– Ногарвана? – уточнил Иедаван, взглянув на своего человека (который, видимо, последовал за иномирянкой и правителем на всякий случай – мало ли что им понадобится… Ну и из любопытства, конечно).
– Нет. Арестованного.
– Бери. Охрана его приведет. А ты думаешь, он сам согласится показать тебе местоположение реликвий?
– Я сделаю так, чтобы показал.
– Любопытно, что это припрятано в часовне, – бросил правитель, уходя.
Ногарван, посмотрев вслед господину, перевел вопрошающий взгляд на девушку.
– Я бы не стал необдуманно обещать то, что сделать так трудно. Впрочем, ты иномирянка, тебе недовольство лорда ничем не грозит.
– Я редко когда говорю или обещаю необдуманные вещи, – возразила она. – Тут все просто. Если дать молодому человеку понять, что предметы уже вынуты или же их вынимают, первое, что он сделает, войдя в часовню – присмотрится к тому месту, где они находятся. Рефлекторно. По крайней мере, увидев нетронутую стену или там пол (в зависимости от того, где вещи спрятаны), выдаст себя выражением лица. Сейчас обдумаю, что ему сказать, чтоб результат наверняка был, и пойдем.
– А, понимаю. Где он держит бумаги, ты угадала по тому, куда он посмотрел, когда ты спросила его о хранилище документов?
– Нет. В этот момент он покосился на нишу у стола – видимо, в ней он хранит бумаги, нужные в работе, и вряд ли там могло лежать что-то действительно ценное. Но до того я по комнате ходила, все трогала. Он слегка напрягся, когда я принялась приглядываться к камину.
– Ты же вроде вообще не смотрела на парня во время допроса!
– Смотрела. Иногда. Мне хватило.
Ногарван покачал головой.
– Какие-то очень женские догадки. Будто гадание на жениха – тот посмотрел так, этот эдак, и что это означает. Похоже на простую удачливость.
Кайндел пожала плечами.
– Знаешь, у моего народа есть поговорка: «Нам хоть бы пес, лишь бы яйца нес». Какая разница, догадки это или знание, если есть результат?
– А про меч ты почему заговорила? Я-то так понял, что ты не понимаешь, о какой реликвии он говорил. – И качнул головой в сторону двери в покои, объясняя, кого он подразумевает под местоимением «он».
– Ну, во-первых, наши культуры схожи тем, что для ваших и для наших мужчин меч – не просто оружие, но и символ чести, высокого положения…
– Не совсем так, но я понял.
– А потом, у него в процессе беседы в какой-то момент рука дернулась к мечу… Кстати, почему он при оружии? Ну ладно, пусть даже домашний арест, но все же арест… Не понимаю я этого…
– У нас свои традиции.
– М-да… Короче, этот жест в сочетании с другими невербальными признаками навел меня на определенные мысли. Я решила рискнуть.
– А если б оказалось, что ошиблась? – поневоле заинтересовался приближенный правителя.
– Осталась бы при своем. Терпеть не могу проигрывать. Поэтому стараюсь играть наверняка.
– Любопытно. Это уже не совсем и риск, если смотреть беспристрастно.
– Если исходить из того, что я уповаю на везение – вполне себе риск.
Он легко рассмеялся.
– Готов согласиться. Ты меня убедила.
Девушка улыбнулась в ответ и мысленно выдохнула в сторону. Все остальное, что предстояло ей сделать сегодня, было лишь завершающими штрихами уже проведенной работы, не требовало большого напряжения и изобретательности. Вниманию она, конечно, не позволяла рассеиваться, и пока молодого иавернца вели к нужной часовне, интерьер и отделка которой здорово напоминали церкви времен первых христиан, высеченные в скалах, приметила кое-какие еще мелочи, значения которых не совсем поняла, однако запомнила на всякий случай.
Мощные, нарочито грубоватые колонны и украшенный рельефной резьбой свод произвели на нее впечатление. Прежде курсантка здесь не была ни разу, потому что в эту часть замка иномирян не допускали. Часовенка была небольшая, скромная, из украшений только резьба по камню, костяные фигурки в нишах и узорные бронзовые экраны, прикрывающие редкие окна. В первый момент Кайндел подивилась, зачем скрывать от гостей из другого мира подобные уголки – они красивы, однако ничего особенного из себя не представляют. Но, заметив пристальный взгляд узника, брошенный куда-то вбок, в пространство между колоннами, смахивающее на помесь бокового нефа в романском храме и ниши алькова, выкинула лишние мысли из головы. А через мгновение уже сообразила, куда именно он мог смотреть.
В первый момент ей показалось, будто там лишь глухая стена, ничего более. Взглядом испросив разрешения у священнослужителя (старик в темно-синем плаще, который появился рядом в тот же момент, как они шагнули через порог часовни, поморщился, но позволил), девушка осторожно, словно к хрустальной вазе, прикоснулась к каменной стене. Искусным резцом мастера известняковые плиты были расчерчены на затейливые геометрические узоры, потом ложбинки залиты металлом, и определить стыки в плитах или хотя бы какие-то отверстия было невозможно. Потрогав стену, она догадалась, что и простукивать здесь бесполезно – плиты слишком велики.
Иедаван появился рядом лишь после того, как арестованного увели.
– Ты уверена, что это здесь?
– Да.
– А ты что скажешь? – обернулся правитель к священнослужителю (которых здесь именовали обычно «проводниками»).
Они завели длинный разговор на языке, который курсантка не понимала. Судя по всему, это был какой-то древний, может быть сакральный, очень сложный и певучий язык, которому чужачку, само собой, никто и не собирался обучать. После чего священнослужитель ушел, и вернулся с «проводником» постарше, в скучно-сером одеянии и с коротким ножом на поясе. Именно этим ножом он, отвернувшись к стене, долго постукивал то по камню, то по металлу, наполнявшему ложбинки. Казалось, он на ощупь отыскивает местечко, где можно поковыряться кончиком, и даже Кайндел, отличающейся особенной внимательностью, не удалось разглядеть, что он там делал. Впрочем, она и не старалась. Ее больше волновало, найдутся ли в тайнике (если он тут есть) хоть сколько-нибудь ценные вещи, и когда наконец отпустят отдохнуть, поваляться на кровати.
Поэтому когда Иедаван осторожно, будто готовую рассыпаться в пыль засохшую розу, извлек из тайника прямой меч, показавшийся ей совершенно черным, от навершия до кончика клинка, она испытала лишь облегчение, что все закончилось и можно идти.
– Ты знала, что мы здесь найдем? – спросил ее правитель, не выпуская из рук оружие, которое рассматривал благоговейно.
– Разумеется, – с холодком (и старательно скрываемым раздражением) ответила она. – Я же говорила – меч и еще что-то.
– Это – Меч короля. Символ высшей власти в Иаверне.
– Понятно… Я больше не нужна, надеюсь? – И, еще раз равнодушно глянув на меч в руках лорда, отвернулась к двери.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});