— И мы будем счастливее. Как ваше мнение, господа?
— Что до меня, — ответил доктор, — то я считаю, что ваше намерение, капитан, вполне осуществимо. Несомненно, когда-нибудь мореплаватели достигнут полюса, и я не вижу, почему бы этого не сделать именно нам!
— Это будет для нас тем легче, — отвечал Гаттерас, — что приняты все нужные меры и мы можем воспользоваться опытом наших предшественников. Кстати, Шандон, благодарю вас за ваши труды по снаряжению брига. В числе матросов есть несколько беспокойных голов, но я сумею их обуздать. Вообще же я могу только похвалить вас.
Шандон холодно поклонился. Положение его на бриге, которым он рассчитывал командовать, становилось фальшивым. Гаттерас сразу же это понял и оставил его в покое.
— Что до вас, господа, — обратился он к Уоллу и Джонсону, — то я счастлив, что заручился содействием таких мужественных и опытных людей, как вы.
— Я весь к вашим услугам, капитан, — отвечал Джонсон, — и хотя ваше предприятие представляется мне несколько рискованным, но вы можете вполне на меня рассчитывать.
— И на меня тоже, — добавил Джемс Уолл.
— Что до вас, доктор, то я отлично знаю вам цену.
— В таком случае, вы знаете больше, чем я сам, — с живостью ответил доктор.
— Считаю нужным, господа, — начал опять Гаттерас, — объяснить вам, на каких неопровержимых фактах основывается мой проект достичь полюса. В тысяча восемьсот семнадцатом году судно «Нептун», отправившись из Абердина, прошло к северу от Шпицбергена к восемьдесят второму градусу. В тысяча восемьсот двадцать шестом году знаменитый Парри, после своей третьей экспедиции в полярные моря, отправился со Шпицбергена на санях-лодках и поднялся на сто пятьдесят миль к северу. В тысяча восемьсот пятьдесят втором году капитан Инглфилд достиг в проливе Смита семьдесят восьмого градуса и тридцати пяти минут широты. Все это были английские суда, находившиеся под командою англичан, наших соотечественников.
Гаттерас остановился.
— Я должен добавить, — продолжал он со смущенным видом, как бы с трудом выговаривая слова, — что в тысяча восемьсот пятьдесят четвертом году американец Кейн, командовавший бригом «Адванс», поднялся еще выше, а его помощник лейтенант Мортон, отправившись по ледяным полям, водрузил знамя Соединенных Штатов выше восемьдесят второго градуса широты. Больше я не буду к этому возвращаться. Необходимо, однако, знать, что капитаны кораблей «Нептун», «Энтерпрайз», «Изабелла» и «Адванс» установили факт, что за этими высокими широтами существует полярный бассейн, совершенно свободный ото льдов.
— Свободный ото льдов! — воскликнул Шандон, прерывая капитана. — Не может быть!
— Имейте в виду, Шандон, — спокойно сказал капитан, глаза которого на миг вспыхнули, — что я привожу точные факты и называю подлинные имена. Добавлю еще, что во время стоянки капитана Пенни в тысяча восемьсот пятьдесят первом году в проливе Веллингтона его помощник Стюарт тоже видел свободное от льдов море, и его показания подтверждаются свидетельством сэра Эдуарда Бельчера, зимовавшего в тысяча восемьсот пятьдесят третьем году в Нортумберлендском заливе под семьдесят шестым градусом пятьюдесятью двумя минутами широты и девяносто девятью градусами двадцатью минутами долготы. Факты эти не подлежат никакому сомнению, и отрицать их могут только люди недобросовестные.
— Однако, капитан, — заметил Шандон, — факты эти настолько противоречивы, что…
— Ошибаетесь, Шандон, ошибаетесь! — воскликнул доктор Клоубонни. — Эти факты ничуть не противоречат утверждениям науки. Надеюсь, капитан позволит мне это доказать?
— Прошу вас, доктор, — сказал Гаттерас.
— Так слушайте же, Шандон. Географические данные и изотермы, несомненно, доказывают, что область наибольших холодов на земном шаре находится не у полюса, но, подобно магнитному полюсу Земли, отстоит от Северного полюса на несколько градусов. Исследованиями Брюстера, Берхама и других физиков установлено, что на нашем полушарии существуют два полюса холода: один в Азии, под семьюдесятью девятью градусами тридцатью минутами северной широты и сто двадцатью градусами восточной долготы, а другой в Америке, под семьюдесятью восемью градусами северной широты и девяносто семью градусами западной долготы. В настоящее время нас интересует последний, и вы видите, Шандон, что он отстоит от полюса больше чем на двенадцать градусов. После этого позвольте вас спросить: почему море у полюса не может быть таким же свободным от льдов, как летом под шестьдесят шестой параллелью, то есть в южных частях Баффинова залива?
— Здорово сказано! — заметил Джонсон. — Доктор говорит об этих вещах как специалист.
— Так оно и должно быть, — согласился Джемс Уолл.
— Химеры и предположения! Чистой воды гипотезы! — упрямо твердил свое Шандон.
— Рассмотрим оба случая, Шандон, — продолжал Гаттерас. — Море или свободно от льдов, или не свободно; но и в том и в другом случае ничто не может помешать нам достигнуть полюса. Если море свободно, «Форвард» легко доставит нас к цели; если же оно не свободно, то мы попытаемся добраться до полюса на санях. Согласитесь, что это вполне возможно. Если мы достигнем на нашем бриге восемьдесят третьего градуса, нам останется до полюса всего четыреста двадцать миль.
— Но что значат эти четыреста двадцать миль, — быстро вставил доктор, — когда известно, что казак Алексей Марков на санях, запряженных собаками, прошел по Ледовитому океану, вдоль северных берегов Азиатской России, восемьсот миль и притом всего в двадцать четыре дня?
— Слышите, Шандон? — сказал Гаттерас. — Скажите мне теперь: возможно ли, чтобы англичанам не удалось сделать того, что совершил этот казак?
— Конечно, удастся! — воскликнул пылкий доктор.
— Удастся! — повторил боцман.
— Итак, Шандон? — спросил Гаттерас.
— Капитан, — холодно ответил Шандон, — я могу только повторить то, что уже сказал: буду повиноваться!
— Хорошо. Теперь рассмотрим наше теперешнее положение, — продолжал Гаттерас. — Нас затерло льдами; и мне кажется, что в нынешнем году нам не удастся войти в пролив Смита. Поэтому вот что следует предпринять.
Гаттерас разложил на столе одну из тех превосходных карт, которые были изданы в 1859 году по распоряжению адмиралтейства.
— Не угодно ли вам, господа, следить! Если пролив Смита будет для нас закрыт, то пролив Ланкастера на западном берегу Баффинова залива должен быть свободен. Я считаю, что мы должны подняться этим проливом до пролива Барроу, а оттуда — до острова Бичи. Путь этот проходили тысячу раз парусные суда, следовательно, мы легко пройдем его на винтовом бриге. Достигнув острова Бичи, мы продвинемся, насколько возможно, к северу по проливу Веллингтона до устья прохода, соединяющего пролив Веллингтона с проливом Королевы, к тому месту, где наблюдалось свободное от льдов море. Сегодня двадцатое мая, следовательно, через месяц, при благоприятных обстоятельствах, мы достигнем этого пункта, а оттуда направимся к полюсу. Что вы на это скажете, господа?