Читать интересную книгу "Ребенки" пленных не берут - Михаил Гвор

— Что за мясо? — уточняю, на секунду оторвавшись от котелка.

— Шаки.

Секунду врубаюсь. Потом чуть не выворачивает.

— Люди?

— Причем тут люди? Шаки!

— Бандиты? Ты называла этим словом бандитов!

Санька непонимающе смотрит на меня несколько секунд, а потом заливается смехом. Не вижу ничего смешного, но понимаю… что ни хрена не понимаю, однако, похоже, не каннибальствую…

Таджикистан. Гиссарский хребет. Анзобский туннель

Хрюкнула рация, неожиданно ожив после затянувшегося молчания. Сквозь привычный шум помех пробилась относительно четкая передача на непонятном языке. Дамир ответил. Выслушал еще одну непонятную фразу. Радостно улыбнулся, и обернулся к Метанову:

— Всё майор, дорога свободна. Туннель чист.

— Ну, посредник, если хоть одна сволочь стрельнет, я у тебя из спины лично ремни нарежу! — Майор демонстративно передернул затвор „макарова“.

— Я сам застрелюсь, если что. — сухо ответил Дамир. — Так что можешь не угрожать. А там некому стрелять. „Ребенки“ пленных не берут. Собаки — тоже. Лучше проследи, чтобы с термосами не напутали. Треть у входа, остальные на ту сторону.

— Да помню, помню… Нельзя сухпаем обойтись?

— Горячее нужно, — упрямо сжал губы посредник. — Мы договаривались.

— Договаривались, — согласился майор и включил рацию. — Все — Метану! По машинам. Урбан — первым.

Проскрипел неразборчивый ответ.

Три БТРа передового дозора, фыркнув застоявшимися двигателями, двинулись вперед. Дамир на ходу вспрыгнул на вторую машину, устроился возле приоткрытого люка мехвода.

— Оглашенный, — проворчал Метанов, — кто ж по такому дождищу на броне ездит?

— А кто по горам бегает? — откликнулся капитан Петров, — как он сказал? „Дети“? Глянуть бы на этих детей.

— „Ребенки“, — поправил заместителя майор. — Которые пленных не берут. Надеюсь, всё-таки не детсадовцы. С этих сдвинутых станется… Ладно, погнали, — махнул рукой Метанов, — на месте поглядим, чаво оно и как.

Рыча и пофыркивая, колонна тронулась с места и двинулась вперед. С командирского кресла открывался совершенно мирный пейзаж. Впрочем, до входа в Азнобский туннель другого и не ожидалось. А вот что ждет там? Пятнадцать минут движения. По расчетам. А в жизни, по ощущениям, как обычно, растянутся на долгие часы. И столько же по туннелю. А уж на другой стороне…

— Метан — Урбану, — вышел на связь головной БТР.

— Метан здесь.

— Вход чистый. Идем внутрь. Посредник с нами?

— Пусть сам решает.

— Принял. Тебя здесь ждут, капитан.

— Кто?

— Увидишь, — рассмеялся старший прапорщик Урбан, по причине соответствующей фамилии, в отдельном позывном не нуждающийся. — Рекомендую сразу накормить. А то самого схарчат!

— Принял. Готовим тушняк. Роджер! — ответил Метанов, так и не сообразивший, что за такой новый оголодавший союзник нарисовался на горизонте. Или тот же самый?

Еще десять минут езды и напряженного ожидания. Площадка перед входом в туннель. Когда-то мирное место: отдохнуть, покурить, оправиться. В последние годы — место смерти: орудия Ахмадова в мгновение ока были готовы устроить здесь огненный ад. Сейчас… Что сейчас?

— Тормози.

Водитель послушно притер УАЗ вправо и остановился недалеко от тройки, сидящей на камнях у обочины.

А вот и союзнички. Их, что ли, кормить надо? Не похоже…

— Метан — Урбану, — снова захрипела „переговорка“.

— Да!

— Выход чист.

— Принял. Все — Метану! Вперед, хлопцы!

Майор, не торопясь, выбрался из кабины и подошел к сидящим. Колонна шла мимо, понемногу втягиваясь в туннель. Кроме машин третьей роты, останавливающихся на обочине. Из первой начали выгружать выкрашенные защитной краской здоровенные термоса.

— Майор Метанов! — вскинул ладонь к виску комбат.

— Николай. Стрижков. Старший группы, — поднялся навстречу сидевший в центре. Двое других уже были на ногах, веером расходясь в стороны.

„Страхуют, — подумал комбат, — союз союзом, а… Профессионалы“.

— Ох, и ни хрена себе, — раздалось сзади.

Майор обернулся. Дополнительная страховка. Вокруг УАЗа расположились три больших черных пса. Метанов понял, что не успеет даже схватиться за пистолет. Ни он, ни Петров, ни водитель.

Комбат снова повернулся к Стрижкову. Разглядывал, не стесняясь. Волос не видно под капюшоном штормовки. Но голубые глаза и рязанский нос картошкой не спрячешь. Русак. Чистокровный. И молодой, очень молодой, не старше восемнадцати.

— Мне сказали, вас надо покормить?

— Неплохо бы, — кивнул тот. — И песиков тоже. Двое суток нормально не жрали.

— Мать! — до майора дошло, почему Дамир так беспокоился о еде. — Это мы мигом. Петров!

Впрочем, капитан уже гонял кухарей, отчаянно матерясь и размахивая руками.

— Дадите кого-нибудь в помощь? — спросил майор. — Вы со своими быстрее разберетесь.

— Зухра поможет, — Николай указал на одного из страхующих. — Майор, смените ребят на позициях.

Женщина? Капитан перевел взгляд на ту, что стояла слева. Какая женщина?! Сопливая девчонка, лет шестнадцать-семнадцать от силы. Маленькая, поджарая, быстрая. Очень быстрая. Только что была здесь, и уже что-то втолковывает Петрову.

Бойцы арьергарда полезли на склон. На площадке неизвестно откуда стали возникать люди. Разные, но похожие. Загорелые, поджарые, с кошачьей грацией. Разноцветные куртки. Автоматы, винтовки. С удивлением увидел арбалеты. Впрочем, в условиях патронного дефицита — чем не выход? И все ребята молодые. Очень. Майор не заметил никого старше Николая. „Ребенки“, — вспомнил Метанов. Точно-то как сказано.

— Отвезти вас вниз? В Душанбе?

— Нет. Мы поедем с вами, — ответил Стрижков. — В машинах поспим. Старшие держат Пасруд. Мы нужны там.

Появившаяся из ниоткуда Зухра сунула в руки Стрижкову две миски с кашей. Из разваренного пшена гордо торчали алюминиевые ложки.

Майор чуть отошел, чтобы не мешать. Оглядел площадку. Там шел пир. Большие черные псы жадно, с чавканьем, ели. Рядом с каждой собакой орудовал ложкой кто-нибудь из „ребенков“. Как только длинный собачий язык до блеска вычищал миску, человек отдавал зверю остатки своей порции, а сам бежал к машинам за добавкой.

— Через пятнадцать минут будем готовы, — сказал Николай.

— Добре, — кивнул капитан, — схожу, гляну пока, как мои обжились…

Он поднялся к ближнему ДОТу. Несмотря на дождь, бледные бойцы сидели снаружи. Пара рядовых блевали, держась руками за камни. Остальные смотрелись не сильно лучше. На небольшом удалении высилась куча тел. Их стащили туда совсем недавно. Дождь еще не размыл борозды в грязи. Впрочем, усердствовали не слишком, несколько свежих трупов валялись у самого ДОТа, чуть ли не под ногами. У одного даже автомат не забрали. Так и держал мертвый боевик полуоторванной кистью потрескавшееся цевье.

— И что вы такие снулые? — спросил Метанов, — А, Ходырко? Молодежь ладно, а ты чего смурной? Трупов боишься?

Капитан Ходырко, командир третьей роты, в ответ выматерился и только потом добавил:

— А ты внутрь загляни, майор. А потом на твою рожу посмотрим. Здесь-то их дождиком умыло.

— Кого их?

— Бойцов ахмадовских. Бывших…

И капитан, прошедший от звонка до звонка Вторую Чеченскую, снова затейливо и тоскливо выругался.

Метанов сунулся в дот. И понял, что сделал это зря. Люди лежали вповалку. Их было много, очень много. Такого количества ни по одной „штатке“ здесь быть не должно. Похоже, что джигитов сгоняли сюда специально. А может сами собрались на какой сабантуй или прячась от дождя. А потом сюда ворвались псы. Опьяненные боем и почуявшие на клыках сладкую кровь врага… Они не разбирались, кто еще жив, а кто уже мертв, просто резали и рвали всё подряд. Целых тел почти не было. Только жуткое месиво из торчащих в разные стороны оторванных конечностей, вырванных кусков, зияющих ран… На полу лужи темной, почти черной, жидкости, не опознать которую можно было лишь с большим трудом. И над всем этим витал густой тяжелый запах крови…

С трудом сдерживая рвотные порывы, капитан выбрался наружу.

— Ну как? — спросил старлей.

— Звиздец! — ответил Метанов, — просто звиздец!

— Там, где люди работали, не лучше. Как на бойне.

— „Ребенки“ пленных не берут…» — вслух процитировал комбат вспомнившуюся фразу Дамира.

— Какие ребенки? — не понял Ходырко.

— Деток этих союзники наши «ребенками» называют… — объяснил комбат капитану некоторые тонкости.

— Мать твою так! Дети же совсем, — прошептал ротный. — Что же их взрослые-то творят…

— Не знаю. И узнавать не хочу. Но чистить помещение придется твоим. Больше некому.

— «Ребенкам» за собой убираться западло? — прищурился Ходырко.

— Они двое суток не спали. Заходили сюда через горы.