— Оно светится лишь для тебя, Мэтт.
Такер смигнул, когда она назвала его Мэттом.
— Что случилось?
— Не знаю.
Такер отступил от нее на шаг и покачал головой. Затем повернулся и направился к протекавшему поблизости ручью. Их лошади двинулись за ними, а достигнув источника, начали пить. Такер некоторое время смотрел на лошадей, а затем повернулся к Дженни, которая как раз в этот момент подошла к нему.
— Думаю, то, что я испытываю по отношению к тебе, — сказал он с чистосердечием, какого сам от себя не ожидал, — совершенно новое для меня чувство.
— Такого быть не должно, поскольку мы знаем друг друга очень давно. — Она покачала головой, признаваясь в том, чего не могла больше таить. — Но между прочим, то, что я испытываю по отношению к тебе сейчас, тоже иногда кажется мне новым и неизведанным.
Такер с минуту смотрел на Дженни в упор, потом спросил:
— Что же нового появилось в твоих чувствах по сравнению с тем, что было?
— Не знаю точно. Но у меня появляется странное чувство предвкушения чего-то всякий раз, когда я тебя вижу, — Дженни покраснела. Ее лицо окрасилось розовым, когда она стала развивать свою мысль. — Ну и конечно, особое чувство, которое я испытываю, когда ты меня целуешь, Оно такое… Такое… Возможно, ты сам его испытываешь в этот момент… оно сродни голоду, что ли…
— Голоду, говоришь?
— Но не такому, когда хочешь есть, особого рода голоду…
Теперь Такер смотрел на нее не отрываясь. Ему не доводилось прежде встречать женщину, хотя бы в малой степени похожую на Дженни. Она говорила с ним совершенно открыто и, рассказывая о своих эмоциях, не испытывала никакого стыда. Ему казалось, что он тонет в теплой глубине ее глаз. Ее взгляд затронул такие чувства и эмоции, о существований которых в себе он даже не подозревал.
— Поцелуй меня, Мэтт.
— Дженни…
— Я хочу понять, не нафантазировала ли я все эти чувства или они существуют на самом деле.
— Дженни, я приехал сюда, чтобы…
Встав на цыпочки, Дженни обвила его шею руками и прижалась губами к его губам. Ее целомудренный чистый поцелуй вызвал у него внутри настоящую бурю. Такер не выдержал и прижал Дженни к себе так сильно, как только мог. Поцелуй между тем становился все более горячим и страстным, как становились все более горячими и страстными их объятия. Прошло совсем немного времени, и их губы и тела слились в неразрывное целое, и они начали задыхаться.
Наконец Такер, издав протяжный стон, оторвался от девушки. Он никогда еще не чувствовал себя подобным образом в объятиях женщины. Дженни словно стерла его проклятое прошлое, очистила от всех совершенных им дурных деяний и позволила ощутить себя обновленным человеком, не похожим на того, каким он был прежде.
— Я люблю тебя, Мэтт.
Эти слова мгновенно вернули Такера к реальности.
— И жду, когда ты скажешь, что тоже любишь меня.
Такер устремил взгляд на Дженни… Милую, любящую Дженни, не имевшую никакого представления о том, что она оказалась в руках жулика и самозванца. Она определенно этого не заслуживала.
— Мэтт…
— Мне пора ехать, Дженни…
— Ехать?
Такер нетрепетной рукой отодвинул Дженни со своего пути.
— Я… У меня есть кое-какие важные дела, о которых мне необходимо позаботиться.
— Я сказала или сделала что-нибудь не так? — спросила Дженни.
— Нет. Это не имеет к тебе никакого отношения.
— Я не понимаю тебя, Мэтт…
— Тут и понимать нечего. Просто мне надо ехать.
Игнорируя ее вопросы и протесты, он посадил ее в седло и сам вскочил на лошадь. Затем развернул своего коня и поехал по тропе в обратную сторону, зная, что Дженни следует за ним. Слезы у нее на глазах были слов, но острый нож, вонзившийся в его сердце, когда она, подъехав к нему, прошептала:
— Объясни, что я сделала не так, Мэтт.
Такер промолчал. Он не отвечал на ее вопросы, пока они не доехали до ее ранчо. Но даже поворачивая лошадь и отправляясь в обратный путь, он слышал ее жалобные вздохи и исполненные недоумения и обиды слова.
Тоби, до крайности обеспокоенный судьбой Саманты, нервно расхаживал по своей конюшне, где каждый желающий мог арендовать лошадь, и чуть ли не поминутно поднимал голову, чтобы бросить взгляд в закатное небо. Краски на небе менялись и тускнели, свидетельствуя о том, что день подходит к концу, между тем Саманта все не возвращалась. Тоби корил себя, что так и не удосужился спросить у девушки, куда или к кому она направляется. С другой стороны, Саманта с самого начала их знакомства дала ему понять, что привыкла жить своим умом и не любит, когда другие вмешиваются в ее дела. Так что задать вопрос относительно того, куда она держит путь, Тоби так и не отважился.
Но он верил ей и считал, что все ее планы, какими бы они ни были, имеют под собой основательную добротную мотивацию.
А потом появился Мэтт и объяснил, куда и зачем она уехала. И тем не менее…
Тоби вышел из конюшни на заполненную людьми Мэйн-стрит. Окна салуна «Трейлз-Энд» уже зазывно светились, обещая посетителям очередной веселый вечер. Постоянные посетители наверняка будут сожалеть об отсутствии Саманты, если она не вернется хотя бы ко второй половине рабочей смены. И он, Тоби, тоже будет сожалеть об этом. Хотя Саманта числилась, что называется, «девицей при салуне», она разительно отличалась от всех своих товарок, и ее красота была здесь совершенно ни при чем. Тоби понял это с первого дня их знакомства, но облечь в слова свои ощущения так и не смог.
Тоби так держался за Саманту еще и потому, что она стала ему как дочь, заменив другую девушку, которая действительно была его дочерью и умерла много лет назад под чужим небом вдали от этого города. Хотя это произошло, как принято говорить, в другой жизни, Саманта самим фактом своего существования напоминала Тоби о его потере, хотя он дал себе зарок не вспоминать об этом. Но поскольку Саманта ему нравилась, то такого рода воспоминания не вызывали у него тягостного чувства.
Сейчас, однако, мысли у Тоби были довольно мрачные, ибо он никак не мог избавиться от ощущения, что с Самантой что-то случилось.
— Не беспокойся обо мне. Со мной все будет в порядке. Я скоро вернусь.
У Тоби неожиданно запершило в горле, когда он вспомнил эти слова, сказанные ею перед отъездом. Она не хотела, чтобы он страдал из-за нее, и Тоби очень дорожил этим.
Оставалось лишь надеяться, что Мэтт сказал ему правду, и Саманта не сидит сейчас на его ранчо, дожидаясь возвращения хозяина. Он видел, как молодые люди смотрели друг на друга, когда встречались в салуне. Кроме того, он знал и об обязательствах Мэтта перед другой женщиной. Так что старик не мог отделаться от мысли, что его «дорогой девочке» угрожает серьезная опасность, о которой, возможно, она даже не подозревает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});