— Ну да, — Ира нарочито небрежно пожала плечами. — А ты?
— Я снимаю, — сообщил Макс. — Давно уже, как универ закончил.
— Понятно, — бестолково брякнула Ира. — Проходи. Или торопишься?
Не торопился. Послушно прошёл на кухню, уселся по незнанию на Ирино место. Сгонять гостя хозяйка не стала, спрашивать, что случилось, — тоже, хотя очень хотелось. Разливая по кружкам чай, Ира искоса оглядела Макса. С ним точно что-то не так. Взволнован? Да вроде нет, хотя за неделю Ира привыкла, что он чаще весёлый, чем задумчивый. Рассеянно барабанит пальцами по столу, рассматривает пёстрые магнитики на холодильнике. Кажется, он сегодня должен был разоблачать кружок каких-то фанатиков; неужели успел управиться?
— Как успехи с делом? — вежливо поинтересовалась Ира, ставя перед гостем кружку с чаем.
Макс изумлённо вскинул брови. Вот что не так! Не хватает серебряного колечка; должно быть, снял, чтобы не привлекать к себе внимания.
— Я про него и хотел, — признался контролёр и отхлебнул чаю. — Про этот… «Восход».
— Как-как? — переспросила Ира и тут же спохватилась: — Ой! Я забыла сахар, извини, пожалуйста…
— Точно, — Макс озадаченно заглянул в кружку. — Я вообще без сахара не пью…
Ира метнулась за сахарницей. По крайней мере, вазочка с печеньем на месте, под носом у гостя. Макс бросил в чай три кубика рафинада и поболтал в кружке ложкой — скорее ритуально, чем с целью размешать.
— Так что там за «Восход» такой? — спросила Ира, вежливо изображая интерес. — Или это секретно?
— Да не, точно не секретно, — Макс дёрнул плечом, будто отгоняя назойливое насекомое. — Фигня какая-то. Вроде ничего особенного, обычная дурь про очищение духовное, но… Можешь со мной в следующий раз пойти?
— Я? — Ира едва не поперхнулась чаем. — Зачем? В смысле… Я же не в отделе. Не разбираюсь в ваших делах…
Макс воззрился на неё недоверчиво, будто силясь определить, кто из них несёт чушь. У контролёров, должно быть, принято без расспросов бросаться на подмогу, но на то они и высококлассные маги… А секретарша что может? Внимательно законспектировать душеспасительную проповедь?
— Ну… — Макс нахмурился. Ира готова была поклясться, что он усиленно пытается что-то сообразить. — Это, наверное, неважно. Мне просто надо…
Он озадаченно замолк. Поднёс к губам кружку, зачем-то понюхал чай, осторожно отхлебнул.
— Что тут?
— А, — Ира оглянулась на расписной чайник, будто он мог подсказать, что мама накидала в заварку. — Ну мята, смородиновый лист… Чабрец ещё. Ты такое не любишь?
— Да нет, я всеядный, — Макс сосредоточенно щурился на кружку, словно в ней крылся ответ на какой-то сакраментальный вопрос. — Просто похоже очень…
— На что?
— Да там наливали…
Макс бросил рассеянный взгляд в окно. Серого дневного света сегодня не хватало, и в кухне горела в три лампочки люстра; Ира даже чуть-чуть щурилась от излишних люменов, а Максу как будто всё равно. Зрачки у него были расширены, как в сумерках.
— Подожди-ка минутку, — пробормотала Ира, пытаясь собрать в кучу разрозненные мысли. — Погоди… Я сейчас…
Странная Максова растерянность, непонятные травяные настои, сдобренные перебивающим запахи чабрецом, всякая жуть, какую доводилось слышать про секты… Ира торопливо потрошила мамины мешочки, проворно меняя мерные ложки. Не ахти какое средство, но против слабых отравлений помогает, и потом, она всё равно не знает ничего лучше. Макс наблюдал за её лихорадочными метаниями с отстранённым интересом. Когда Ира отобрала у него недопитый чай и сунула под нос исходящую ароматным паром кружку, он удивлённо уставился на угощение и ничего не сказал.
— Пей, — распорядилась ведьма седьмой категории, втайне надеясь, что тот же Макс, очухавшись, не арестует её за несанкционированное применение дара. — Без сахара.
Впору было ожидать, что он начнёт упрямиться и расспрашивать, однако Некрасов безропотно повиновался. Отпил, поморщился от горечи, уставился на Иру, словно в ожидании дальнейших указаний. Красивые у него глаза: большие, светло-серые, с приподнятыми уголками… Что за чушь лезет в голову!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Давай, приходи в себя, — потребовала Ира, наклоняясь через стол и подталкивая к гостю кружку. — Пока всё не выпьешь, не отстану.
Прозвучало точь-в-точь как у мамы, когда она увещевает папу лечиться от какой-нибудь простуды. Но папа упрямится не в пример дольше; Макс, страдальчески морщась, но не говоря ни слова, мелкими глотками осушил кружку. Осовело заморгал, вспоминая, на каком он свете. Вид у него из отрешённого стремительно становился обескураженным.
— Хрень какая, — буркнул контролёр и прижал пальцы к вискам. — Это что за бурда была?
— Это у твоих психов там бурда, — обиженно отозвалась Ира. — Ты ведь ничего не успел натворить?
— Наверное, ничего, — Макс хмуро уткнулся в телефон. — Нифига не понял. Как это вообще?
— Напоили тебя какой-то гадостью, — авторитетно заявила Ира, отбирая у гостя пустую кружку и милосердно возвращая остывший чай. — Голова кружилась?
— Да нет, — медленно проговорил Макс. — Но всё время такое чувство дурацкое — понять не можешь, зачем что-то делаешь… Вроде надо, а кому надо — фиг знает. Бывают такие зелья?
— Не знаю, — Ира сокрушённо покачала головой. Руки механически сунули под кран кружку с зеленоватым осадком на дне. — Мама, может, в курсе, или бабушка… Хочешь, спрошу?
— Не, не надо, — Некрасов покачал головой. Потрогал левую бровь, недовольно поморщился. — Офигеть. Вот это поймали меня… Непростые, выходит, ребята.
Ира поёжилась и втайне обрадовалась, что она всего лишь секретарь. Весьма полезный секретарь. Впору собой гордиться, но лучше бы такое впредь случалось пореже.
— А что ты должен был сделать? — спросила она, снова плюхнувшись на табуретку.
— Кого-нибудь привести, — мрачно отозвался Макс. — Я даже помню, как думал, кому бы позвонить. Блин, извини, я чуть не втянул тебя в эту хрень…
— Ничего бы у тебя не вышло, — хмыкнула Ира. — Я не внушаемая. Совсем.
— Везёт, — Некрасов наконец улыбнулся, и в кухне сразу стало уютнее. — Вот и Ярик говорит, что во всём надо сомневаться… Не сдавай меня ребятам, а?
— Конечно! — Ира с готовностью закивала. Ей и в голову не пришло бы выдавать Макса на растерзание отдельским зубоскалам, только признаваться в этом как-то глупо. — А ты… опять туда пойдёшь, да?
— Само собой, — важно произнёс Макс. — Надо теперь расковырять, кто там из наших засел. Второй статьёй пахнет…
А он, похоже, доволен. Ещё бы: чем опаснее история, тем почётнее в неё ввязаться. Что стал бы делать Верховский, если бы узнал? Оставил бы всё как есть? Отдал бы дело кому-то более опытному?
— Макс, — осторожно сказала Ира, — если там всё так… Может, попросишь кого-нибудь помочь?
— Не-е-е, — протянул контролёр, улыбаясь от уха до уха. — Народ и так весь занят. Ну, разве что ты пообещаешь сварганить мне зелье, если я опять буду неадекватно себя вести.
— Разумеется, — брякнула Ира раньше, чем успела задуматься, шутит он или всерьёз.
— Вот и отлично! — провозгласил Макс и подмигнул. — Мы когда-нибудь расскажем о твоём подвиге шефу, и он возьмёт тебя в отдел. А с меня благодарность.
— Да ну, что там…
Они поболтали ещё с полчаса обо всякой ерунде, уничтожая запасы заварки и печенья. С Максом на удивление легко; вроде знакомы всего неделю, а такое чувство, что полжизни. И Анька при всей своей категоричности признала, что он хороший человек… Но Анька непререкаемый авторитет в Ириных глазах уже утратила. И вообще, нечего с магами связываться, особенно из контроля. Через три месяца можно будет сбежать куда-нибудь в финансы, и все треволнения закончатся…
Родители вернулись часа через два после того, как ушёл Макс. Ира тщательно прибралась, но мама, судя по подозрительному прищуру, о чём-то смутно догадывалась. Может, заметила убыль печенья, может, уловила незнакомый парфюм. Ира идти с повинной не собиралась, а мама была слишком захвачена свежими впечатлениями и отложила выяснения на потом.