между ног ему, мысленно ужасаюсь увиденному, я даже в интернете нечасто половые органы разглядывала, а этот я еще и трогала, от стыда сгораю, смотрю в окно.
- Ты же не спишь, переписываешься вон, - обвиняю его и вздыхаю, снова бросаю взгляд вниз, на мужское хозяйство.
- Как раз ложусь, - он кидает телефон на постель, делает пару шагов ко мне. - Ты мне компанию хочешь составить?
- И не стыдно тебе, - изучаю его грудь, рельефный пресс, дорожку волос, сбегающую вниз, - хоть бы прикрылся.
- Это ведь ты ко мне в комнату ворвалась, Аня, - Марк подходит еще ближе. - Что хотела?
Я телефон сломаю, так крепко сжимаю его, голый Марк вблизи просто огромным кажется, вокруг светло, нет грома и леса, и весь мой запал исчезает куда-то, краснею и пячусь, все было бы по-другому, если бы ночь не оборвалась.
- Чем занимаетесь? - звучит за моей спиной насмешливый голос, а потом через мое плечо кто-то заглядывает в комнату и присвистывает.
Уши просто полыхают, хватаюсь за ручку и с силой хлопаю дверью, отрезая Марка. Поворачиваюсь на Влада.
Дурга брата оглядывает меня с дерзкой ухмылочкой, ладонью опирается на стену.
- Ты времени даром не теряешь, Анна.
- Какое тебе дело? - огрызаюсь и протискиваюсь мимо него к своей комнате.
- Он для тебя слишком взрослый, - заявляет Влад, идет рядом. - Сколько ему лет, тридцать скоро? Общих интересов ноль, поговорить не о чем, импотенция опять же, на горизонте маячит. Подумай, Анна. Что он там тебе обещает, вечную любовь? Врет.
- Это почему же? - хмуро кошусь на Влада, за ручку держусь и топчусь у своей комнаты.
- Чувства невольны, Анна, - говорит он и широко улыбается. - Обещать можно лишь действия. До старости остаться с тобой рядом - это одно. Навеки хотеть тебя - это утопия.
- Ну-ка хватит, - слышу в его словах рассуждения Ницше и бью его по руке. - Не вздумай больше при мне цитировать эту дурь, ясно тебе Влад?
Его взгляд из-под длинных ресниц серьезный, взрослый, мое лицо сканирует, словно у меня на лбу все мысли мои записаны, спускается к губам, задерживается на секунду, и ниже, на шею в желтых пятнах тонального крема.
- Спокойной ночи, - не могу терпеть большего пристального внимания и юркаю к себе в комнату.
- Уже утро, - доносится из-за двери смешок.
Снимаю блокировку с телефона, сажусь на кровать, ищу номер Виконта, я сейчас просто ему позвоню.
Да.
Но не успеваю вбить в журнал цифры, как от него приходит конвертик.
Кусаю губы и открываю.
"Как меня зовут, Аня?"
Встаю с кровати и тру лоб, шагами меряю комнату, скалдываю обрывки ночи в отеле в картинку, и не помню, не могу, в уме засел низкий вибрирующий голос, его просьба на колени перед ним спуститься, мягкий фиолетовый свет, его теплые ладони.
"Увидимся сейчас?" - ухожу от вопроса. - "Я в комнате".
Жду ответа, кручу перстень, везу в сторону шторку и выглядываю в окно, смотрю на беседку и неспящую компанию. Зеваю в кулак, торопливо открываю новый конвертик на экране и читаю:
"Ты вспомнила?"
Нет! Тихо рычу и и кидаю телефон на кровать, почему нельзя просто увидеться, я же прямым текстом предложила.
Снова хватаю смартфон.
И отключаю.
Все. Хватит с меня переписок, я так с ума сойду. Если хочет продолжения - пусть сам скажет.
Лично.
На соседнем участке в надувном бассейне купаются дети, визжат и смеются. И две женщины пристроились рядом на лежаках, следят.
Смотрю туда и вилкой тычу в тарелку, со вчера осталось много вкусностей. Дома у папы на завтрак можно только кашу и чай без сахара, зато сейчас отрываюсь, положила сразу несколько салатов, и с куриной грудкой, и с черносливом, и с яблоком.
- Давайте, быстрее доедайте, - торопит чья-то родительница. - И все вместе пойдем на речку.
Вижу, как выпускники морщат носы и зеваю в тарелку. Всех подняли в девять утра, когда мы легли только в семь, но мы сюда не спать приехали, так сказали родители, и вот мы сидим.
Завтракаем.
- Я думала они не будут за нами все время таскаться, - русоволосая девушка наклоняется к моему брату и с его тарелки крадет оливку. - Антон, придумай что-нибудь. Мы же на речку хотели еще шампанского взять.
На речку.
Жую салат, присматриваю себе еще канапе, оглядываюсь на лес.
Когда солнце светит и жарит, не кажется, что там сплошная черная стена, и заблудиться там невозможно, угораздило же меня.
Все вокруг правы, я несамостоятельная, и к жизни не приспособлена, мои навыки из пансиона пригодились бы в девятнадцатом веке, я была бы завидной невестой, но ведь время на месте не стоит, а я теперь в таком отрыве от реальности, не знаю молодежных шуток и не весь сленг понимаю, я постарела в молодости, вот так.
Но зато салат вкусный.
Ем.
И вскидываю глаза, когда на лаву напротив усаживается Кирилл. Он кладет телефон на салфетку, поднимает чашку с кофе, ближе двигает тарелку с круассанами.
- Сейчас соседи звонили, - говорит он, кивает на свой телефон. - Не понял, что у них случилось, сотовый отключился. А зарядку я не взял.
- И? - перестаю жевать.
- Телефон мне дай. Позвонить.
- У меня тоже разрядился, - пристально изучаю его, с подозрением оглядываю блестящие от геля волосы, гладковыбритое лицо, выглаженную рубашку с закатанными рукавами. В ушах эхом отдается его голос, он мнится знакомым, по-особенному, прикидываю к его сухому тону разные интонации, представляю, как он звучит, когда от поцелуев тяжело дышит, когда в шепот скатывается, и меня по-новой мучают подозрения. - Где ты вчера ночью был? - щурюсь. - Тебя искали.
- А ты где была? - его льдисто-синие глаза сужаются в ответ. - И что у тебя на шее.
Невольно касаюсь кои, замазанных тональным кремом красных пятен. В его голосе насмешка чудится, но лицо остается серьезным, и я сомневаюсь, встряхиваю волосами.
В каждом мужчине видеть Виконта - это ненормально.
Но я же знаю - он где-то здесь.
За соседним столом раскатисто смеются.
Отправляю в рот салат и смотрю туда, на родителей, там несколько мужчин. Не все отцы поехать на базу смогли или не захотели следить за порядком, с нами в основном, женщины. Но Виконтом и кто-то из этих мужчин запросто может быть.
Кто-то из тех сорока и пятидесятилетних