выходили из строя. Им требовался серьезный ремонт в заводских условиях. Но дело в том, что в Донецке не было специализированных танкоремонтных заводов. Не было — и не надо! Развитая промышленная база, а главное — высококвалифицированные кадры рабочих, инженеров и технологов могли обеспечить ремонт тяжелой техники практически любой сложности.
* * *
Артем следовал в танковой колонне вслед за машиной Кайзера по "улице имени себя", то есть по Артема, центральной магистрали города. Попетляв немного, они направились на один из донецких заводов. Имеющие лихой вид побитых, но не побежденных мартовских котов, танки ДНР нуждались в ремонте, и желательно в капитальном.
Молодому танкисту столица Донбасса представилась блокадным Ленинградом: пустынные улицы, закрытые деревянными щитами, чтобы не побились при обстрелах, витрины магазинов. Характерные надписи: "Убежище", "Эта сторона улицы опасна при обстреле". Редкие прохожие, все больше в военной или полувоенной форме. Некоторые даже с оружием в руках. Да и по улицам вместе с троллейбусами и автобусами ехали армейские "Уралы" и КамАЗы, а то и бронетехника.
Артем совсем недавно — всего лишь в мае этого года — покинул свой родной город. Но как изменился Донецк за это время! Но изменился и сам Чернов. Обычный парень, пришедший на баррикады под Донецкой облгосадминистрацией по зову сердца, превратился в опытного воина. Воодушевление, с которым он принял провозглашение Донецкой Народной Республики на всеобщем митинге 7 апреля 2014 года, переплавилось в его сердце в решимость защищать родной край и родной город. Артем уверенно командовал вверенным ему танком — военным трофеем. Сейчас он раскрыл душу навстречу Донецку, который глядел на юношу тысячами окон жилых домов. И за каждым окном — чья-то семья. Именно между мирными жителями и бандеровскими палачами встал простой донецкий парень Артем Чернов…
Донецк оставался не только крупным административным, но и промышленным центром региона.
Здесь сосредоточены металлургические и машиностроительные заводы. На одном из таких — национализированном властью Республики, в кратчайшие сроки и развернули ремонт и модернизацию боевой техники. Фактически сейчас вся оставшаяся промышленность и все ресурсы были сосредоточены для единой цели — обеспечения армии ДНР. Как во времена Великой Отечественной войны: "Все — для фронта! Все — для Победы!"
Промышленное предприятие, некогда принадлежавшее одному из самых влиятельных олигархов Украины, теперь ремонтировало танки и другую бронетехнику, а также артиллерийские системы. Кроме того, здесь выпускали фурнитуру и различные тактические "обвесы" для автоматов, бронежилеты собственной разработки и даже минометы. Но это — совсем уж отдельная история.
Что касается бронетехники, то в цехах завода танки поставили на технические позиции, специалисты провели дефектовку, определили перечень повреждений и нуждающихся в замене деталей.
Артем с интересом глядел на обычных работяг, которые стали теперь мобилизованными на производство. Правда, Донбасс всегда славился своими "технарями". Ведь здесь действительно мастера — "золотые руки", хорошему слесарю неважно, что ремонтировать: большегрузный автомобиль или, например, бронетранспортер. Конечно, есть особенности, но техника-то ведь советская, а значит — сверхнадежная и ремонтопригодная. Да, действительно — и танк несколько отличается от гусеничного трактора, но ведь и те дядьки, которые его чинят, раньше служили еще в Советской армии, потому имеют необходимые знания и навыки.
Придя на следующий день в цех, Артем своего танка и не узнал: башня снята и установлена на специально сваренный из стальных уголков стеллаж. Там уже суетятся, подсвечивая себе фонариками, специалисты по электрооборудованию. Отдельно на мощной стальной раме стоял разобранный бронекорпус со снятыми катками и гусеничными лентами.
В огромном здании цеха раздавались гулкие удары металла о металл, мелькали вспышки электросварки, шипело пламя газовых резаков. Над головой со скрежетом и гудением передвигался электромостовой кран, перетаскивая многотонные детали, танковые башни, и даже боевые машины пехоты весом в пятнадцать тонн.
Работали здесь, собственно, как и везде в Донецке летом 2014 года, за паек. Но трудились не за страх, а за совесть. Донецкие "технари" не только ремонтировали технику, но и модернизировали ее.
Причем они делали это, не просто наваривая стальные листы и решетчатые экраны на технику, куда попало, а руководствовались инженерными расчетами. Бронезащиту боевых машин пехоты БМП-1 и БМП-2 усиливали в районе подбашенного отделения, накладками увеличивали толщину брони и самой башни. Борта легкой бронетехники, в том числе бронетранспортеров, защищались транспортерной лентой, которая используется на шахтных конвейерах. Плотная и многослойная, она неплохо защищала от мелких осколков и пуль пехотной "стрелковки".
Так любимые ополченцами решетчатые экраны в большинстве случаев срезались с техники автогеном за ненадобностью. Ведь было важно выдержать необходимое расстояние той самой решетки от самой брони, чтобы рассеивать смертоносную кумулятивную струю.
Подошло время обеда, и смена направилась в заводскую столовую. Кормили здесь сытно, по армейским нормам. Гороховый суп, рисовая каша с тушенкой или с котлетами, салат и чай. Хлеба можно было брать, сколько угодно. В условиях почти полной блокады Донецка подобный рацион был почти что сказочный.
Вместе с рабочими предприятия обедали и военные, которые располагались на территории завода, и ополченцы, пригнавшие сюда на ремонт свою бронетехнику.
— Вкусно тут кормят!.. — заметил Артем.
— Да, не жалуемся. Это потому, что руководство заботится! — ответил ему пожилой седоусый мужчина. — Я здесь еще при СССР начинал, а сейчас с пенсии пришел — технологом. Ведь не только рабочие руки нужны, но и мозги: производственный процесс еще надо уметь организовать! Михаил Васильевич меня зовут, будем знакомы.
Артем пожал шершавую твердую ладонь собеседника. Собственно, он и обратил внимание первым делом именно на руки собеседника — грубые, привыкшие к гаечным ключам больше, чем к шариковой ручке. Оно и неудивительно, ведь технологи в основном работают в цехах, непосредственно на производстве. Взгляд карих глаз этого мужчины оставался удивительно ясным, в нем билась мысль, рациональное начало. Несмотря на годы тяжелого труда и не самую большую и почетную пенсию, он сохранил, по-видимому, те знания, которые были получены еще во времена СССР. К этим знаниям прибавился еще и многолетний опыт, который сейчас — в ДНР, ценился на вес золота.
— Это точно! — кивнул Артем, расправляясь с большой котлетой, пожаренной явно по советскому ГОСТу общепита.
— Я, когда сюда вернулся, все брошено было: даже в офисах электрочайники остыть не успели! Кажется, что персонал, особенно ИТР, просто на обед вышел, вот как мы сейчас. Собственник, который фактически всем Донецком владел, в Киев перебрался. Это тот, который нас своими "земляками" всегда называл. Правда, когда ему это нужно было. Ну, ладно — это, как сейчас говорят, мое личное мнение.
— И как же вы тут с нуля все восстановили? — поинтересовался молодой