То, что они с Анной две недели наслаждались духовной близостью, а с Джеймсом у нее все произошло за два дня, только добавляло огня ему в кровь и полынной горечи в мысли.
Выходит, что правы циники, которые отрицают дружбу между мужчиной и женщиной. Но ведь они со Сьюзен… Ай, не время обмозговывать свои отношения со Сью!
Интересно, как Анна поведет себя дальше? Поблагодарит за то, что все так удачно сложилось и она обрела в лице Джеймса любовника своей мечты? Скажет, что глупо все получилось? Или будет играть в молчанку, делая вид, что ничего не изменилось, не произошло?
Адриан ощутил тупую боль в зубах — так сильно он стиснул челюсти.
А что бы она ощутила, оказавшись на его месте?
Адриан всегда старался подавлять в себе низменные порывы, поэтому появление следующей мысли его насторожило. Но он все-таки позволил себе ее подумать.
В другой раз Адриан отругал бы себя за пошлость мышления и мелочную мстительность. Но эта женщина определенно что-то с ним сделала…
Все-таки утреннее недомогание не прошло бесследно. Анне понадобилось шесть секунд, чтобы понять, что человек, который возник на пороге кофейни, — Адриан. В течение следующих мгновений она без мыслей и без чувств наблюдала, как он проводит к столику красивую, дорого одетую девушку, отодвигает ей стул, поворачивается к Анне, кивает… — Здравствуй, Анна. — Такое чувство, будто воздух сгустился и звук в нем стал распространяться, как в воде.
— Привет. — Она нашла в себе силы улыбнуться. — Как поездка?
— Все благополучно, спасибо. Сваришь нам по чашке кофе?
— Конечно.
— Сью, какой ты будешь? Кстати, разреши тебе представить Анну, одну из немногих моих знакомых в этом городе.
«Одна из немногих знакомых»… Вот, значит, какой у нее статус!
— Анна, это Сьюзен, моя подруга.
— Очень приятно, Анна. — Анна улыбнулась так, что занемели губы, и кивнула.
— Можно меню? — Сьюзен наивно хлопнула ресницами. Два раза.
— Боюсь, у меня нет меню. Я варю любой кофе по желанию гостей, — почти хищно улыбнулась Анна. На самом деле меню у нее было, просто она никогда им не пользовалась, да и заходившие к ней люди в нем не нуждались. И неизменно оставались довольны.
Сьюзен хотела чего-нибудь необычного, и Анна готовила для нее индонезийский кофе — с какао. Адриан попросил простого кофе по-варшавски. Анна думала, что расколотит все чашки, рассыплет кофе и чай, перевернет джезву — но нет, руки послушно и уверенно делали свое дело, и только губы подрагивали, если их плотно не сжать.
Она очень старалась держать спину прямо и от этого чувствовала себя деревянной. Вот и хорошо, деревяшки не впадают в истерику…
Анна и не подозревала, что у нее такое самообладание. Когда Дерек от нее ушел, она ревела три дня так, что лицо стало походить на подушку. Может, дело в том, что он ее тогда не видел. Интересно, если бы он сидел в кресле и наблюдал за тем, как она справляется со своим новым статусом брошенной женщины, она так же улыбалась бы, варила кофе, делала вид, что все нормально?
Хотя это явно не тот случай. Никакая она не брошенная женщина — Адриан не мог ее бросить хотя бы потому, что никогда с ней не был. Да, они провели вместе немало времени, провели приятно, но ведь дружеские беседы ни к чему не обязывают? Было бы смешно, если бы он теперь по гроб жизни должен был хранить ей верность или спрашивать разрешения на то, чтобы прикоснуться к другой женщине.
И все же… как мерзко на душе!
Анна поежилась. Вот уйдет эта парочка — и плевать на все, устроит себе два часа перерыва, все равно скоро начнется мертвый час. Можно будет выпить еще аспирина, согреться в душе, поспать хотя бы полчаса — а потом играть в то, что начался новый день и вот эта сцена навсегда отошла в прошлое.
— Анна, можно еще какой-нибудь десерт? Сью говорит, что у тебя так вкусно пахнет, что невозможно удержаться на диете, — проговорил за ее спиной Адриан.
Надо же, она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как он подошел к стойке. А если бы это был какой-нибудь грабитель? Нужно повнимательнее к безопасности.
— А она что, на диете? — машинально спросила Анна, и только потом поняла, что вопрос вообще-то бестактный и резкий.
Чтобы смягчить грубость, она повернулась к нему и подарила ему взгляд больших невинных глаз.
Адриан, которого она знала, наверняка смутился бы. А этот не отвел глаз. На серо-голубых радужках будто расцвела изморозь. Что-то в них было чужое, холодное, острое — как спрятанный до времени в ножны кинжал.
Господи, его что, подменили? Или сработала какая-то странная урбанистическая магия Лондона? Почему деликатный, порядочный, благородный Адриан вдруг превратился в этого совершенно незнакомого, немного надменного, явно враждебно настроенного мужчину, который непонятно за что хочет ее наказать — это же ясно, яснее было бы только печатными буквами по лбу!
Он пожал плечами. Анна чувствовала, как его взгляд старается пронзить ее насквозь, будто нашаривает что-то, ищет… Что ищет?
— Мороженое со взбитыми сливками, тертым шоколадом и мятным сиропом подойдет? — осведомилась Анна. Таким тоном пожилые аптекарши перечисляют явно несовершеннолетним покупателям имеющийся в наличии ассортимент презервативов.
Адриан переадресовал ее вопрос Сьюзен.
Подойдет.
Анна никогда прежде не замечала за собой неприязни к молоденьким красивым девушкам, даже к тем, кто был очевидно моложе и красивее ее, считая, что подобные чувства ниже ее достоинства.
Что ж, все когда-нибудь бывает в первый раз.
Адриан помялся еще немного возле стойки, потом, видимо, понял, что его взгляды совершенно не действуют на нее, и вернулся за столик.
По случаю прихода Сьюзен Анна даже сама принесла им заказ.
— Ну и как вам у нас в провинции? Нравится? — спросила она с неестественной улыбкой, от которой начинало сводить скулы, — резким движением очертила границу между нею и собой.
— Да, очень мило, — кивнула Сьюзен. Когда она улыбалась, у нее на щеках появлялись ямочки.
Анна с удивлением читала на ее лице то же недоверие, разбавленное неприязнью, что испытывала сама. Маска вежливой внимательности не производила на нее впечатления. Господи, а ей-то что? Разглядела за стойкой домашнего кафе соперницу себе?
— Вот и Джеймсу тут нравится, — вставил Адриан и впился глазами в лицо Анны.
Видимо, на лице ее промелькнуло что-то, крайне его заинтересовавшее, потому что она отметила какое-то мрачное удовлетворение в его взгляде.
— Он говорил, вы поладили, — добавил Адриан для пущего эффекта.
Анна не сдержалась, фыркнула. Ну и странные же представления у Джеймса о значении слова «поладили»!