обмен?
Генерал Кошкин долго рассматривал голубей за окошком.
– Нет! – наконец, глухо сказал он. – «Красоток» не существует, Элоиз.
16.
Ганс Оффенбах три часа бродил по Серову. Слежки за ним вроде бы не было…
Академический городок был густо засажен ивами, липами и березами и казался довольно уютным. Военный завод на окраине приглашал на работу всех желающих в связи с расширением производства товаров народного потребления. Об этом говорило объявление возле запертых заводских ворот. Там же торчала группа до зубов вооруженной охраны.
Ганс облизал пересохшие губы и решил заглянуть в ближайшую пивную. Пиво оказалось настоящим, то есть немецким, а бутерброды – съедобными.
Закончив с обедом, Ганс закурил и пришел к выводу, что за последние двадцать лет противник сильно изменился даже в провинции.
В пивную зашел прапорщик охраны и заказал кружку пива.
– Сварщик, что ли? – лениво спросил прапорщик, пристраиваясь за столик рядом с Гансом.
Ганс молча удивился.
– Глаза у вас красные, – пояснил прапорщик, прихлебывая пиво. – А со сварщиками у нас на заводе напряженка.
Ганс хмыкнул.
– Нет, я не сварщик, – холодно сказал он. – Я – шпион и я почти не спал ночью.
– Ловили, что ли? – дружелюбно спросил прапорщик.
– Кого я ловил? – снова удивился Ганс.
– Не вы, а вас. Кстати, у нас тут в Серове все шпионы пытаются Веру Сойкину завербовать. Она вахтером на проходной работает. Красивая – ужас! И уже шесть раз замужем была.
Ганс вдруг почувствовал, что ему надоело удивляться. Он встал и быстро вышел на улицу. Возле желтого такси стоял рыжеволосый водитель и позевывал в широко открытую газету.
«Почему он читает газету стоя, а не сидит в машине? – механически подумал Ганс. – Обычно так ждут либо начальство, либо высокого гостя, ведь водитель должен открыть дверцу…»
– Улица Пятницкого, двадцать, – рявкнул Ганс водителю.
– Триста рублей, – без малейшей нотки надежды в голосе потребовал тот.
– Хватит и сотни, – отрезал Ганс.
Рыжеволосый водитель не стал спорить. Он едва взглянул на драматическое лицо матерого шпиона, чему-то улыбнулся и, уже открывая дверцу, сказал:
– Плиз, сэр!..
17.
Такси остановилась в чистом дворе между двумя старыми пятиэтажками.
«Скорее бы уже!..» – простонал про себя Ганс.
Недоброе предчувствие, там, под сердцем, было похоже на зубную боль. Ганс быстро отыскал нужный дом. Сигнала о провале – там, на подоконнике квартиры – не было.
Ганс вошел в подъезд. Он торопливо взбежал по лестнице и остановился перед дверью с цифрой «пятнадцать».
«Господи, спаси!..» – Ганс широко перекрестился православным крестом и нажал кнопку звонка.
Дверь открылась и перед Гансом предстала уже хорошо знакомая ему Олечка.
Ганса качнуло… Казалось, воздух исчез из легких и он беззвучно шевелил губами.
– Вам привет от Федора Николаевича, – наконец, сказал Ганс.
– Федор Николаевич еще помнит меня? – строго спросила Олечка.
– Вашу последнюю выходку трудно забыть.
– Мы здорово повеселились, ведь правда?
– Правда… – у Ганса вдруг потемнело в глазах. – Послушайте, там, в вагоне… – его снова шатнуло, – Зачем?.. За каким таким чертом?!.. Вы что, с ума сошли?!!.. – Ганс перешел на крик. – Какого черта вы отвечали на пароль там, где не надо?!
– Первым начали все-таки вы, – спокойно напомнила Олечка. – Вспомните, вы смотрели в окно и вдруг заговорили о кошельке.
– Ну и что?!.. Я просто пошутил. А вас что, не инструктировал этот болван Элоиз Хартли?! – от злости и обиды на не столь уж безобидные страхи и ночные приключения Ганс совсем потерял голову. – На этого идиотского доктора, видите ли, работает все посольство, а он не может найти себе умного нелегального агента!
– Простите, но я не знаю никакого доктора Хартли, – возразила Оля.
– А посла-шпиона Раймонда Уэста вы тоже не знаете?!
– Нет.
– Да не смешите вы меня!.. – голос Ганса сорвался на петушиный крик. – Первый заместитель посла Гарри Флетчер, второй – Альфред Гриншо и даже я, Ганс Оффенбах, все знают доктора Хартли, работают на него, а вы, значит, нет?!.. Милая девушка, в нашем посольстве нет ни одного нормального человека – в нем одни шпионы. Будь я на месте генерала Кошкина, я бы отправил их всех в Сибирь без суда и следствия!..
Монолог Ганса Оффенбаха был пылким и длинным. В частности он сказал о том, что ни одно порядочное правительство не будет работать с таким чисто шпионским заведением. Вопли Ганса Офеннбаха поражали своей откровенностью и, наверняка, были слышны в соседнем подъезде.
Когда он наконец замолчал, из-за спины Олечки вышли два рослых парня со строгими лицами.
– Пожалуйста, ваши документы, гражданин, – деловито сказал один из них.
Ганс оглянулся. Сзади стоял рыжеволосый водитель такси. Он держал правую руку в кармане и вежливо улыбался.
– Ха-ха!.. Думаете, поймали, да? – Ганс расхохотался и бросил рыжему дипломатический паспорт. – Держите. Плевать я хотел на вас!
– Гражданин, прекратите истерику, – посоветовал рыжий.
– А какая тут истерика?! – Ганс снова захохотал. – Ребята, ваше правительство работает исключительно с людьми доктора Хартли и ни с кем больше. Ребята, вы кретины, если садитесь за стол переговоров с секретной службой!
Ганс без сил опустился на порожки и вдруг понял, что плачет, как обиженный ребенок. Слезы были обильными, теплыми и матерому шпиону вдруг стало легче…
18.
Генерал Кошкин приехал в гостиницу к доктору Хартли за шесть часов до его отлета домой. Элоиз собирал вещи и хмуро кивнул гостю.
– Просто так ты бы не приехал, Коля, – буркнул он. – Привез что-нибудь интересное?
Генерал положил на стол видеокассету. Он сел в кресло и принялся молча рассматривать доктора. Доктор Хартли пожал плечами, отложил вещи и вставил кассету в видеомагнитофон.
Судя по всему, истерика Ганса Оффенбаха записывалась сразу с нескольких точек, а затем подверглась достаточно умелому монтажу.
– Черт возьми, Коля, ты все-таки добрался до меня, – лицо доктора Хартли посветлело. – Правда, мне немного жаль этого беднягу Ганса Оффенбаха. Так много он не выболтал бы вам и после шестичасового допроса с пристрастием.
– Если показать эту пленку по телевидению, у тебя будут большие неприятности, Элоиз, – вкрадчиво сказал генерал Кошкин.
Он участливо улыбнулся.
– Ну, разумеется и еще какие неприятности. Браво, Коля!.. – доктор Хартли хлопнул в ладоши. – Итак, шпион-дипломат сам раскрывает тайны своего посольства. А кто виноват?.. Конечно же я, Элоиз Хартли, который заставил работать на себя весь дипломатический контингент.
– На Андрея Макферсона-Трофимова кассету менять будем? – осторожно спросил Кошкин.
– Без вопросов, – доктор Хартли, широко улыбаясь, поднял вверх руки. – Честное слово, я сдаюсь. Но я предупреждаю, что сдаюсь только в том случае, если ты отдашь мне эту видеокассету.
По лицу генерала Кошкина скользнула тень.
– Ну?.. – доктор Хартли закурил. –