Это определенно была женщина. Моя интуиция не подвела. Содрав с нее капюшон, я потеряла дар речи.
Это была девушка из ресторана. Официантка, которая обслуживала наш с Сергеем столик. Ее внешность сразу напомнила мне Мэрилин Монро. Поэтому она, насколько я смогла заметить, пользовалась большим спросом у мужской половины теплохода. Особо щедрые клиенты, которых Маша, именно так ее звали, награждала многочисленными улыбками, отплачивали ей приличными чаевыми.
– Быстро бегаете, – встала я с нее и помогла подняться. – И куда же вы так неслись?
– Ничего не скажу, – отвернула голову Маша.
– Придется, ведь ты напала на женщину. Пошли наверх, – повела я ее.
– Отпусти меня, ты не имеешь права меня удерживать, – пыталась сопротивляться она.
Откуда ни возьмись вокруг уже образовалась толпа зевак, которые стояли в полном недоумении. Кто-то даже достал телефон, чтобы заснять происходящее.
– Не переживайте, все в рамках закона, – объяснила я им.
– Оставь меня в покое, – сыграла на публику Маша. – Она напала на меня. Помогите!
Один дедушка из толпы, поверив ей, решил разобраться со мной. Но не успел он замахнуться на меня своей клюкой, как я достала из кармана удостоверение телохранителя, которое всегда ношу с собой. Он тут же опустил палку и отошел на шаг назад.
– Расступитесь, – указала я толпе и повела Машу.
Тут как тут поспел Сергей, а с верхней палубы на происходящее смотрел капитан. Рядом с ним стояла Виолетта Михайловна.
Спустя несколько минут мы все находились в служебном помещении.
– Отпустите ее, – командирским тоном произнес Силантьев и закрыл дверь на щеколду. – Никуда она не убежит. Пусть сядет. И сами присаживайтесь.
Маше он указал на стул, стоявший у окна. Остальным – на диванчик и кресла.
Немного погодя Силантьев начал говорить.
– Маша, зачем ты это сделала? – принялся он отчитывать ее как провинившегося ребенка.
– Думаю, с ней незачем церемониться, – сказала я. – Она не ложку с кухни вынесла, а женщину ограбила. И кто знает, сколько еще она дел натворила. Надо вызывать полицию.
– Подождите, дамочка, не кипятитесь, – возразил мне капитан. – Я сам во всем разберусь.
– Пусть Виолетта Михайловна расскажет, что произошло, – предложила я. – Как вы себя чувствуете?
– Ударилась немного рукой, когда падала, – ответила она.
– Так что произошло?
– Мне нездоровится в эти дни, поэтому я не поехала на экскурсию. Степу я отпустила. Не для того же он отправился за тридевять земель, чтобы наблюдать, как я лежу, мучаюсь с мигренью. Он этого вдоволь насмотрелся за всю нашу совместную жизнь. Так вот, после таблетки мне полегчало, и я решила выйти подышать свежим воздухом. Никого на палубе не было. Еще подумала, что так хорошо. Очень устаю от шума, а тут очень громко. Постоянные крики, смех, музыка. Для меня это сущий ад. Да еще, как назло, эта головная боль одолела. Лежать в каюте было невыносимо, и я решила посидеть в теньке на диване. Но не успела до него дойти, как кто-то неожиданно сзади набросился на меня.
– Что она у вас забрала?
Виолетта Михайловна пощупала цепочку, висевшую у нее на груди.
– Кулон, – испуганно прошептала она. – Нет моего кулона. Это был образ моей святой покровительницы. Значит, она содрала его, потому что я почувствовала, как она сдернула.
Виолетта Михайловна слегка пошатнулась и откинулась на спинку кресла.
– Вам плохо? Давайте я отведу вас к врачу. На теплоходе он есть, – засуетился Силантьев.
– Нет, не надо, я должна принять лекарство. Оно у меня в каюте.
– Тогда я прикажу помощнику сбегать за ним.
– Пока не надо, мне уже легче, – отказалась она.
– Я увольняю вас, Мария, – повернулся он к своей сотруднице. – С этого дня вы станете обычным пассажиром. По приезду в Тарасов я напишу на вас докладную.
– И все? – перебила я его. – Вы надеетесь пустить это дело на самотек? Она преступница и должна быть наказана. К этому делу надо привлечь правоохранительные органы.
– Но тогда мы застрянем тут до ночи. А нам никак нельзя задерживаться. Отплытие уже через пару часов. Вы же это понимаете? – посмотрел он на Виолетту Михайловну.
– То есть вы хотите, чтобы виновные ушли от наказания? – обозлилась я на него. – Мы не дадим ей уйти от наказания. Ведь это не единственный случай. У меня она тоже кое-что прихватила. Я требую вернуть.
– Не брала я у вас ничего! – огрызнулась Маша.
– Думаешь, что я тебе поверю? Может, еще и скажешь, что на него не нападала? – указала я на Сергея.
– Я его и пальцем не тронула. Он же выше меня, и зачем мне на него нападать?
– По-моему, тут ясно зачем. Так где колье?
– Какое еще колье? Я ни о чем не знаю.
– Смысла отпираться нет. Я поймала тебя на краже. Или тоже скажешь, что не виновата?
– Ладно, признаюсь, что у этой женщины я забрала украшение и еще у пары пассажиров. Но к вашей вещи не прикасалась.
Маша смотрела мне в глаза, и на секунду я даже поверила ей. И тут я вспомнила, что в ту ночь в моей каюте был мужчина. В этом я точно была уверена. И еще этот отвратительный запах, который исходил от него. Тот дешевый парфюм до сих пор стоял у меня в носу.
– У тебя есть сообщник? – пришла мне в голову эта мысль.
– Какой еще сообщник? Нет у меня никого.
– Тогда зачем тебе чужие драгоценности?
– Не могу вам сказать. Это личное. Простите меня, я не хотела причинить вам боль, – обратилась она к Виолетте Михайловне.
– Тогда расскажешь об этом полиции, – достала я телефон и приготовилась набрать номер.
– Не надо полиции, – вмешалась в разговор Виолетта Михайловна.
– Почему? – удивилась я.
– Капитан прав, начнется шумиха, и мы неизвестно когда поплывем дальше. Кулон не такой уж и ценный. Да и к тому же девушка извинилась. Мне этого достаточно.
Меня очень удивила резкая смена показаний матери Глеба. Если бы я не знала эту женщину и