место. Открывшаяся картинка мне однозначно не понравилась.
Она знает о моей национальности.
Она называет себя русалкой.
Она использует выражение «русским духом запахло».
Кто еще кроме меня в этом мире знает о таких вещах? Ответ был удивительно прост: никто. Только сейчас я начал осознавать, что действительно сплю, и все происходящее здесь и сейчас — это лишь работа моего сознания и подсознания.
Девушка, словно прочитала мои мысли, иронично улыбнулась и закачала прелестной ножкой. Меня вновь посетили сомнения, а вдруг я не прав?..
Девушка поощрительно улыбнулась. Видно, эта мысль ей понравилась больше.
…Вдруг во сне со мной пытается связаться некая «сила», которая, к слову сказать, может оказаться причастной к моему появлению в этом мире? Взять хотя бы тот же сон про домового…
Красавице и эта мысль понравилась. Она плавно поднялась и сладко потянулась. Затем стала прогуливаться по ветви неспешным шагом, осторожно, но грациозно переступая по шершавой коре босыми стопами. Изредка поглядывала на меня хитрыми глазами: смотрю ли? А я смотрел, и еще как: неотрывно, то и дело жадно сглатывая слюну. Какие уж тут на фиг сомнения? Какие уж тут к черту размышления? Кем бы она ни была, сновидением или «некой силой» (красота, к слову, тоже сила, причем страшная) она мне нравилась. Чертовски нравилась. И если это все же сновидение, то я не хочу просыпаться…
Девушка, кажется, осталась довольной таким решением. Для порядка она пару раз «оступалась», и я, растопырив руки, подбегал к дереву, не то с надеждой (наконец-то!), не то со страхом (а ну как не поймаю?). Вскоре мы стали прогуливаться вместе, она по ветви, я под ней, зато — с растопыренными руками. Потом девушка грациозно обошла вокруг ветви, пренебрегая законами гравитации, и на какой-то миг ее лицо оказалось напротив моего, только в перевернутом виде. Волосы гравитацией не брезговали, но, как ни странно, меня так и не коснулись, словно обтекли со всех сторон. Я растерялся, завороженный ее близостью и глазами, и только после того, как она вновь уселась на ветви, понял, что упустил шанс ее поймать.
Русалка поглядывала на меня с озорными искорками в очах, словно примеривалась, а не метнуть ли в меня желудем, чтоб я наверняка уверился в том, что она не работа моего подсознания…
— А имя у тебя есть? — спросил я красавицу, отвлекая ее внимание от желудей.
— Зачем оно мне? — по интонации было предельно понятно, что, даже не зная имени, ее невозможно было с кем бы то ни было перепутать, ни во сне, ни наяву.
— Э, ну не знаю… — сбился я, слегка удивленный подобным подходом к ономастике, а девушка с обезоруживающей простотой поинтересовалась:
— Тебе никто не говорил, что ты глупый?
Сперва я опешил, а затем рассмеялся. Отсмеявшись, мне стало легче, словно последние препоны на пути к нашему с русалкой взаимному счастью с себя скинул; присел на землю, скрестив ноги, и ответил:
— С такой непосредственностью — нет. А вообще, если ум есть — то это хорошо, а если нет — то об этом не задумываешься…
— Зачем ты ко мне приходишь? — без перехода спросила красавица.
По ее тону, выражению лица, исходящим от нее флюидам было видно, что мое общество ей приятно, и причиной ее вопроса скорее было чисто женское любопытство. В принципе, она сама знала, зачем я прихожу, но ей, как любой настоящей женщине требовалось словесное подтверждение своих выводов.
— Влюбился, — пробурчал я, решив пока не заострять внимания на всех тонкостях этой поляны и «моего» появления здесь.
— Любовь, — томно вздохнула красавица. — Теперь я понимаю, как тебе удалось найти сюда дорогу аж три раза подряд…
— Куда это «сюда»? — по инерции поинтересовался я.
Девушка лишь обезоруживающе улыбнулась в ответ, после чего пространство подернулось плавной рябью и стало таять, обнажая в серых лоскутах непроглядную черноту.
Глава 11. Выживание — системное вооружение (день 5)
Проснулся я поздним утром, на душе было легко и хорошо.
К утренним процедурам я добавил пробежку вокруг Огромки, чей периметр составлял километра два-три. Вернувшись в пещеру, я позавтракал ягодами и орехами, после чего занялся ревизией результатов своего гончарного творчества.
При наведении на припорошённую горку золы и пепла нейро-интерфейс несколько раз помигал мне её образом и погас. Это могло означать, как и то, что отжиг успешно завершен, так и то, что процесс бы прерван досрочно.
В целом отжиг прошел успешно, даже недостаточно высушенная глина спеклась и поменяла свой состав. Насколько качественно — покажет дальнейшая эксплуатация. Из потерь было два треснувших ножа и одно плоское блюдо, все остальное выглядело целым, без видимых трещин. Я перенес всю керамическую утварь к ручью, где тщательно ее отмыл. Нож, лопатку и совок заточил при помощи песка и камней, а кувшины и горшочки заполнил водой.
Ну что же, все идет плану, и следующий пункт в нем — это охота.
Охотиться я предполагал из лука, а для лука нужна была тетива. Прочность моих крапивных и лыковых веревок оставляла желать лучшего, и те и другие не были достаточно прочны на разрыв. В качестве эксперимента я пробовал скрутить композитную веревку и из крапивно-лыковых волокон, но эксперимент закончился очередным фиаско. Я подумывал скрутить две или три веревки вместе и сделать тетиву из них. Да, она получится более толстой, но зато выдержит натяжение лука.
Однако мои планы поменяли браслеты, сжалились надо мной и выдали рецепт прочной крапивной веревки. Никак не мог привыкнуть к внедряемым в память рецептам, ощущения оставались странными, словно оживали давно, многие сотни лет назад, забытые знания.
Конкретно эти знания не были новым рецептом, скорее они являлись чем-то вроде усовершенствования, апгрейда уже имеющейся технологии получения крапивных волокон. Нехитрой анимацией с зеленой и желтой подсветкой нейро-интерфейс показал мне, что шкурка с крапивы не должна сниматься целиком со всего стебля, поскольку стебель не однородный, состоит из сегментов-колен сантиметров по пять-десять длинной. В местах сочленения сегментов прочность волокон близка к нулю. По новой технологии мне надо было надрать волокон крапивы по длине сегментов ее стебля, причем тех, что ближе к корню. Размять их, промыть, очистить от мякоти, а потом выварить в щелоке.
Щелок всплывает на поверхность если залить золу водой и дать отстояться. Надо будет варить в нем волокна какое-то время. Потом тщательно отмыть, просушить и расчесать чем-нибудь острым. В результате получится похожая на волоски или пряжу штука, и вот её-то уже и надо скручивать в тетиву. Нитка из нее получится