Читать интересную книгу Мишн-Флэтс - Уильям Лэндей

– Уже трепещу, – насмешливо сказал Бек и, попрощавшись, отошел от нас.

Мы остались наедине.

– Похоже, ваше замечание его не позабавило, – заметил я.

– А я и не собиралась шутить.

Келли собрала документы со стола и убрала их в свой кейс. Я стоял так близко, что мог различить седые пряди в ее волосах. Нарочно не закрашены? Кэролайн была вся такая элегантная, аккуратная и продуманная – начиная от одежды и заканчивая искусным, едва заметным макияжем. Немыслимо предположить, что седые пряди оставлены случайно. Очевидно, это часть имиджа.

– Шериф, вы сказали, было занятно. А более конкретно?

– Более конкретно? – улыбнулся я. – Меня поразило то, что вы шепнули своему коллеге в ухо.

– Вас это шокировало?

– Не сами слова, а тот факт, что не только я, но и судья мог вас услышать.

– Велика беда. Ему это полезно – услышать, что кто-то способен послать его на...

Опять она сформулировала свою мысль без обиняков. Я слегка покраснел.

– А как вам понравился пассаж про охоту на ведьм? – спросил я.

– Чепуха. Обычная риторика Бека – любит драматизировать.

– Он прав?

– Насчет охоты на ведьм? Нет, мы здесь не совсем дураки, чтобы устраивать подобного рода разборки.

– Но как насчет истерии? Ведь полицейские и впрямь хватают людей пачками, почем зря!

– Возможно, есть перегибы. Возможно. Но что касается Макниза – тут сомнений нет. По нему тюрьма плачет. Бек знает, что его клиент совершил преступление.

– Однако он уверен, что Макниз и сейчас выйдет сухим из воды.

– Верно. Если мы не предъявим суду пострадавшего и если тот не даст показания, дело лопнет.

– Вы надеетесь на успех?

Кэролайн Келли пожала плечами.

– По сравнению с расследованием убийства Данцигера это третьестепенное дело. Так что я не стану давить на пострадавшего. Если он откажется наотрез давать показания против Макниза – ничего не попишешь. Свидетель еще понадобится мне позже. К тому же, если Макниз выкрутится на этот раз, мы его ущучим в следующий. Он рецидивист. Такие рано или поздно попадаются. Вы, наверное, знаете: девяносто пять процентов преступлений совершают пять процентов преступников. Макниз откосится к этим пяти процентам.

– То есть охотники правы – тут настоящая ведьма?

– Совершенно верно. Пойдемте.

Отец Кэролайн поджидал нас на ступеньках здания суда.

Кэролайн поцеловала его и заботливым материнским жестом стерла следы помады с его щеки.

– Спасибо, что ты нам помогаешь, – сказал Келли.

– Благодари не меня, а Эндрю Лауэри. Он прокурор, он у нас все решает. Раз ты с ним по телефону договорился – значит, быть по сему.

– Но ты же замолвила за меня словцо!

– Говоря по совести, я посоветовала ему отослать тебя домой.

– Ну ты даешь, дочка! Тоже мне помощница!

– Я не хочу, чтобы кто-то вмешивался в мое дело.

– Вы не правы, – сказал я. – То, что произошло у нас, не может нас не касаться.

– Здесь я координирую расследование, а вы бы могли прекрасным образом наблюдать за ним, не выезжая из своего города, шериф Трумэн! Но раз уж вам так не терпится быть в самой гуще следствия, по мне – Бога ради. Надеюсь, у вас есть на то веские причины. Так или иначе, прокурор Лауэри велел мне оказывать вам всяческую поддержку.

– «Прокурор Лауэри велел», – проворчал Келли. – Хорошенькие дела – моя дочь готова помогать мне лишь по указке сверху!

– Папа, не заводись! Я считала, что ты в отставке. – Рано мне отставляться.

– В шестьдесят семь лет?!

– Шестьдесят шесть, да будет тебе известно!

– Все равно – возраст!

– Никакой это не возраст!

– Ладно, мир, – сказала Кэролайн, достала листок бумаги, что-то написала на нем и протянула записку отцу. Тот прочитал:

– «Мартин Гиттенс». Кто такой?

– Коп. Мистер Лауэри лично просил его помочь вам.

– Очень любезно со стороны Лауэри. А что за человек этот Гиттенс?

– Детектив. Говорят, он отлично знает Мишн-Флэтс. Он уже давно канючит, чтобы я официально подключила его к расследованию.

– Ты ему доверяешь?

– Папа, ты же сам всегда говоришь: «Доверяй всем...»

– Ну да, доверяй всем, а карты не показывай, – с довольной ухмылкой закончил Келли. – Молодец, дочка, не забыла мои уроки.

– Спасибо, мисс Келли, за доброе отношение, – сказал я.

Кэролайн грозно помахала пальцем перед моим лицом.

– Шериф Трумэн, если что случится с моим отцом – у-у! Он теперь на вашей ответственности!

– А если что-то случится со мной?

Она не удостоила меня ответом.

– Еще одно. Если что нароете – обещайте мне делиться всей информацией. Скроете что-либо от меня – даже самый-рассамый пустяк, – и наш договор лишается силы. Будете работать дальше на свой страх и риск, без нашей крыши. Так Лауэри сказал – я только передаю его слова.

– Договорились, – кивнул Келли.

– Ну, удачи вам. – Кэролайн снова чмокнула отца в щеку и снова большим пальцем стерла помаду с его щеки. – Надеюсь, вы двое – хорошая команда.

– Как Бэтмен и Робин, – усмехнулся Келли.

– Вот именно, – сказала Кэролайн и упорхнула.

13

Квартал Гроув-Парк состоял из шести уродливых многоэтажных домов желтого кирпича. Они были поставлены как попало, словно брошены небрежной гигантской рукой.

Мартина Гиттенса мы застали на крыше одного из этих домов – на корточках перед чернокожим парнем лет двадцати пяти, который сидел, прислонившись спиной к каменной трубе.

У парня был испуганный, затравленный вид.

– Я тебе не враг, – с отеческой улыбкой говорил Гиттенс. – Ты, Майкл, сам себя в угол загоняешь. Давай положим конец этой неприятной ситуации прямо сейчас. Скажи только слово – и гуляй. Ну, хочешь подумать? Думай. Я подожду в сторонке, чтоб тебя больше не смущать.

Поодаль переминались с ноги на ногу двое полицейских в штатском. Они с нетерпением ждали конца переговоров.

Но Гиттенс явно не спешил. Он встал и ленивой походкой направился к нам.

Мы поздоровались и обменялись рукопожатиями.

Мартин Гиттенс был мужчина средних лет. Невысокий и не низкий, некрасивый и не урод. Словом, в толпе на такого внимание не обратишь. Однако он производил приятное впечатление открытого и улыбчивого человека – себе на уме, но на какой-то симпатичный, неопасный манер. И одет бесхитростно, под своего парня: куртка, под ней простенький свитерок, глаженые брюки цвета хаки и кроссовки. Не будь у него на поясе небольшой кобуры – вылитый бухгалтер или школьный завхоз, который вышел прогуляться в выходной день.

– Парнишка готов с нами сотрудничать, – пояснил Гиттенс, кивнув на молодого негра, который неподвижно подпирал дымовую трубу. – Вот-вот согласится сделать для нас контрольную закупку.

– Нам покуда вниз идти?

– Оставайтесь. Он у меня быстро дозреет. Вообще-то неплохой парень, раньше мне подкидывал информацию. Только вот оступился, бедолага. Я его сперва хорошенько пугнул, затем слегка приласкал. А теперь пусть немного подумает. Вы сами знаете всю эту механику, всю эту игру-муру.

В этот момент парень позвал Гиттенса.

– Нет, не выйдет, – сказал он. – Я не могу.

Гиттенс вернулся к нему.

– Ладно, Майкл, без проблем. Как ты скажешь, так и будет.

– И что теперь?

– Теперь я обязан доложить прокурору – поглядим, что там решат. Думаю, посадят. Правда, сперва промаринуют в камере несколько недель. У них дел невпроворот – до мелкой рыбешки вроде тебя не сразу руки доходят.

– Врешь, командир! – заявил парень. – Не могут они меня засадить.

Гиттенс доброжелательно повздыхал.

– Ну, так как со мной? – спросил парень.

– Пойми, от меня ничего не зависит. Закон есть закон.

Ты сам решаешь – сесть за решетку или договориться по-хорошему. Я не твой адвокат, ты на мой совет можешь и наплевать.

– Тут, на крыше, адвоката нету. Вы мне скажите, как поступить.

Гиттенс присел на колени рядом с парнем.

– Слушай, я тебе даю шанс, потому что ты его достоин. По-моему, Майкл, в тюрьме тебе не место. Но я из-за тебя своей работой рисковать не стану, понимаешь? Я не могу отпустить тебя на все четыре стороны только потому, что ты замечательный парень и я верю в тебя. Чтобы я тебя мог отпустить, мне от тебя что-то взамен нужно. Ты – мне, я – тебе. Закон жизни.

– В какую кутузку меня упекут? В Уолпол?

– Нет, бери выше. В Конкорд.

– А как в конкордской тюрьме?

– Как, как!.. Будто сам не знаешь, как в тюрьме. Хреново.

– Не могу понять, как меня угораздило... Ей-богу, никогда не мечтал в такое дерьмо влипнуть. Пропасть из-за грошового пакетика наркоты!

– Извини, дружок, шестнадцать грамм чистейшего – это не грошовый пакетик!

– Я его что – взвешивал? Да и не мой он!

– Ага, я тебе его в карман сунул. Хватит вилять! Будь мужчиной. Влип – так имей мужество принять ответственность.

– Мне просто дали на хранение.

– Хранение, продажа – один черт. В любом случае состав преступления. Шестнадцать грамм есть шестнадцать грамм. Тянет на три хороших года.