И вот Маша ворчала на пыль, на ветер, на вонь, забивая стыд внутри себя. Она поставила поднос с картофельным пюре и мягкой котлетой — последним обедом в жизни старухи-матери.
Обычно Софья Николаевна ела спокойно. Она давно уже не могла жевать, поэтому втягивала мягкую пищу с противным сосущим звуком. Но сегодня она неожиданно отказалась есть, замычала, вращая слепыми глазами, — это было мерзкое зрелище. Маша что-то бормотала себе под нос, стараясь засунуть ложку с пюре между приоткрытых челюстей и не обращать внимания на гнилой запах изо рта. А старуха вдруг подняла руку и указала на шкаф, что стоял напротив кровати, ближе к окну. Видимо, старухе стоило невероятных усилий сжать руку в кулак, оттопырив указательный палец. Она недвусмысленно давала понять, что хочет что-то из шкафа.
Сердце Маши сжалось. Что-то светлое слабо пробилось сквозь плотный туман страха, злости и стыда. Сиюминутная доброта к матери.
— Что там? — Маша оставила поднос и подошла к шкафу. — Внутри?
Старуха замычала, вращая глазами. Замычала сильнее обычного, словно изо всех сил старалась произнести какое-то слово. Маша открыла шкаф, оттуда дыхнуло застоявшейся старостью.
— На полках? — спросила она.
Рука старухи затряслась.
Маша начала медленно перебирать стопки старых вещей, покрытых пылью и паутиной. Здесь не убирались много лет. С тех пор, как Софья Николаевна слегла окончательно, никто не открывал дверцы этого шкафа. Мычание старухи перешло в какой-то слабый стон, полный отчаяния. Маша заторопилась, нагнулась, перебирая вещи. Она не знала, что искать, но почему-то подозревала, что сразу узнает то, что нужно.
И она не ошиблась. На нижней полке, среди стопок аккуратно сложенного нижнего белья, ее руки нащупали какой-то твердый продолговатый предмет. Она вытащила его на свет. Предмет был странный на ощупь, и от него исходило невероятное тепло. Он походил на крышку от чего-нибудь, или на внезапно затвердевший лист бумаги.
— Это? — спросил Маша, вложив в руку матери свою находку.
Старуха замычала в ответ. Из горла ее хрипло и тихо вырвалось слово: «Это».
6
Софья заметила, что с Максимом что-то не так, спустя полгода после их переезда с Урала. Максим начал чего-то бояться. По вечерам он плотно задергивал шторы, несколько раз за ночь вскакивал, чтобы проверить, действительно ли заперта дверь. От каждого шороха он становился напряженным, словно прислушиваясь к звукам вокруг. Он стал избегать людных мест, перестал ходить в кинотеатры и на рынок. А однажды вечером он спросил у Софьи, готова ли она переехать жить в другой город.
— Здесь невозможно находиться, — пожаловался он, — здесь слишком большие окна и много света. Я все время на виду.
В тот же вечер Софья начала настойчиво расспрашивать мужа о том, что происходит. Конечно же, виной всему оказался реликт. Максим несколько недель держал его в шкатулке на дне шифоньера, но как-то раз не выдержал и, когда никого не было дома, достал и принялся разглядывать, положив на ладонь. И в тот момент произошло нечто странное.
Мир перед глазами Максима расплылся, сделался словно прозрачным, а потом вдруг собрался из миллиона осколков в нечто целое, но совершенно чуждое. Максим словно оказался в теле кого-то другого. Он видел чужой мир глазами чужака. Вокруг была пустыня, тянулись рыжие холмы, ветер гонял по холмам горячий песок. И всюду сновали, суетились те самые шестилапые пришельцы, которых Максим убивал в Витязе. Их были сотни, а, может, и тысячи. Они таскали какие-то арматуры, общались между собой, рыли траншеи, настраивали сложные механизмы, вроде огромных самоходных машин на гигантских лапах. Пришельцы перемещались на двух задних лапах, втягивая верхние — с когтями — и ловко управляясь средней парой, которые заканчивались шестипалыми ладонями. Максим вдруг сообразил, что смутно, на уровне каких-то инстинктов знает, о чем они общаются. Речь шла о подготовке к войне.
Чужак, в теле которого оказался Максим, занимался отладкой орудий дальнего радиуса действия. Максим чувствовал горький привкус на губах чужака, ощущал его сердцебиение (у чужака было три сердца, одно основное и два вспомогательных, чтобы равномерно гнать кровь по кровеносной системе), усталость. На секунду показалось, что Максим даже может прочитать его мысли… Но в тот же момент Максима вдруг вышибло из тела пришельца, мир потемнел и растворился, и Максим пришел в себя в комнате на полу, крепко сжимая в руке реликт.
Странное явление заворожило Максима. Спустя несколько дней он снова взял Прибор (ведь это же, без сомнения, был какой-то Прибор пришельцев, устройство непонятного назначения). Через минуту тепло от Прибора наполнило его тело, он покинул комнату и оказался в теле чужака, настраивающего орудие. Чужак был весел, напевал какую-то мелодию себе под нос и общался с другими чужаками. Вокруг шла гигантская стройка. Собирали первые космические корабли. Через много лет здесь должна будет выстроиться армада боевой техники, готовая устремиться в космос для завоевания планет. Во второй раз Максим задержался в теле чужака подольше. Он успел заметить множество других странных существ, которые находились в подчинении у шестилапых. Некоторые, судя по всему, принадлежали к представителям других завоеванных рас. Чужак подсвечивал себе жучком, похожим на светлячка, которых видел Максим внутри упавшего космического корабля. Несколько раз по громкоговорителю передавали сообщения об очередных достижениях в войне против внепланетных рас. Каждое сообщение сопровождалось общим бурным ликованием. Казалось, эти существа жили только ради войны. Те обрывки мыслей, которые успел перехватить Максим, целиком и полностью были посвящены войне.
Затем он снова вылетел из тела чужака и пришел в себя в комнате на кровати, с колотящимся сердцем, вспотевший и взволнованный. Стерпеть и не заглянуть снова он уже не мог.
Через два дня Максим взял Прибор с собой в воинскую часть, куда перевелся с Урала. После событий в Витязе многих перевели в разные концы страны и «затеряли», чтобы люди не дай бог не объединились и не рассказали правду. За молчание, правда, платили надбавку к жалованию и обещали солидную пенсию.
Запершись в кабинете, Максим взял Прибор в руки и приготовился к перемещению. Мир вздрогнул, глазами чужака он увидел помещение с покатыми потолками, плохо освещенное жучками, с мокрыми разводами над головой и лужей под ногами-лапами. Его обступили чужие, и все их внимание было приковано в тому, в чьем теле находился Максим. Как оказалось, чужак был крепко связан по рукам и ногам. До Максима донеслись панические обрывки его мыслей. Чужак догадался, что в его голове побывал кто-то другой. Он называл Прибор — таэном и чего-то очень сильно боялся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});