Ладно, значит, буду совмещать приятное с полезным.
— Мне через два месяца 30 лет, а у меня еще ни с кем не было, как с тобой, — тихо говорит и мягко проводит пальцами по моему лицу.
Я лежу на животе полностью обнаженная и смотрю на Илью.
— Это как именно?
Он не отвечает. Продолжает рисовать узоры на моей скуле, щеке.
— Расскажи мне о своей жизни, Ксюша.
Я слегка развожу губы в улыбке.
— Ты же все знаешь, я говорила тебе.
Ток едва заметно качает головой.
— В каком именно университете ты училась?
— В лингвистическом имени Мориса Тореза. Это главный лингвистический в Москве. Да и в России тоже.
Мне кажется, что он порывается что-то сказать, но в последний момент передумывает.
— Почему ты до сих пор не вышла замуж?
Я слегка смеюсь.
— Как-то не сложилось. А надо было?
— Нет, я очень рад, что ты не замужем и никогда не была. Но смотрю на тебя и не понимаю всех твоих бывших. Как можно было не жениться на тебе?
Я застываю. Мне никто никогда не говорил таких слов.
Илья придвигается ко мне и мягко целует мой висок, ведет носом по волосам и выдыхает:
— Ксюша, я по уши влюблен в тебя.
Я зажмуриваю глаза. По всем правилам, если клиент признается в чувствах, ему нужно отвечать взаимностью.
Но я не могу сказать эти слова Току. Кому угодно, но только не ему.
«Да ладно тебе, Ксюх, думаешь, я не знаю, что ты всегда была в меня влюблена?»
Нет, я не переживу снова это унижение. И пусть я уже давно не испытываю к Илье никаких чувств кроме ненависти, я никогда не скажу ему признание в любви. Я скорее запорю миссию, расскажу о себе правду и признаюсь во всех своих грехах, чем произнесу это. Я не скажу эти слова даже ради усыпления его бдительности и мести.
— Илья, ты слишком торопишься с такими громкими заявлениями.
— Нет. — Он прижимает меня к себе. — Я точно знаю, что чувствую к тебе.
— И все же ты слишком торопишься.
Он вздыхает.
— Хорошо, если тебя это пугает, я не буду говорить. Но все равно знай, что я в тебя влюблен.
Я секунду молчу, а потом все же произношу слова, которые могут мне все перечеркнуть. Просто это снова сильнее меня.
— Я не могу ответить тебе тем же. Прости.
— Я не тороплю тебя. Скажешь, когда будешь готова.
Никогда не скажу.
Илья пару раз проводит ладонью по моей спине и засыпает. А я погружаюсь в мысли. Нужно, как можно скорее покончить с ним. С каждым разом с ним все сложнее и сложнее держать себя в руках и говорить правильные вещи. У меня было несколько клиентов, которые признавались мне в любви, и я всегда отвечала им взаимностью. Не знаю, зачем они говорили эти слова, если у нас был только секс без обязательств. Они не хотели отношений со мной, как Илья.
Но Току я не могу сказать это признание. Ни ради задания, ни ради личной вендетты. Я могу наговорить ему какую угодно ложь кроме этой.
Сейчас он обнимает меня не крепко, поэтому я аккуратно высвобождаюсь из его рук. Он переворачивается на спину, но не просыпается. Выжидаю минут 10 и тихо встаю с кровати. Выхожу из спальни, захватив с собой свой телефон, и иду в его кабинет. Я умею делать это бесшумно, так что Ток продолжает спать.
У меня есть пять минут. Больше — будет опасно. Первым делом осматриваю его стол. Ежедневник, печать, какие-то документы, записи на обычных листах, фотография его сестры в рамке… Первый выдвижной ящик стола закрыт на ключ. В следующих трех ничего особо интересного нет. Подхожу к шкафам с документами. Очень много папок с подписанными корешками.
«Воронеж 2010»
«Москва, ТТК, 2012»
«Новосибирск 2016»
Этих папок очень много. Подхожу ко второму шкафу. Там уже другие, более толстые и без подписанных корешков. Оглядываю еще раз кабинет. У противоположной стены тоже несколько шкафов с документами.
Пять минут вышли. Пора возвращаться.
Так же бесшумной кошкой прохожу в спальню и опускаюсь на кровать. Ток продолжает спать, но, как только я ложусь, он тянется ко мне. Обнимает сзади и мягко целует в плечо. Я стараюсь не думать о мурашках, которые тут же побежали по всему телу и заставляю себя заснуть.
Утром, когда я просыпаюсь, Ильи в кровати уже нет, а в комнату доносится очень приятный кулинарный аромат. Я встаю, набрасываю на себя свой легкий шелковый халатик и иду на запах. Илья у плиты готовит панкейки.
— Доброе утро, — говорю ему и расплываюсь в улыбке. На секунду мне даже кажется, что в искренней.
— Доброе утро, — он улыбается в ответ. Заливает сковороду тестом и идет ко мне за поцелуем. — Завтрак уже почти готов, — мурлычит мне в ухо.
— Ток, ты удивителен.
— Хочу удивлять тебя, моя милая.
Я еще раз его целую и иду в душ. После завтрака Илья снова затаскивает нас в постель. И снова я в его власти, снова его губы и руки, снова стоны и эта проклятая вспышка по всему телу.
Разве может быть в объятиях врага так сладко?
Когда я лежу на кровати без сил и со сбитым дыханием, Ток поворачивает ко мне голову и хитро прищуривается.
— Ну что, моя милая, у тебя по-прежнему со мной худший секс в твоей жизни?
Я лишь тихо смеюсь.
— Так худший или нет? Ты мне не ответила, — развел губы в хитренькой улыбочке.
— Лучший, — тихо выдыхаю и зажмуриваю глаза.
Илья притягивает меня к себе и склоняется к уху.
— Не расслышал, моя милая. Скажи-ка погромче.
— Лучший, Ток. И я ненавижу тебя за это.
Он улыбается, как довольный кот. А я и правда ненавижу. Его, себя, нас…
— И у меня с тобой лучший, — Илья шепчет мне на ухо и целует в висок. — Ксюша, я никогда не думал, что секс может быть ТАКИМ. Я говорил тебе, что ты мой космос?
— Говорил.
У него со мной лучший секс в его жизни, потому что меня специально этому учили. У каждого моего клиента со мной лучший секс. А вот у меня с ним — непонятно, почему. И мне это совсем-совсем не нравится. Но я не могу приказать своему телу. Оно перестало меня слушать.
Нужно поскорее завязывать с Ильей. Терентьев уже спрашивал, как дела, ждет уже хоть каких-то результатов. Просил передавать ему всю информацию по мере получения, а не скопом.
— Ксюша, а эти таблетки, которые ты пьешь, они не вредны для твоего организма? Может, лучше перейдем на презервативы? Я слышал, что противозачаточные могут вредить.
Что?
Вообще-то я не пью никаких таблеток. Я бесплодна, поэтому все мои клиенты без проблем кончают в меня. Но о бесплодии я, естественно, никогда никому не говорю, поэтому если кто-то спрашивает о контрацепции, я вру, что пью противозачаточные.
— Нет, Илья, все в порядке. Мне их врач прописал.
— Но все же. Зачем травить организм какими-то таблетками? Я не хочу, чтобы ты зря пила их, когда есть презервативы.
Он меня убивает такими заявлениями. Вообще впервые в моей жизни мужчину заботит этот вопрос. Обычно все клиенты всегда радовались, что можно без резинки.
— Ну можем перейти на презервативы, если ты настаиваешь. Мне без разницы.
— Да, я настаиваю. С презервативами, правда, ощущения немного не такие, но это не важно. Зато ты не будешь глотать всякую дрянь.
— Ладно.
Может, хотя бы с презервативами мне с ним будет не так хорошо? Хотелось бы.
Повалявшись в постели еще полчаса, мы из нее вылезаем и начинаем собираться к его друзьям. Я надеваю черное шерстяное платье и плотные колготки. Волосы оставляю прямыми, делаю неброский макияж.
Чем ближе мы подъезжаем к дому Кристины, тем неуютнее я себя чувствую. Я будто бы нахожусь в предвкушении чего-то. Вот только чего именно — непонятно. Вряд ли она меня вспомнит, наше знакомство длилось от силы минут пять и было это почти 12 лет назад. Но все же у меня ощущение, что я скоро встречусь с лучшим другом, которого давно не видела.
Кристина с мужем живет на Кропоткинской. Очень хороший район с видом на реку и храм Христа Спасителя.