защищать своих детей.
Виктор кивнул, наблюдая за тем, как я пытаюсь разглядеть в заметённом гнезде мамульку.
— Как так вышло, что ты забеременела, недоговаривающая? — его глаза смеялись, но были настолько внимательны, что я моментально состроила моську отсутствия глубины собственного сознания.
— Я висталка, ты моя привязка, — «пояснила» ему.
Это он, очевидно, про тот самый способ получения удовольствия, который мы так неожиданно использовали при акте зачатия.
— Я имел ввиду другое, — выдохнул он.
Однако говорить дальше не стал, потому как в комнату вошла сперва леди Кери, затем женщина в строгом платье, после Эрик, и только потом орава девушек, сразу же набросившихся на уборку помещения.
— Уберитесь здесь хорошенько, халявщицы! — нагло наорала на безвинных служанок Андентерра.
— Шкафы не трогать, — опередила ненужные действия я.
— Там что-то, что никому нельзя видеть? — загорелась глазами леди.
Я ухмыльнулась:
— Помимо кандалов, цепей и прищепок для нашего лорда? Ровным счетом ничего. Или… погоди! Может только отполированное деревянное дилдо, вазелин и…
— Элли, — закатил глаза лорд.
Но выглядел в этот момент он так, будто сдерживал смех.
Он вообще в этот момент не должен был ничего понять! Не просвещённые аристократы слова «пиписька» стеснялись, а он… да я по нему бы в жизни не сказала, что он может пойти в столичный кабак, напиться и надругаться над безвинной висталкой!
— Прости меня, дорогой, — я свесила ноги с кровати, — не удержалась от иронии. Переведём тему? — мои глаза слегка загорелись от воодушевления, — женская половина дворца такая… интересная, не правда ли? Пусть мужская по сравнению с ней несколько… теплее.
Я хмыкнула, леди Кери прошипела:
— Идёшь против меня⁈ Мерзкая тварь! — а для Виктора, — Очень приятная похвала! Милая герань! — и для всех, — я могла бы олицетворять тебя именно с геранью. Её значение тебе известно?
«Одиночество». Ничего особенного, помимо очередной угрозы.
Я расплылась в улыбке и подпёрла рукой подбородок. Интересно, она сама-то понимает, что я в этот момент должна слышать весьма сумбурные высказывания — невозможно подобрать идеальные по контексту фразы, ещё и во время диалога, то есть за такой короткий промежуток времени.
— Сахарная Терра, — мой взор был томным, соперничая и одновременно подпаляя предвкушающей истинно «мужской» улыбкой, — мы обе понимаем, что наша близкая, — я мягко облизнула губу, — родственная связь не позволит случиться… какому-либо уединению.
Леди перекосило. Эрик так и остался стоять с потерянным и ничего не понимающим взглядом. Виктор хмыкнул, но как-то безразлично, словно его наша беседа интересовала где-то на уровне забот о собственной подагре. Или простатите. Что там ещё мужчины за пару-тройку тысяч лет зарабатывают? По моим псевдонаучным наблюдениям могу сказать, что до климакса ему далеко.
— Акация, — шипение бабуситы, — подарю тебе именно её, — для всех, а после для меня, — для сожжения прими! — и для остальных, — для укрепления семьи!
Я закивала и решила пойти прямым путём, не прибегая к хитрым методам:
— О! Семья это святое, конечно я буду рада твоим цветам. Пусть цветы акации мне никогда и не нравились, — моё лицо выражало мечтательность.
Забавнее было наблюдать за тем, как меняется её выражение, сперва от лёгкого ступора и непонимания, преображаясь в яркую догадку.
— А я не могла понять, почему ты реагируешь спокойно, — шёпот осознания ни для кого, — прошлые терялись.
Это было логично, потому как представить, как тебе угрожает смертоубийственно настроенная леди, а никто кроме тебя ничего плохого не слышит — мерзкая ситуация. Я даже рада, что попала в неё, потому как в ней больше не окажется никто другой.
Она даже шёпот скрыла, очевидно, проверяя мой уровень способностей. Я решила поддержать добрую женщину и подмигнула ей с присущей мне радостью.
— Можешь идти, Андентерра, — послал её заскучавший Витишечка, — рекомендую тебе подготовиться к завтрашнему завтраку и, помимо действенного приведения в порядок женского крыла, подготовить для меня объяснения собственной халатности, — он поднял на неё грозовые глазки, — ты призывала меня доверить тебе обязательства. Ты с ними не справилась.
Женщина побледнела, пусть и смогла кивнуть и расстроено направиться на выход.
— Да это же неправ… — начала было волну возмущения я.
Однако, меня прервали. Он поднял вверх указательный палец, даже не глядя на меня, и продолжил:
— Спокойной ночи, леди, — добавил для неё, — Эрик, твоё нахождение в женском крыле меня огорчает.
Каждый из них вышел за дверь. Поверх моих мыслей щёлкнул дверной замок.
Я же сверлила взглядом палец, который мистическим психологическим вербальным барьером не позволял мне продолжить говорить. Причём, я сама понимала, что спорить не хочу, поэтому и молчала. Сумасшествие? Привязка — почти то же самое.
Может мне его за палец цапнуть? Жалко, конечно. Висталки по природе хищники, у нас пусть и один ряд зубов, но все они мелкие, острые и в большем количестве, чем у других рас. Почти шестьдесят, если быть точной. Я считала. А ещё прятала их под мороками — улыбка с ними казалась не такой милой, а скорее многообещающей.
— Наблюдающая, — вывел меня из мыслей Виктор, — сообщай мне о подобных к-хм… несправедливостях к тебе, — это он про комнату, — я обещаю их пресекать.
Страшный человек. Вернее, лорд. Если учитывать то, что он принципиально мне не врёт, то из него вылупился вполне себе неплохой муж («вылупился», как хохма,