тобой вместе придумаем, как выйти из этой ситуации с наименьшим ущербом. Боже, вовремя же я решила вернуться в Москву! И как ты без меня обходилась все это время?
– С трудом, – всхлипываю я. – Вот, начала дружить со всякими лицемерками, говорящими гадости за спиной. Ты не представляешь, как сильно меня задело то, что случилось с Ксюшей! Я говорю себе, что это не так уж важно, что не так уж давно мы с ней и дружили, но обида не проходит, понимаешь? Я ведь действительно хорошо к ней относилась. После случившегося с Леней она казалась мне родственной душой. Очень горько осознавать, что люди в душе могут быть такими, когда перед миром они предстают только в хорошем свете. Почему нельзя быть просто самим собой?
– Хотела бы я знать, – вздыхает Варя.
Успокоившись, мы перемещаемся в гостиную, на удобный диван, и включаем фильм, чтобы отвлечься. Но все равно это не помогает, ни одна из нас не может втянуться, так что мы снова возвращаемся к разговору.
– Я считаю, что для начала ты должна сообщить одному Паше, – высказывает свою точку зрения Варя. – Поговорите спокойно, обсудите все и вместе решите, как преподнести эту новость вашим семьям. А Ксюше пусть он сам рассказывает, так будет лучше, потому что твое присутствие может ее взбесить и вызвать ревность. Между вами ведь точно ничего нет?
– Нет, говорю же! Он не помнит ту ночь из-за алкоголя, а после мы вели себя, как обычно. Никаких намеков, никаких разговоров об этом, все, как всегда. Мы просто друзья.
– А ты помнишь? – задает неудобный вопрос Варя, но если я солгу об этом, то она поймет. А мне есть, что скрывать, и кроме этого. Я не хочу, чтобы кто-либо знал, что я влюбилась в Пашу. Это чувство я хочу навсегда оставить запертым глубоко в сердце, никому не раскрывая эту тайну, потому что немного стыжусь ее.
– Помню. И это не изменило моего отношения к нему, Варя. Мы все еще друзья. В ту ночь я вообще была не в себе, раз допустила такое, но на трезвую голову мне не хочется набрасываться на Пашу, хотя ты знаешь, как беснуются мои гормоны из-за этой беременности.
– Это хорошо, – заключает Варя. – Если бы ваши отношения изменились, то все еще больше усложнилось бы. А так, вы друзья, у которых будет общий ребенок. Уверена, намного проще растить ребенка с человеком, с которым у тебя сохранились хорошие отношения. Если он, конечно, захочет принимать участие в воспитании сына, а зная Пашу, он точно захочет. Он ведь порядочный.
– Да, Паша порядочный, – соглашаюсь я, совершенно не представляя, как мы с ним будем разбираться, когда наш сынок, наконец, родится. А мне ведь все еще надо сообщить ему как-то об этом.
***
Я решаю дать Паше немного времени, чтобы остыть после нашего последнего разговора. А то еще подумает, что раз я не переубедила его насчет Ксюши, то решила надавить ребенком. Знаю, плохо так думать о нем и заведомо предполагать негативную реакцию, но я уже не могу ручаться, как раньше, что хорошо знаю своего друга. Все-таки, отношения с Ксюшей его немного изменили, да и мы друг от друга отдалились, от прежней близости осталось лишь одно воспоминание.
Выждав неделю, я звоню Паше, чтобы предложить встретиться в нашем любимом ресторане в его обеденный перерыв, хотя мне вряд ли что-то в горло полезет.
– У меня сегодня назначена встреча, давай завтра, – соглашается он.
Мы говорим от силы минуты две, но я не ощущаю от него напряжения, что приносит мне огромное облегчение. Все-таки, как удобно, что Паша не обидчивый. Вот я вечно обижалась, когда он критиковал Леню. А ведь в итоге вышло, что было за что критиковать-то.
На следующий день я надеваю белое платье-рубашку, в котором мой живот смотрится довольно аккуратным, хотя рожать мне уже в следующем месяце, и подбираю к нему жилет в стиле бохо и ковбойские сапожки. В ушах большие серьги и широкие браслеты на запястье. Выгляжу на все сто, уверяя себя, что стараюсь не ради Паша, да вот только брехня это все. Конечно, мне уже просто инстинктивно хочется лучше выглядеть при встрече с нравящимся мужчиной, хоть он скорее всего даже внимания на это не обратит, ведь это просто я – подруга детства Фима. Но предпринятые усилия отвлекли меня от постоянных мыслей о том, как ему рассказать и какой будет его реакция, а избежание стресса для меня все-таки плюс, даже такими отчаянными мерами.
В ресторан я приезжаю пораньше, но Паша все равно успевает меня опередить и уже сидит за столиком у окна.
– Привет, – неловко улыбаюсь я, чмокая его в щеку.
Даже такое невинное прикосновение к нему невероятно волнует меня, но я не могу изменить свое обычное поведение и держать дистанцию, чтобы он не понял, как на меня действует его близость. Это последнее, чего мне хочется, я же умру от неловкости!
– Привет, Фима. Ты что, понюхала меня сейчас?
Черт, спалилась! Но он сам виноват, что так вкусно пахнет! Я автоматически поглубже вдохнула аромат его кожи.
– Да, хотела понять, что за запах, – нахожу отговорку, садясь напротив. – Это лосьон после бритья? Такой хвойный запах, мне понравился.
– Я им пользуюсь сто лет, – усмехается Паша. – Но я слышал, что у беременных появляются фетиши на разные запахи. Хочешь, скину название и бренд?
– Хочу, – соглашаюсь я, берясь за меню, чтобы не встречаться с ним взглядом. – Уже решил, что будешь?
– Как обычно. А ты выбирай.
И я усиленно делаю вид, что выбираю, потому что мне нужна минута, чтобы собраться и взять в кулак те крохи мужества, которые во мне остались, лишь бы не тянуть с этим разговором. Когда официант принимает наш заказ, я заставляю себя посмотреть на Пашу, чтобы оценить его реакцию.
– Паш, я тебя не просто так сегодня позвала. Дело в том, что мне нужно поговорить с тобой кое о чем очень важном.
– Если ты снова о Ксюше, то лучше не надо, – твердо говорит он, перебивая меня.
– Нет, она ни при чем. Дело в нас, Паш. Понимаешь, я тебе солгала о том, кто отец