Пока Патрик приводил себя в порядок, нам передали, что в уже знакомой зале для нас накрыт ужин. Так что сервис во дворце был на высшем уровне, как пошутил Эрик.
Во время еды мы поделились с маркизом информацией, которую он успешно проспал, по большей части касающейся книг. Про проклятие Фрехбернов мне говорить почему-то было неудобно, Рауль с Эриком тоже помалкивали. Вот и обсуждали в основном отвары с ядами и разнообразие описаний фей, эльфов и прочих нелюдей, а также отличие впечатлений у тех, кто якобы с ними встречался.
Все сходились лишь в одном: в мире фей правит королева, а дальше кому хочешь, тому и верь. Например, кто-то утверждал, что эльфеи — это мужчины-феи, а кто-то — что это отдельная раса, отличающаяся от фейской как бабочки от стрекоз. Парно- и непарнокопытная живность тоже была очень разнообразна и называлась по-разному у разных авторов.
— Ну вот, вернусь и напишу правильный классификатор, — попытался пошутить Патрик, стараясь при этом не смотреть мне в глаза. А я постоянно вспоминала речь Рауля о том, что конкурировать с ушедшим чуть легче, чем с умершим. И путалась в эмоциях. Злилась и на маркиза, и на графа, и на фей… и на дядю!.. И даже на герцога Краухберна, отца Патрика, спровоцировавшего сына на подобный подвиг. Ведь специально же делился проблемами, подталкивая маркиза к неоправданно рискованным действиям!
Да, их семье надо снова выделиться и вернуться в общество с триумфом, но жертвовать во имя этого единственным ребенком?! Не знаю… То есть да, дядя поступил бы так же, я даже не сомневалась. Оба кузена прекрасно понимали, что, если во благо страны их понадобится выдвинуть на передовую, они окажутся там немедленно.
И я тоже знала, что, как бы дядя меня ни любил, если придется выбирать между мной и страной, то выбор будет не в мою пользу. Минусы королевского рода, что тут поделаешь?
Глава 26. Мужчины решают, женщины смиряются
— Его величество приглашает вас присоединиться к королевскому выезду на природу, полюбоваться окрестностями Эльбинского холма, — с пафосом произнес лакей, вошедший в зал, едва мы закончили трапезу.
Я небрежно кивнула, а Патрик и Рауль, синхронно встав из-за стола, шагнули в мою сторону. Но Эрик их опередил, так как сидел ближе всех.
Стоящий в дверях посланец дяди, как и полагается хорошо вышколенной прислуге, сохранил каменное выражение лица. А вот напарник почти не скрывал довольную ухмылку, лишая лордов возможности за мной поухаживать.
Правда, когда мы рассаживались по кэбам, Эрик не стал соперничать за место рядом со мной, уступив его Патрику.
Почему-то я ожидала, что напутственные речи будут сказаны во дворце, но, похоже, дядя решил поговорить с маркизом уже на месте назначения. Может быть, это и правильно — одновременно обсуждать дела и наблюдать за приготовлениями к открытию портала. Кстати, рама со всеми вставленными камнями ехала в экипаже с королевской семьей — дядей и Джорджем.
Я надеялась, что с нами отправится и герцог Краухберн. Но он, похоже, предпочел сделать вид, что не подозревает о намерении сына. Для меня это было очень странно — не проводить своего ребенка, собирающегося рискнуть жизнью ради восстановления чести семьи. Единственное, чем я могла это объяснить, — герцог не одобряет это решение, но ему запретили вмешиваться. Вот он и отсиживается где-то, может быть даже под присмотром гвардейцев.
До Эльбинского холма мы ехали молча. Патрик всю дорогу смотрел на меня так, словно хотел что-то сказать. Однако так и не решился. Поэтому, едва мы вышли из экипажа, я воспользовалась тем, что Джордж с прибывшим вместе с нами отрядом гвардейцев занялся установкой рамы. А дядя отвлекся на сына, любуясь тем, как уверенно и четко тот отдает приказы. И пока всем оказалось не до маркиза, я оттащила его подальше и, глубоко выдохнув, решительно объявила:
— Я категорически против! Вы можете там погибнуть!
— Леди… — Несмотря на мой суровый взгляд, Патрик почему-то заулыбался.
По-моему, они с Раулем не только сравнялись в положении в обществе, но еще и чувство самосохранения потеряли. Оба. Граф почти все время радуется, когда я его отчитываю. И теперь маркиз тоже начал наслаждаться моим гневом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я польщен, что вы беспокоитесь за меня. Но я справлюсь. Вы, главное, верьте в меня.
— В вас я верю! Я не верю феям. — Вздохнув, я погладила Патрика по щеке, поправила непослушную прядь, а потом… привстав на цыпочки, сама поцеловала и тут же быстро отстранилась и практически побежала прочь. Чтобы маркиз не увидел, как блестят мои глаза и предательски дрожат губы.
Возможно, нам просто не удастся открыть портал. Или феи не захотят принять нашего посла, хотя у дяди наверняка уже припасены какие-то тузы в рукаве. Или… Все настолько шатко и нестабильно! Может быть, я зря волнуюсь? Мы столько лет жили без фей и еще столько же проживем. Рама собрана, хранители внутри есть, что нам мешает подождать даже не десять, а сто десять лет? Лучше тысячу?..
Где-то в глубине сознания я помнила о проклятии бесплодия. И еще о том, что если мой младший дядя тоже потомок Фрехбернов, значит, проклятие распространяется и на него! Так что у нас есть последняя сотня лет или две, чтобы открыть портал и поменять в нем настройки. Я все понимала… Но…
Патрик поймал меня за запястье почти так же, как Рауль. И притянул к себе почти так же, как Рауль. А в его серых глазах сверкал такой же безумный страстный огонь. Единственное, чего не хватало маркизу, так это обволакивающего тепла. Холодная сталь в его взгляде тоже светилась, но не согревала. Патрик был хищник, воин, защитник. Он готов был спасать меня ото всех, но не мог противостоять чувству долга перед семьей.
Карты оказались правы. Я стою на пути к счастью своей страны, а моя страна — на пути к моему счастью.
— Дождитесь меня, — умоляюще выдохнул Патрик, пронзая мне сердце двумя сверкающими сталью искрами. Мой маркиз буквально светился от магии, переполняющей все вокруг. Земля и воздух были напитаны магической силой, она была ощутима даже физически. А ведь до четырех утра еще целый час!
— Если мы окажемся по разные стороны портала, я обязательно вытащу вас обратно, — уверенно пообещала я. — Вы же знаете, что меня не остановят ни королевский суд, ни морок, ни феи…
— Вас может остановить только он. — Усмешка у Патрика вышла не очень веселой, а во взгляде сверкало раздражение. Просто в нашу сторону шагал Рауль.
— Его величество желает вас видеть, лорд Краухберн, — с интонацией опытного придворного известил нас граф и даже рукой указал, где именно король выбрал место для аудиенции маркизу.
Несколько минут я стояла и смотрела вслед уходящему Патрику, потому что знала: стоит мне побежать за ним — и я… не знаю даже… но дяде точно выскажу что-то очень неверноподданническое. И это будет неправильно. Потому что… Потому что я же племянница короля. И интересы страны должна ставить выше личных. А я только и делаю, что пытаюсь остановить кого-либо из своих мужчин.
Одно дело — когда я спасала Рауля от несправедливого обвинения, и совсем иное — вмешиваться в интересы государства, оспаривать волю короля, пытаться помешать лордам, чей долг — служить стране и короне.
— Пытались отговорить? — Взгляд графа согревал и успокаивал, хотя заданный вопрос вызвал в душе протест и раздражение.
Я должна умом и душой доверять своему жениху, только получается у меня как-то уж очень неубедительно. Значит, надо постараться как следует! Ведь маркиз просил, чтобы я в него верила. Ему надо знать, что его невеста понимает принятое им решение, гордится им. А я…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да, пыталась. Безуспешно. Так что теперь стану излучать позитив и одобрение, — недовольно процедила в ответ, почти не глядя на Рауля. Все мое внимание было сосредоточено на Патрике и дяде.
— Леди, я могу попросить вас позаботиться о моей матери, если вдруг… если у меня получится отправиться в мир фей вместе с маркизом Краухберном?