Устала. Ужасно устала.
Шерстяной клубок выкатился из-под моей лавки и тут же начал недовольно причитать:
— Понабрали нелюдей, а за живностью вообще смотреть некому, — тут он замер, обратился в слух и шипя выплюнул: — Колдун.
Клубок тут же пропал, а я заметила как из серого набухшего неба стали сыпать крупные снежинки. Они медленно кружились за окном и делали этот день отличным от остальных серых будней. Дочка перестала кричать смотря на снег и мне удалось вставить ей пару ложек горячего бульона.
Где же Радим? Почему так долго?
— Вы к кому? Вы куда!? — услышала я вопль Ульяны возле крыльца и напряглась.
Тихий гул чужого голоса, который тронул во мне что-то глубинное и забытое — был ответом на женское возмущение.
А затем отворилась дверь и мужчина высокий, в дорогой шубе, да со снежинками на бороде появился в теплой светелке. Его цепкий взгляд тут же нашел меня.
В его уверенном взгляде, озорной улыбке за усами, я встретила родные черты брата. Но была настолько поражена, что не могла вымолвить ни одного слова.
— Думал, не успею, — улыбнулся родной, но незнакомый мужчина. — Угасала, угасала… помирать что ли собралась, Славка?
Мужчина по хозяйски, прошел внутрь и подошел ко мне, чтобы заглянуть в глаза. Марьяна на него отреагировала слабой улыбкой.
— Брат? — все же произнесла я и увидела, как чертята заиграли в его взгляде.
— Ага, зовут меня сейчас Ярослав, — подмигнул мне младший братик и споро подхватил на руки вместе с притихшим ребенком. — Где твоя кровать?
Когда мужчина уложил и меня и дочь на покрывало, влетела растрепанная и растерянная Ульяна.
— Ты посмотри, — удивился Яр и сделал пару пасов рукой. Девчушка застыла, будто ее каменной сделали. — Твоя подруга из пут моих вырвалась. Тебя спасать торопиться, — ласковой улыбкой меня одарили. — А теперь спите, — теплая рука легла мне и дочери на лоб и я поняла, что Марьянка свободна от испуга.
На краю сна и яви я услышала удивленный возглас Ульяны.
— Не смей их трогать, колдун!
Тихий шепот брата и полная тишина, а затем мальчишенский задорный голос отправил меня в мир сна:
— Третий раз выпутаешься, Ульянушка, и я в жены тебя возьму. Вот тебе мое обещание.
Громкие шаги покинули дом родной и отправились в тайное место Зверя, а в моей комнате ожила Ульяна и недовольно запыхтела.
— Ушел? Навсегда ушел? Черт треклятый!
21
Зима пришла вместе с приездом брата. Казалось, что Зимник, Трескун и Морена проводили колдуна до моего порога и тут же разразились снегом, холодным пронизывающим ветром и утренним морозцем на окнах дома.
Но ничего не радовало меня так как спокойная дочка и ее радостный и непомнящий ужаснов осени взгляд. Марьяшка охрипла от собственных криков и с этим справится мне помогали травки. А вот Ульяна после нашего скорого выздоровления расплакалась и тут же слегла с жаром, который мучал ее видениями.
Теперь не она за нами ухаживала, а мы с дочкой за родимой прислужницей. Сил во мне все еще было мало, поэтому я не пользовалась наговорами, зато травки мешала сильные. Ульяна шла на поправку, медлено, но стабильно.
А вот ни мужа, ни брата я своих не видела. Муж как ушел в лес, так и не появлялся, а брат пропал где-то. Только его катомка осталась лежать на пороге дома, да конь вороной в загоне появился.
Неужели леший наказал Радима за то, что тот в лес его вторгся посередине спячки зимней?
Не привиделся ли мне тот огромный незнакомец, что головы дочери коснулся и все ее невзгоды забрал?
Собрала небольшой подарок для молодоженов навьих. И удивленно застыла, заметив пушистый шарик таращийся на меня черными глазками из-под стола.
— За Хозяином идешь, Матушка? — прошамкало нечто.
Я лишь кивнула, пока приводила мысли в порядок. Никогда не видела чудес нави, а тут сам домовой из дома колдуна показался и сам разговор первый начал.
— Платок не забудь, — дал наставление дух. — Тот, которого навья девка коснулась ручищами своими, — недовольно бурчал старый. — В доме эта вещь теперь беды приносить будет, а вот девке той он люб стал. Пущай порадуется. Ты новый пошьешь, — дал наставления пушистый шар и буркнув. — Нужон мир и покой, — … исчез.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дочь моя тоже смотрела туда же куда и я. И тут я поняла, что Марьяшка тоже видеть стала навий люд.
— Доченька, ты видела здесь шарик лохматый? — тронула я ручку малышки.
— Да, мам, — кивнула она головой и улыбнулась. — А мы в лес пойдем за хворостом?
Улыбнувшись своей кровинушке, я повязала ей свой шерстяной платок, а ее вышитый в катомку с подарками спрятала.
— Пойдем, родимая, — поцеловала ее тоненькие пальчики и, спрятав навернувшиеся слезы, повела малышку за собой.
Дочка, после приезда брата, не только выздоровела, но и говорить стала хорошо. Я же переживала, что девке уже пять, а она только пару слов может сносно сказать. Не зря говорят "всему свое время". Нельзя торопить события, а иначе беду накличешь.
Только вышла за калитку, как ко мне подбежала Желанна. Не ведаю из-под какого куста она меня заприметила, но вот ее цепкие ручки уже оказались на моей телогрейке, а зоркие глазки рассматривают меня и дочь.
— Ох, и потрепал вас недуг! На месяц всей семьей слегли. Не уж то у нас мороз сильнее чем в твоей деревне? А может, кто проклял? Митор у Радима какой-то нечеловечный. Может, он что натворил? — жена старосты смотрела на меня и все причитала. — А я вашу долю никому не отдавала и все берегу, да жду Радима. А он совсем перестал показываться из светелки.
Вот она баба деревенская, обычная. Все то ей надо знать и до всего ей есть дело. Здесь меня не боятся и не обходят стороной "ведьму прокляную", а наоборот в глаза заглядывают и все выспрашивают. Я начинаю скучать по своему тихому одиночеству.
— Желанна, спасибо вам за доброту вашу. Но мы с дочкой и сами еще толком от болезни не отошли, поэтому я не хочу никого более заразить.
— Ох, поняла, поняла, — женщина отошла от меня подальше и по доброму улыбнулась. — Буду ждать, приходите, когда переболеете.
— Надо было закашлять, — внезапно произнесла дочурка, пока я наблюдала за бегущей прочь от нас женой старосты. Женщина осенила себя крестом, а потом еще и по калитке деревянной постучала.
— И в кого ты такая? — усмехнулась я и продолжила свой путь к опушке леса.
Дочка взглянула на меня и улыбнулась.
Зато я поняла, что народ везде один и тот же. Желанна хоть и смотрела мне в глаза, а от "чертей" моих отплевалась и отстучалась.
— С деревенскими надо дружить и соседствовать. Мир и лад нужен во всем, чтобы ты о роде своем думала, а не о пустых дрязгах, — не забыла напомнить своей крошке.
Снега было немного. Темной вереницей следов вилась дорожка к лесу, к озеру и колодцу. Трескучий мороз щипал за щеки и нос. Легкие дышали свежестью, а губы ловили блики солнца.
Опушка леса была тихой. Ветер влетал в стволы деревьев и разбивался на тысячи осколков. Никому не позволялось шуметь в то время, как животные спят. Хорошо леший присматривает за своим хозяйством. И безумен будет тот люд, который забредет в царство нави в темное время суток. Не простит лесной хозяин такого хамства. Заведет, заманит и усыпит вечным сном, никто не разыщет.
Отец Марьяны так пропал, лишь спустя некоторое время сыскали.
Сильны пока на нашей земле наши "соседи". И норов и характер свой показывают.
— Начнем? — пригласила я свою дочку.
Зашли мы не очень далеко. Так чтобы можно было увидеть дым от домов и прислушавшись, услышать лай собак и звуки деревенской жизни.
Зимой даже я боюсь гнева лешего. Не любят они беспокойства. Вместе с лесом спят и просыпаются, когда их ненасытные люди беспокоят. Мне сейчас тоже придется молву и требу вознести, чтобы мужу моему дорогу лес открыл.
— Дух леса, Святибор — батюшка, Гаркун — брат мой, зову я вас от имени своего тайного, могучего. Прошу у вас о просьбе, выведите мне мужа из леса дремучего. Не в праве я приказывать вам, не вправе требовать, поэтому, прошу вас родные отобедайте.