Стою теперь, вместо того чтобы воевать с дошколятами, наслаждаюсь теплым осенним днем. Хоть и конец сентября, но погода стоит на удивление теплая, ласковая.
Меж тем Евы все нет и нет, хотя по времени уже должна бы выйти.
В какой-то момент мне кажется, даже вижу ее темноволосую головку с двумя косичками по бокам. Однако это оказывается не она, а ее подруга Катя. Девочки немного похожи, одного роста и волосы у них одинакового темно-коричневого цвета.
– Катя, привет, – машу ей. – А где Ева? Ее задержали?
Подружка дочери смотрит на меня как-то странно и говорит:
– Ее папа забрал со второго урока.
После этой информации все внутри меня ухает вниз. Солнечный день теряет краски, в горле резко начинает саднить от сухости.
– То есть как?! – я практически кричу.
– Не знаю, – Катя пугается моей реакции.
– Извини, – раздосадованно пыхчу и отпускаю Катю.
Вот подонок, да как же он на такое решился? Это что же получается, если он забрал Еву со второго урока, ребенок у него уже больше двух часов и мне не позвонил?! Она бы непременно позвонила.
Достаю телефон, набираю номер Евы. Раз, другой, третий, но дочка не берет трубку.
Все еще до конца не верю в случившееся, звоню учительнице Евы.
– Светлана Анатольевна, здравствуйте, вы что, правда отдали Еву отцу? – Мой голос дрожит.
– Отдала, а что такое? – удивляется преподаватель.
А и правда – что тут такого, отдать ребенка родителю. Она же не в курсе нашей с Максимом ситуации. Надо было как-то ее предупредить, но я не думала, что бывший муж отправится в школу. Он тут был за все время от силы пару раз, и то, когда я загремела с близнецами в больницу.
– Я сужусь с ним за полную опеку и прошу вас впредь не отдавать ребенка никому, кроме меня! – говорю строже, чем требуется.
– Хорошо, – отвечает учитель. – Вот только вы разберитесь в своей семье, пожалуйста.
– Обязательно. – На этом я кладу трубку.
Я разберусь. Я с этим козлом так разберусь, что он у меня молоко давать начнет вместо козы.
Отхожу от школы и направляюсь прямиком к дому.
По дороге убираю блок с номера телефона Максима.
Звоню ему.
– Привет, милая, – отвечает он сразу.
– Как ты посмел? Что тебе от нее надо? Если ты хоть что-нибудь ей сделал…
– Ты за кого меня принимаешь? – картинно обижается Максим. – С Евой все в порядке, я приучаю ее к трудовой дисциплине, а то ты совсем распустила девчонку…
– Что?! – визжу почти на ультразвуке. – Я сейчас немедленно заберу Еву, и…
– Приходи, поговорим, – отвечает он с иронией.
И я иду.
Я бегу!
Лечу…
Запыхавшаяся, вбегаю в подъезд. Как ошалевшая, жму на кнопку лифта.
Когда поднимаюсь на десятый этаж, так же остервенело жму на кнопку звонка. Очень скоро слышу звук отпираемого замка.
Когда Максим открывает дверь, в глубине квартиры слышится жалобное:
– Мама!
Я больше не я – я таран, который хочет снести бывшего мужа в сторону. Однако ничего-то у меня не получается.
– Стоять… – командует Максим и крепко хватает меня за плечи, буквально выталкивает на лестничную клетку.
Мне хочется отшвырнуть его от себя, броситься в квартиру. Но он здоровый мужик, который минимум вдвое сильнее.
– Пусти меня к ней! Пусти! – громко кричу.
– Успокойся, – цедит он, отпихнув меня от себя.
Я еле успеваю поймать баланс, чтобы не упасть.
Ошалело на него смотрю. Успокоиться, ага… В другой жизни.
– Если ты немедленно не отдашь мне Еву, я прямо отсюда пойду в полицию, ясно? – шиплю на него. – Это похищение ребенка!
А Максим не боится.
Кажется, он давно продумал такой вариант, потому что с гадкой ухмылкой отвечает:
– Скатертью дорога. И что ты им скажешь? Так, мол, и так, товарищи полицейские, родной отец забрал дочку в квартиру, где она должна проживать вместе с матерью и сестрами. Какой плохой, просто ужасный тип… Не дури, никакое это не похищение. Я – ее отец.
– Никакой ты ей не отец! – я не сдаю позиций. – После того как я объясню полицейским это обстоятельство, они войдут в мое положение. Ты же ей не родной…
– По бумагам очень даже родной, – цокает он языком. – Самый что ни на есть. Хватит устраивать истерики, Кристина!
Стою, смотрю на этого умалишенного и понять не могу, какой реакции он от меня ждет. Всерьез думает, я способна на адекватное поведение после того, как он забрал Еву?
– Возьми себя в руки и иди уже в суд! – командует Максим.
– В суд-то зачем? – поначалу не понимаю.
– Как это зачем? – Максим зло на меня зыркает. – Я хочу, нет – требую, чтобы ты немедленно забрала заявление о разводе. И вечером жду тебя домой с близнецами. Иначе Еву никуда не пущу, ты хорошо меня поняла? А будешь выпендриваться, увезу ее отсюда куда-нибудь подальше…
– Как это увезешь? – Я все никак не могу прийти в себя. – Как это не пустишь ее ко мне? Да я эту дверь выломаю!
– Силенок не хватит, – хмыкает он. – А станешь буянить, полицию вызову уже я. Подробно им расскажу, какая ты неблагонадежная мамашка. Держишь детей в крохотной однушке, ушла от мужа к любовнику, все бы тебе гулять. За детьми не смотришь, из школы не забираешь… Хочешь прослыть хреновой матерью? На суде это будет очень ладно смотреться.
– Ты совсем обалдел?! – У меня срывается голос.
– Хочешь этим вечером быть со всеми дочками? – спрашивает он деловито. – И будешь, но только под крышей родного дома. А теперь марш забирать заявление! Ать-два вон отсюда, ты все поняла?
Стою, хлопаю ресницами и все равно ничего в этой жизни не понимаю.
Максим вправду думает, что похищение ребенка – это идеальный способ сохранить семью? Он совсем слетел с катушек и совершенно неадекватен. А самое обидное – он абсолютно прав в том, что полиция мне вряд ли поможет. Он ведь и вправду по документам отец Евы. И что мне теперь делать? Где искать помощи?
– У тебя нет другого выбора, – меж тем продолжает он.
А выбора у меня и вправду, похоже, нет.
Чтобы найти управу на этого типа, мне остается сделать только одно…
Интересно, как долго и интенсивно Рафаэль будет на меня орать, когда я это сделаю?
Глава 30. Злой
Рафаэль
Я зарылся в бумаги.
Сегодня не день, а какой-то форменный звездец. После моего вынужденного отсутствия на работе дел скопилось столько, что разгребать их и разгребать.
Раз уж я получил такую возможность, удачно пристроил близнецов, надо с головой уйти в работу. Но вот этого-то как раз сделать не получается, потому что голова у меня забита одной вредной взбалмошной персоной, которая слишком горда для того, чтобы уделить мне десять минут на кофе.
Отшила, как прыщавого студента. Как будто я микроб какой, а не уважаемый человек.
Я думал, у нас с ней потепление, после того как вчера привел к ней Еву. В кои-то веки нормально поговорили. Хотел по-человечески разъяснить ей, что она в корне неверно меня воспринимала раньше. Ведь, по сути, никакой я не высокомерный и не надменный. Пусть, в школе я и вел себя подобным образом, но это было скорее ширмой, за которую я никого не пускал. Бывало, задирал нос, да, общался с людьми свысока. Но я давно это все перерос.
Ладно, я еще понимаю выводы, которые Кристина сделала из моих высокомерных выходок. Но остальное-то откуда взялось? Почему она решила, что я не могу быть надежным и преданным, что на меня нельзя положиться. Да если в этом мире можно на кого-то положиться, так это на Рафаэля Давидяна, ей любой скажет.
Я ответственный работник, у меня куча друзей, которые вполне могут мне доверять. И жена! Была… Нет, жена – плохой пример, но тут уж ничего не поделаешь.
В общем, я хотел популярно разъяснить Кристине, что уже давно не восемнадцатилетний школьник, каким она меня знала. Что я повзрослел во всех смыслах и изменился.
Однако она даже слушать меня не захотела.
Самое паршивое – понять не могу, почему меня все это так задевает? С другой стороны, кому будет приятно, если про тебя думают всякую гадость? Ладно бы кто посторонний, плевал бы я на это с высокой колокольни. Но Кристина – мой незакрытый гештальт, ничего не поделаешь. Мне важно, каким она меня видит. Почему? Важно, и все тут.