Читать интересную книгу Паровой каток - Джеймс Макклар

И миссис Джонсон, как показалось, тоже это почувствовала. Поставив на колени сумку, словно пытаясь защититься, она с возрастающей тревогой смотрела на молчащую фигуру рядом. Неожиданно лицо Крамера озарила спасительная мысль.

— Тело ещё не было формально идентифицировано, — сказал он. — Вы говорите, что знали мисс Ле Руке — поедем посмотрим, она ли это.

После долгого молчания женщина кивнула.

Крамер включил рацию. Узел связи отозвался почти сразу.

— Говорит лейтенант Крамер. Нужно передать срочное указание в похоронную контору Аббота. Указания следующие: через десять минут приготовить Ле Руке для формального опознания. Пусть приготовят стол. И передайте им, что это от меня. Ясно?

Дежурный подтвердил прием и отключился.

Формальное опознание было рутинной процедурой и не предполагало ничего чрезвычайного. Но если использовать стол вместо выдвижного ящика, то под безжалостным светом результаты деятельности доктора Стри-дома предстанут во всей красе. И это должно вызвать шок.

* * *

Телефонограмму принял Фартинг, ибо Аббот обедал в своем клубе. Это его весьма расстроило. Настолько расстроило, что он снова закинул ноги на письменный стол и решил не делать вообще ничего, пока у него не кончится обеденный перерыв. Последнее время ему приходилось нелегко, ведь он ещё и учился по вечерам. Пожалуй, это было даже потруднее, чем раньше, когда он работал санитаром.

Кроме того, он только что получил из Британского института бальзамирования новое пособие и глава о бактериологии его весьма заинтересовала. Придется ему предупредить шефа о том, как тот рискует, проделывая некоторые вещи.

Но тут его начала мучить совесть и он наскоро пролистал главу о хирургической реконструкции, чтобы взглянуть на иллюстрации. Они были прекрасны.

— Ну-ну, — твердил он сам себе; бродя по моргу, — а они-то: — Этого тебе никогда не сделать, Фартинг, образование не то… Посмотрим!

Он как раз открывал холодильник, когда вошли Крамер с миссис Джонсон. То, что он увидел, Крамеру не понравилось. Ему не нравилось, когда не выполнялись его приказы, и ему не нравился этот молодой человек. Слишком молод и слишком фамильярен.

И тут события приобрели совершенно неожиданный оборот. Фартинг выдвинул ящик. Миссис Джонсон удивительно торопливо кинулась к нему. Фартинг осторожно откинул простыню. Старушка тихо вздохнула.

При взгляде на неё что-то приковало Крамера к месту. Он понимал, что где-то уже видел это выражение лица, видел у кого-то другого, но никак не мог вспомнить, где; это было выражение крайнего отчаяния, такого глубокого, что становилось даже больно.

Фартинг заметил, что женщина пытается о чем-то спросить.

— Простите? — хотел он ей помочь.

— Остались… на её теле остались какие-то следы? Крамер одним прыжком оказался возле неё и схватил за руку.

— Почему вы об этом спрашиваете? Миссис Джонсон вырвала руку, лицо её залилось злым румянцем.

— Я вам уже говорила, молодой человек — у неё была дивная кожа.

И тут Крамер заметил, что и у неё прекрасная кожа, особенно когда её оживил этот румянец. И ещё он заметил такое, что перехватило дыхание. Увидев их вместе, мертвую девушку и старую женщину, стоявшую рядом, он понял, насколько они похожи, не целиком, но множеством мелких черточек.

— Вы её мать?

— Да. — Гордо прозвучало в ответ. Фартинг немного подождал, потом снова накинул простыню.

— На теле её не было никаких следов, миссис Джонсон, — спокойно сказал Крамер.

* * *

Гопал вовсе не был рад снова увидеть Зонди, но Муса — был. Четверг, заявил он, для него самый тяжелый день. На Траард Стрит собирается слишком много торговцев и слишком много коптящих грузовиков, — почему, он и сам не знает. Обычно он как-то сносит рев клаксонов и крики торговцев, но в четверг они его слишком отвлекают, так что трудно становится штудировать довоенное издание энциклопедии, которое он перечитывает уже в третий раз. И хотя он уже одолел главу «Ископаемые» и с нетерпением ожидал, когда наступит черед главы «Ислам», в четверг всегда разумно предпочитал углубиться в американские комиксы.

Зонди продолжал свою речь и объяснил ему судьбу Гершвина и двух его подручных. Они за решеткой, и на этот раз надолго.

— Грязная работа, — ворчал Муса, — чертовски грязная. Ты уже сказал об этом Гопалу?

— Он не любит видеть в своем магазине черных, если, разумеется, они не пришли тратить деньги. Муса вздохнул.

— Он крутой. Он очень крутой. Зонди позволил ему поразмышлять над недостатком хозяйского характера, а потом философски обронил:

— Есть работа и работа.

— Что вы хотите сказать, сержант?

— Существует множество разных занятий, чтобы заработать деньги.

— Ага, деньги! Только их Гопал считает главным. А я что, нет, двести раз ему говорю, что человека создает образование. Ему же только и нужно, чтобы в пальцах шуршали бумажки.

— Серьезно?

— Точно, точно. Он такой жадный, что когда я в тот вечер взял с полки пакетик бурских орешков, то их тоже вписал в свою расходную книгу.

— И ждет, что ты ему за них заплатишь? Муса рассмеялся смехом грустного клоуна.

— И все равно, откуда берутся деньга, а, Муса? Индус искоса взглянул на Зонди.

— Я не при чем, — мрачно заявил он и дал понять, что огорчен, когда Зонди расхохотался.

— Ты, конечно, человек образованный, Муса?

— Я изучаю жизнь,

— У тебя зоркий глаз и хороший слух? Можешь интеллигентно рассуждать?

— Этим я отличался всегда.

— Ладно. Хотел бы ты получить такую работу, где бы сам распоряжался своим временем — и даже тем, чем тебе заниматься?

— Нужно сказать, это очень интересно, сержант. А что за работа?

— Сейчас мы проверим твои способности, — ответил Зонди. — Будь внимателен.

Муса вначале не понял. Но до него сразу дошло, когда Зонди достал из кармана две однорандовых банкноты и сунул их меж страниц «Энциклопедии».

— Приличные деньги и никаких налогов, — шутливо подчеркнул Зонди.

— И чертовски опасные. Я мыслитель, а не человек действия, сержант.

— Это ерунда, Муса, нечего бояться. Я не думаю, что человек с твоим умом может попасться тем типам, что меня интересуют.

Муса поморщился.

— Всякое случается — протянул он полыценно, но осторожно.

— Но вряд ли случится снова, особенно теперь, когда ты столькому научился. Ну, как? Для тебя это может быть и маленькой местью, если договоримся.

Муса пролистал том до банкнот.

— А это за что? — спросил он.

— За подсказку насчет машины из Лесото.

— Так это вам помогло?

— Пока ещё нет — нужно узнать побольше, и быстро. Так что наш маленький подарок можешь считать залогом, если хочешь.

Говоря это, Зонди взял какую-то книжонку и удивленно взглянул иа обложку.

— Джеймс Бонд, — заметил Муса. — Ты о нем что-нибудь читал? Неплохо.

— Я о нем слышал, — ответил Зонди и небрежно воткнул книгу на место.

Муса надолго задержал взгляд на блондинке, сомлевшей в объятиях Бонда.

— Ну, мне нужно возвращаться, — бросил Зонди от дверей. — Ас этим делом надо бы поскорее. Может, ты успеешь до вечера, а, Муса?

* * *

Запах цветов был слишком силен. Крамера начинало от него тошнить, пока на складе похоронной конторы сидел возле миссис Джонсон, дожидаясь, пока та выплачется. Потом он решил зайти к фартингу, заодно и записать его показания.

— Ей там удобно? — спросил Фартинг, когда он подошел к стойке. — Меня так удивило, когда вы сказали, что наш выставочный зал не подходит. Никогда бы не подумал!

— Имя? — невозмутимо спросил Крамер.

— Джонатан Фартинг.

— Адрес?

— Я живу здесь, за магазином.

— Вы забирали ту девушку с Барнато Стрит?

— Да, я организовывал перевозку.

— Один?

— У нас есть одна из самых современных каталок, с поручнями и колесами.

— Понимаю. В связи с этим вы ничего не припоминаете?

— Все шло очень гладко. Там я её погрузил, тут выгрузил.

— Мне кажется, вы не относитесь всерьез к своей профессии?

— Честно говоря, лейтенант, меня эта сторона дела не слишком занимает. Меня скорее интересует…

— Меня это не интересует, Фартинг. Расскажите мне, что вы видели в доме.

— Ну, все обставлено было со вкусом, да? В спальне — очень красивые шторы, я Бог весть сколько ищу такие. Крамер тяжело вздохнул.

— А девушка? Ну, меня удивило, что она лежит так спокойно и аккуратно: и покрывало на постели, и все вокруг нетронуто. Да, ещё я чуть не забыл — я погасил её ночник.

— Он был включен?

— Да, но только он один. Только потом я заметил, что все остальное выключено.

— Но отпечатков пальцев вы не оставили. Как это?

— Можно сказать, разница между старой и новой школами. Я всегда в перчатках.