Чувствуя, что она теряет силы, она завернула за угол, поняв, что обходным путём добралась до дома Адриана. На улице сидел мужчина, мучитель Изгоя. Заметив его, она испугалась, однако он тут же кивнул ей и запустил в дом. Они дождались, когда погоня скрылась (они не решились штурмовать дом).
– Умеешь ты заводить друзей. Теперь понятно, почему вы с Адрианом так тесно общаетесь, – усмехнулся мужчина. Он выглядел дружелюбным, что никак не укладывалось в её представление о человеке, который виноват в смерти ребёнка.
– Адриан уже дома? – отдышавшись, спросила она и получила отрицательный кивок. – Благодарю за помощь, но мне…
– Куда ты так спешишь? Он скоро придёт, ты можешь подождать его. Уверяю, тут ты в полной безопасности. А вдруг та компания ещё поджидает тебя?
Ника растерялась. С одной стороны она хотела остаться, дождаться Адриана и рассказать ему о бунте мёртвых, а с другой стороны она давала ему обещание держаться подальше от его дома. Но в тоже время она не ощущала исходящей опасности от мужчины и решила довериться ему. Он провёл её на кухню, и между ними завязалась пустая беседа о погоде, о том, какой у них хороший дом и предположения о будущей зиме. Они старательно избегали тем мёртвых, Доминика даже предположила, что они думают, будто она ещё «спит».
– Чаю? – вежливо поинтересовался мужчина и покинул стол. Его шаги были спокойные и размеренные, но Ника отказалась, она осталась с единственной целью – дождаться Изгоя. Мужчина снова начал рассказывать о том, как он хочет изменить отделку дома, он начал медленно обходить стол и отправился к цвету, расположенному за спиной Ники. Девушка не наблюдала за ним, она ушла в свои мысли, желая поскорее рассказать другу о том, что ему грозит опасность. Резкий удар лишил девушку сознания.
Глава 10
Первое, что Ника ощутила – это запах сырости. Она совсем озябла, и ей казалось, что всё тело будто бы приковано к полу. Голова ещё болела, поэтому она не сразу смогла понять, что произошло и лишь спустя пару минут, она вспомнила, что кто-то её ударил. Она присела и коснулась рукой головы, нащупывая на месте удара большую шишку. Она не мертва, однозначно, значит, они не хотят её смерти. Тогда чего же они хотят? Вокруг было темно, но глаза уже привыкли, и комната обрела очертания. Она лежала на полу среди огромных полок, на которых стояли банки с закатками. На некоторых был огромный слой пыли. Где-то в углу пищала мышь, а вокруг была полнейшая тишина. Ника пыталась позвать на помощь, но на её крики никто не отозвался, единственные звуки, которые наполняли комнату, это её дыхание.
Она поднялась, ощущая лёгкое головокружение. Наверняка мёртвым недоступны такие чувства. Несмотря на то, что она решила, будто ещё жива, её душу иногда посещали сомнения. Но единственное, что было доступным для неё – это ощущения. Она помнила, Изгой говорил, что мёртвые не испытывают чувств боли. Им доступны лишь отрицательные эмоции: гнев, злоба, ярость. Эти чувства наполняют души мёртвых, кто погиб раньше срока и неестественной смертью. Как правило, те, кто ушёл в срок и естественно, спокойно дожидались прихода Ангела, редко когда их посещали отрицательные эмоции. В мире мёртвых они должны очиститься, пережить эти чувства, чтобы отправиться наверх, в светлую обитель. Что там дальше никто не знал.
– Кто-нибудь? Есть кто? – кричала Ника, в надежде на спасение. Она прошлась по комнате и поняла, что она в подвале, под землёй. От осознания того, что она находится в замкнутом пространстве, да ещё в таком мире, её начала охватывать паника. Она пыталась рассмотреть выход и нашла одну лестницу. Забравшись на неё, она упёрлась руками в твёрдый потолок, который служил следующему этажу полом. Она стучала кулаками, пыталась выломать доступный кусок пола и кричала, но на звук никто не реагировал. Хорошо, если она в доме, тогда есть шанс, что на помощь может прийти Изгой, но хуже всего, если подвал располагался в каком-то другом здании, тогда у неё нет шансов на спасение. Она ещё некоторое время пыталась вырваться на свободу, но всё было безрезультатно. В итоге, она просто опустилась на ступеньки и укрыла ладонями своё лицо. А ведь Изгой её предупреждал! Он не раз говорил ей о том, чтобы она держалась подальше от его дома и мучителей, а так же обходила стороной мёртвых. На что она рассчитывала? Теперь неизвестно, сколько пройдёт времени и когда её выпустят отсюда. Но больше всего её беспокоило то, что она не знала, с какой целью её поместили в этот подвал.
Время тянулось медленно, а темнота поглощала и вгоняла в тоску. Доминика расхаживала по пустой комнате, вскоре уже неплохо в ней ориентируясь. Она часто останавливалась и прислушивалась к звукам, любой шорох вызывал в ней интерес и надежду, что пришла помощь. Хотя, откуда ей прийти? Она помнила, что рассталась с Изгоем, когда он был не в лучшем настроении. Он не знал, что она попала к нему домой и наверняка ему не до неё, если учесть, что мёртвые захотели напасть на него. Ему самому нужна помощь. А Аристарх Георгиевич не станет её спасать. Он, возможно, испытывает к ней жалость, как и к каждому молодому существу, который попал в этот мир волей случая. К тому же он стар.
Доминика прилегла на пол и подтянула к себе колени. Обняв их руками, она старалась не впасть в тоску. Сейчас, именно в этой комнате, она ощутила себя одинокой. Тут нет ни единой души, которая бы искренне переживала за неё. Тут нет никого, кто бы стал беспокоиться о том, где она задержалась и что с ней происходит. Родители остались в мире живых и у них ещё есть дети, о которых они должны заботиться. А что она? Она только мешает. Им – тем, что стала «овощем», которого врачи настоятельно рекомендуют отключить от аппаратов и дать спокойно умереть. Изгою – тем, что и так портит отношения с мёртвыми, а, возможно, не только с ними. Мёртвым – тем, что напоминает о реальной жизни.
Поток мыслей погрузил девушку в угнетённое настроение. Всё-таки страшно оставаться наедине с собой, когда вокруг что-то не ладится и у тебя в жизни не всё гладко. Поскольку оставшись с собой, в игру вступает твой разум, который стремится уколоть тебя, как можно больнее, и окончательно загнать душу в клетку. Ника ощутила на своих щеках горячие слёзы, она тосковала