тут и корчишь из себя невинную овечку? — бросила Рита, когда Егор подошёл и одёрнул её за локоть, только бы не подошла к Тасе ближе. — Ты помни, что Егор тебя будет использовать после своего сыночка. Он тебя под себя подомнёт пару раз на постели, пока не поймёт, что не присытился, и ты ему не надоела, а потом выбросит на улицу. Твой выродок ему не нужен, как и ты сама.
— Заткнись! — прошипел Егор, оттаскивая её от Таси, и дал знак рукой охраннику, чтобы разобрался. Мужчина подошёл и перехватил руку Риты.
— Егор Константинович? — повёл бровью охранник.
— Выбросьте её из офиса и больше никогда сюда не впускайте.
Егор обернулся к Тасе, игнорируя крики Риты, которую охранник тащил к лифту. Подошёл к своей девочке, которая уже встала с диванчика и скрестила руки на груди.
— Это мама Стаса? — взволнованным голосом спросила Таисия.
— Нет. Это женщина из прошлого, та, кого называют любовницами. Если хочешь, то я тебе расскажу о ней, ты не подумай, что она права… Все её слова — ложь.
Тася кивнула.
Егор вовремя заметил, что у неё начали подкашиваться ноги, и успел подхватить, помогая сесть обратно на диванчик.
— Ты как?
Егору было плевать, что сейчас все его сотрудники глядят на него выпученными глазами и, наверное, считают придурком, который нянчит изнасилованную сыном девушку.
— Голова очень кружится и жжёт в животе всё… Так больно… — девушка поджала губы.
На лбу Таси проступили капельки пота. Чтобы не устраивать представление в офисе и не давать сплетникам лишний повод для судачества, Егор решил не вызывать скорую, а отвезти Тасю в медцентр, куда и записал на завтра, потому что тот как раз находился рядом. Он подхватил девушку на руки, вдыхая её аромат и млея от наслаждения, которое одновременно смешивалось со страхом за её жизнь.
— Егор, я сама могу… — вздохнула Таисия, а кожа на лице девушки стала такая бледная, почти мраморная, что страх сковал тело мужчины.
— Тсс! Мне несложно. Серьёзно.
Добравшись до медицинского центра, Егор занёс в здание Тасю, уже находившуюся на грани потери сознания. Его терапевт, Рамен Тамерланович, тут же выскочил в коридор.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил мужчина.
— Вот. Та девушка, про которую я говорил с вами утром. Она беременна, и у неё случился второй приступ.
Рамен Тамерланович обеспокоенно посмотрел на пол и потёр виски. Он подозвал помощников с каталкой и попросил Егора положить Тасю. Как только она оказалась на каталке, доктор перевёл внимание на Егора.
— У неё кровотечение, — задумчиво произнёс он. — Если ребёнка и удастся спасти, то это будет очень тяжёлая беременность.
Егор поджал губы и кивнул. Он посмотрел на пол, где заметил несколько капелек алой крови, и сердце сжалось от страха, что с его девочкой что-то может случиться. В эту секунду даже дела не было до того, выживет ли ребёнок. Главное, чтобы с Тасей всё было хорошо… Пусть мысленно Егор и ругал себя за эгоистичность, но думать он мог лишь о возлюбленной.
— Вообще-то, у нас тут не реанимация и не скорая помощь, — возмутилась администратор, скорее всего, новенькая, потому что других Егор знал.
Он не стал спорить с ней, покачал головой и поспешил к палате интенсивной терапии, куда увезли его Тасю на каталке.
Егор ходил по коридору, сцепив руки в замок за спиной. Мужчине хотелось зайти в палату, но нельзя было. Когда Рамен Тамерланович вышел, пришлось взять всю силу воли в кулак. Вид у врача был какой-то загадочный, вроде бы ничего и не произошло плохого, но в то же время выглядел он растерянным. Пока он шёл, секунды становились такими тяжёлыми и ощутимыми, что, казалось, можно пощупать их руками.
— Как Тася? — спросил Егор, стараясь держать голос.
— С ней всё хорошо, я назначил дополнительное обследование, потому что пока вижу все признаки сотрясения мозга.
— Но она нигде не падала, — напряг память Егор.
— Не падала. Она пришла в себя и сказала, что около трёх недель назад получила удар головой о стену во время, — голос врача дрогнул. — …изнасилования. Он ударил её так сильно, что Таисия потеряла сознание и ничего не помнит, — Рамен Тамерланович не называл имён, но сразу стало понятно, кто приложил к этому руку. Мало того что надругался над ней, так ещё и чуть не убил девочку. Руки сжались в кулаки, и Егору так сильно захотелось по-мужски с пацаном поговорить, хоть раз дать ему понять, что такое боль. Физическая. А потом уничтожить морально. Но он вспомнил ребёнка, бежавшего к нему делать уроки, и немного остыл, пусть внутри кипело желание наказать Стаса, заставить волком выть от страха и боли.
— Это можно вылечить без последствий? — слетел вопрос с губ взволнованным голосом.
— Да. С сотрясением разберёмся, но я бы оставил её под наблюдением врачей, хоть на недельку… Тут ещё такое дело… — Рамен Тамерланович потёр виски. — Сейчас её осматривает гинеколог, но с уверенностью можно сказать, что никакой беременности нет. Возможно, вас пытались обмануть, разыграв спектакль с выдуманным ребёнком, чтобы получить побольше денег.
Последние слова очень больно ударили. Егор был уверен, что если беременности нет на самом деле, то это дело рук Тасиной матери, которая желала женить сына миллионера на собственной дочери. Вот только какой ценой?! Егор потёр переносицу большим пальцем и выдохнул.
— Она не знала… Тасе было плохо. Её тошнило. Разве тошнота не признак беременности?
— Тошнота — признак интоксикации организма, коей можно и беременность назвать, — ухмыльнулся Рамен Тамерланович. — В её случае тошнота и головокружение — это поздние признаки сотрясения мозга.
— Я понял, — нахмурился Егор, пытаясь понять, как быть дальше. Ведь теперь Тасе ни к чему задерживаться в его доме, она может вернуться к родителям… Если, конечно, простит свою мать за такой обман. — Вы говорите, что лучше оставить её под наблюдением?!
— Да, я бы оставил, но не критично, конечно. Вообще, нужно видеть полную картину. Все анализы сегодня мы не получим, поэтому хотя бы на ночь лучше оставить её здесь. Сейчас ещё посмотрим, что гинеколог скажет.
В эту секунду из палаты вышел врач. Мужчина. И мурашки побежали по коже Егора из-за того, что её осматривал какой-то мужик, пускай и врач, но ведь после изнасилования Тася могла бояться мужских прикосновений. Тут же Егору захотелось рвануть к девушке и прижать к себе, выдать себя с потрохами, но обнять и успокоить. Пришлось задержаться, чтобы послушать диагноз или хотя бы примерно узнать о том, что с ней происходит.
— У девушки нет ничего страшного. У неё