— Что значит «повезло»?
Он вздохнул:
— Я подумал, что ты выполнила свое домашнее задание, но, судя по всему, ты не справилась с этим. Неужели ты не знаешь, что такого рода договоренности вышли из моды… дайка мне подумать… — Мефисто начал подсчитывать на пальцах. — Пожалуй, лет полтораста назад. — Он метнул на меня раздраженный взгляд. — Стандарты меняются, все катится в тартарары, все мельчает. — Мефисто протянул руку к бутылке с виски. — Что нам нужно, так это старые традиции. Но их следует слегка модернизировать. В пакте, заключенном с Фаустом, был огромный потенциал зла. Если бы только исследователи книг, по праву переплетенных в кожу, опомнились и увидели это!
— Почему же эти договора вышли из моды, если в них заложен такой потенциал?
— Да потому, что возня с ними требует слишком больших усилий. Ты понимаешь это? — В голосе его зазвучала горечь. — Я уж не говорю о чувстве удовлетворения от хорошо выполненной работы! Дело в том, что теперь все измеряется сиюминутной эффективностью. И потому пришли к выводу, что все это — пустая трата времени и сил.
— Но в чем же дело? Чего еще желать, если кто-то продал вам душу?
— О! Нужно гораздо больше! — Мефисто отхлебнул добрый глоток виски. — Мы должны быть уверены, что вы все еще на нашей стороне и трудитесь на пользу силам зла. Мы помогли вам получить несколько лишних лет жизни, как было предложено и Фаусту.
Поставив бутылку на сушилку, он наблюдал, как жидкость с бульканьем поднимается до прежнего уровня — так бывало и прежде, когда нам случалось пить вместе. Я радовалась, что мне удастся сэкономить на крепкой заварке чая.
— Ты уже прошла первую стадию, и прошла успешно, — продолжал Мефисто тоном заговорщика. — Я недолго уговаривал тебя принять мое предложение. Но откуда мне знать, что ты не переметнешься к моим противникам? Что не принесешь себя в жертву добру, не станешь творить благие дела и совершать тому подобные глупости? Я должен постоянно приглядывать за тобой и должен быть уверен, что ты остаешься порочной и развращенной.
— Я вовсе не порочная и не развращенная, — возразила я. — Кроме того, в нашем договоре ничего не было сказано на этот счет. Насколько я понимаю, наша сделка завершена, так что с этим покончено. Я хочу продолжать свою жизнь и стать счастливой.
Мефисто хмыкнул, оглядев убогую кухоньку.
— Неужели это ты называешь счастьем? По-моему, ты не слишком преуспела. Верно?
— Не в этом дело, — начала защищаться я, смущенная тем, что он не сводит глаз с моих ног. Коротенькая юбочка Синди почти не прикрывала их, что снова грозило завести меня слишком далеко. С ужасом вспомнив, что мои штанишки остались где-то в холмах Голливуда, я оправила юбку и приняла более приличную позу.
Мефисто чуть слышно вздохнул:
— Ты еще не осознала, насколько привлекательна? — Он подошел так близко ко мне, что я ощущала его дыхание на своей коже. — Ну как ты можешь осуждать этого бедного малого? Особенно после того, как пробудила к жизни его гормоны? — Мефисто легонько коснулся моего лица и провел пальцем по щеке, как бы очерчивая его контуры. — Разве кто-нибудь способен противиться такому искушению?
Тело Синди затрепетало от желания, но я отпрянула именно в тот миг, когда его губы почти коснулись моих.
— Не смей! — Я шлепнула его по руке. — Этот бедный малый, как ты его называешь, попытался изнасиловать меня. Этому нет прощения!
— О Господи! Похоже, у нас появились незыблемые принципы! И так внезапно! — ухмыльнулся Мефисто, отступая на шаг. — Припоминаю времена, — добавил он язвительно, — когда ты не слишком торопилась отвергнуть меня!
— Если ты снова дотронешься до меня, сам знаешь, что будет!
Впрочем, я понятия не имела, сопоставимо ли анатомическое строение Дьявола со строением смертного, например, такого мужчины, как Чак Вудкок.
Мефисто казался возмущенным.
— Я никогда и никого не принуждаю к тому, чтобы меня признали привлекательным. — Он снова скрестил руки на груди. — К тому времени, когда я закончу свои дела с тобой, ты сама попросишь меня об этом.
— Ни за что! Ни при каких условиях!
Тело Синди, однако, подавало сигналы совсем иного рода, но я старалась не замечать этого. Сегодня вечером оно и так ввергло меня в крупные неприятности.
— Я могу и подождать, — отозвался Мефисто философским тоном. — Каждый рано или поздно поддается искушению. — Он снова взял бутылку и отхлебнул из нее, задумчиво разглядывая меня. — К тому же у меня есть множество способов выиграть пари.
— Какое пари?
— Ну, мы всегда заключаем пари, — улыбнулся Мефисто. — Ждать результатов двадцать пять лет не имеет никакого смысла и не доставляет ни малейшего удовольствия.
— Двадцать девять, — пробормотала я. — Ты ведь ошибся? Правда?
— Забудем о мелочах, — нетерпеливо возразил он, взмахнув бутылкой виски. — Я готов пренебречь устаревшими правилами и указаниями, полученными из преисподней Я много вложил в этот проект. Неопровержимые доказательства падения до того, как истечет год и придется представить ежегодный отчет. Вот тогда я и покажу им, чего стою! — Он с гордостью посмотрел на меня. — Они и вообразить не могли, что такое соглашение, как заключил в свое время Фауст, мне по зубам, но я им покажу! Я не ординарный бес! Я Мефисто!
— Повелитель и глава всех духов! — Я улыбнулась.
— Все дело в том, чтобы правильно выбрать союзника, — продолжал он, не обратив внимания на мою насмешку. — Насколько мне известно, мои предшественники прежде никогда не имели дела с женщинами. А ведь это гораздо занятнее. Как по-твоему? — Мефисто ухмыльнулся. — Равенство возможностей и тому подобное… Уверен, ты это одобришь.
Он сделал еще один глоток виски, и жидкость шумно забулькала.
— Как ты думаешь, Хариэт, почему я выбрал тебя? Как полагаешь, зачем перенес в Лос-Анджелес? Все дело в том, что здесь больше возможностей использовать твой новый потенциал, чем в твоем затхлом, старом Гилдфорде. Не согласна? Здесь гораздо больше шансов получить все то, чего у тебя не было раньше и по чему ты так тосковала. — Мефисто обвел помещение широким жестом. — Ты ведь жаждешь успеха? Денег, славы, завидного положения в обществе? И все это здесь, под рукой! Ты добьешься всего этого, если пожелаешь и будешь действовать соответственно. — Он издал смешок и внезапно икнул. — А впрочем, можешь употребить все это во зло. Ведь говорят, что красота греховна.
— Мне жаль разочаровывать тебя. Я была слишком занята борьбой за существование, чтобы тратить время и силы на беспочвенные фантазии.
— Никогда не забывай о том, что красота способна развращать и губить.