уважением. Они всегда были сильными, прожить жизнь так же хорошо, как и любой мужчина. А сколько мужчин погибло из-за любви к одной из этих женщин? — я кивнул головой. — Лично я нахожу это увлекательным и волнующим. Мысль, что ты можешь найти кого-то, кто будет обладать властью уничтожить тебя или спасти. И что, в конце концов, ты можешь умереть, особенно если Бард что-то скажет по этому поводу, поэтому, когда у тебя есть возможность, ты должен принять это и жить настолько полно, насколько возможно.
Блэквелл улыбнулся.
— И именно поэтому докторская по праву должна быть твоей.
В коридоре послышался тонкий, гнусавый, британский смешок.
— Так, так, так. Не Блэквелл ли это со своим питомцем.
Я посмотрел вперед и увидел, что доктор Альдус Кокс остановился в нескольких футах от нас, засунув руки в карманы своих слишком больших плиссированных брюк. Он был невысоким, в очках в металлической оправе, которые сидели на ястребином носе, его редкие волосы были зачёсаны на большую лысину. Взгляд Кокса можно было охарактеризовать только как высокомерный. Рядом с ним был Саймон Филлипс, который был высоким, по крайней мере по сравнению с Коксом, с тёмными глазами и с улыбкой, которая моментально вытянулась в ухмылку.
Блэквелл ухмыльнулся, когда мы остановились.
— А как ты, Альдус? Я надеюсь, ты улучшил свое произведение 101?
Они оба посмотрели друг на друга с презрением — произведение 101 являлось нижней ступенью литературного факультета.
Мы словно находились в ковбойском фильме, поставленном итальянским режиссёром. Всё, чего нам не хватало, так это перекати-поле, скомканное из страниц Кафки и катящееся между нами под аккордеон между перерывами на антракт.
Хмурый взгляд Кокса сменился на слащавую улыбку.
— О, формирование молодых умов — это обогащающая профессия, не так ли? А как дела у вас двоих? Готовитесь к опровержению письма г-на Уильямса, я полагаю?
Блэквелл усмехнулся. Это был легкий, очаровательный звук, и улыбка Кокса исказилась, будто запахло чем-то затхлым.
— Я думаю, мы оба знаем, что это маловероятно, Альдус.
Саймон пошевелился, расправив плечи.
— У Уильямса никогда не получится сделать программу, если мой отец ничего не скажет об этом.
— Твой отец не может иметь право голоса, не так ли? — спросил Блэквелл спокойно с легкой ухмылкой, обратившись к Саймону, как к ребёнку.
Саймон скрестил руки на груди.
— Они его слушают. Он имеет значение, в отличие от Уильямса. — Его голос был пропитан презрением. — На его стороне никого нет.
Глаза Блэквелла сузились от отсутствия красноречия и потому, что я был в проигрыше, в отличие от Саймона Филлипса.
— Я на стороне Уэста. Или вы считаете, что моя репутация в Колумбийском университете не такая, как у Фила Филлипса?
Я поджал губы в попытке сдержать смех.
Ноздри Саймона расширились, как у скаковой лошади.
Кокс кинул свирепый взгляд на Блэквелла, когда обратился к Саймону:
— Не позволяй Джеймсу добраться до тебя, Саймон. Они всегда кричат громче всех перед тем, как их бросают на бойню? — и они двинулись с места, мы все сверлили друг друга взглядами, пока они проходили мимо.
Я покачал головой, когда мы продолжили путь по коридору. Блэквелл повернулся ко мне.
— Кокс всегда был настоящим придурком.
Мы оба расхохотались.
— Что же произошло между вами двумя?
Блэквелл вздохнул.
— Боюсь, это было долгое соперничество. Мы оба учились в Кембридже, в одной группе, хотя он никогда меня особо не любил. Мы всегда были наравне, и в конечном итоге попали на одну и ту же программу магистратуры. Я действительно опередил его в докторантуре и когда вернулся в Колумбийский университет, он последовал за мной в том же году. Альдус на самом деле гениальный человек, в другой Вселенной мы, возможно, были бы друзьями. Но в этой? Он просто слишком непримиримый, неспособный жить без сравнения. Я всего лишь верхушка айсберга, на которую можно направить его ярость.
— С лицом зла.
Мы дошли до его кабинета, и он открыл дверь.
— Я правда не могу тебе рассказать, как это началось. Альдус не был добрым, даже в молодости. Я экстраверт, оратор и всегда был бесстрашным в этом смысле, и это по каким-то причинам стало для него вызовом. — Он подошёл к своему столу и положил на него сумку. — В любом случае, битва будет долгой и жестокой, и я не знаю, закончится ли она когда-нибудь. Он использует всё, что может, в качестве боеприпасов — комментарии, оценки студентов и аспирантов. Я выбираю кандидатов, исходя из профессиональных качеств. Он выбирает на основании того, кто, по его мнению, победит меня.
Я положил вещи на свой небольшой стол у стены.
— И он выбрал Филлипса?
Блэквелл кивнул, затем достал свой ноутбук.
— Саймон умный и целеустремлённый. Но он высокомерен. Иногда я чувствую, что мы с Альдусом боремся в нашей битве с помощью студентов снова и снова, бесконечно. — Он задумчиво опустил глаза и открыл ноутбук. — Моё единственное утешение заключается в том, что я стараюсь помочь студентам, в которых верю.
— Что ж, сэр, я надеюсь, что оправдаю вашу веру в меня.
Он одарил меня утешительной улыбкой.
— Ты уже оправдал.
Уэст
Пару часов спустя я сидел на диване, уставившись в эссе, но не видел ни единого слова. Я был дома уже час, и Мэгги могла появится в любую минуту, но я переживал, что не смог забрать сестру. Её самолет приземлился как раз в тот момент, когда я выходил из класса — мне никак не удалось бы успеть, и она сказала не ждать её, чтобы я не попал в какие-либо неприятности. Упрямая девушка. Вероятно, это наследственное.
Я снова проверил свой телефон и убедился, что она не звонила, потом хотел написать ей, но снова отложил его. Она позвонит, если я ей понадоблюсь. Плюс, она была с Купером. Он позаботится о ней, иначе я позабочусь о нём.
Патрик вошёл в гостиную, одетый в чёрные узкие джинсы, упал в кресло и положил ноги на кофейный столик, закинул ногу на ногу. Он был одет в фиолетовую футболку с V-образным вырезом, который должен был сделать его похожим на отвратительного хипстера или Джокера, но выглядел так, будто он это придумал.
— Слышал от Мэгги и Купа что-нибудь?
— Только то, что её самолет приземлится час назад. Они скоро будут здесь.
Он ухмыльнулся.
— Ты готов увидеть младшую сестру в своём доме снова?
Я со смешком бросил эссе на кофейный столик.
— Так удобнее присматривать за ней.
Патрик сложил руки за головой.
— Она взрослая женщина. Уверен, что она может позаботиться о