Читать интересную книгу Юркины бумеранги - Тамара Михеева

— Будем вести путевой дневник, — сказала она.

Сашка идею одобрил и признался:

— Я, знаешь, Петь, своим записку оставил, что мы с тобой ушли. А то правда ведь волноваться будут.

И Петька с облегчением вздохнула.

Конечно, сняли их с первой же электрички и так отругали, что ребята и думать про лес забыли. Вечером мама пришла в комнату к заплаканной Петьке, села на краешек кровати. Осторожно погладила ее по волосам.

Петька жалостливо всхлипнула:

— Мам… мы же правда не хотели вас пугать. Я же записку вам оставила!

— Ох, Ветка… Записку… «Мы с Сашкой уходим в лес. Вы нас не ищите. Мы потом вернемся». С каким Сашкой? В какой лес? Когда потом? У дедушки чуть инфаркт не случился.

Петька опять всхлипнула — из-за дедушки. Она прижалась к маме и пообещала:

— Мамочка, я тебе честно-пречестно клянусь, что никуда больше не сбегу!

С Сашкой они встретились только через три дня.

— Беда с этими взрослыми… — сказал Сашка.

— Беда… — откликнулась Петька.

— Никакой самостоятельной жизни…

— Нет уж! — решительно сказала Петька. — Пусть уж лучше совсем без жизни этой… са-мо-сто-я-тель-ной, чем они так из-за меня убиваться будут!

Санька посмотрел на Петьку синими глазами и улыбнулся.

— Я тоже так решил, — сказал он. — Уж больно они переживательные, эти взрослые.

Вот так они и подружились. Сашка заходил за Петькой в школу, иногда помогал нести ей портфель. Но никто в классе не дразнился «жених и невеста», потому что у Сашки и Петьки было полное равноправие: Сашка мог треснуть подружку между лопаток от избытка чувств, а та — огреть его учебником по лохматой голове. Петька никогда с ним не кокетничала, Сашка за Петькой не ухаживал. Только однажды, уже в третьем классе, Сашка принес Петьке на день рождения охапку подснежников, протянул и сказал:

— На вот! Они из леса только что… Самые первые.

Петька смутилась, порозовела и взяла. Спрятала в них лицо, а Сашка засиял белозубой улыбкой и сказал:

— С днем рождения!

Дом над обрывом

1

Денёк и Петька сидели на высоком гараже. Внизу желтела одуванчиковая поляна. Отсюда, сверху, она казалась мягкой и пушистой. Петька вдруг сказала:

— Вот возьму и прыгну.

Денёк посмотрел на нее недоверчиво.

— Не веришь? — Глаза у Петьки стали колючими. — А я вот возьму и прыгну!

Денёк совсем недавно дружил с Петькой и еще не знал, что когда у нее такие глаза, то лучше с ней не спорить. Вот Олежка бы, увидев такое упрямое Петькино лицо, тут же стащил бы сестру с гаража и увел подальше. Но Денёк только сказал неуверенно:

— Высоко же…

— Пфе! Подумаешь! Я и не с такой высоты прыгала!

— Да ну тебя! — отмахнулся Денёк.

И Петька тут же скользнула вниз.

— Петька-а-а! — рванулся за ней Денёк.

Приземлился он удачно и услышал, как Петька смеется:

— А ты не верил!

Она вскочила на ноги, но тут же взвизгнула по-щенячьи и, схватившись за щиколотку, упала на траву и одуванчики.

— Петь! Петь, ты чего, а?..

Петька жалобно и сердито всхлипнула, растирая ладошками ногу.

— День… у меня, наверное, перелом.

До Петькиного дома было четыре квартала. Денёк нес ее на закорках. Нес молча, а Петька хныкала:

— Денёк, ну поругай меня, ну скажи, что я дура набитая… Чего ты молчишь?

— А чего говорить? Сама же знаешь, что… не очень умная. Нашла откуда прыгать.

— Я думала — мягко… Ты же вот нормально!

— Я три года прыжками в воду занимался — я приземляться умею.

— Ой, правда? А меня научишь?

— Сиди спокойно! — прикрикнул Денёк.

Петька замерла, а потом снова захныкала:

— Денёк, ну брось меня здесь, я сама… доползу!

— Ну тебя! — буркнул Денёк.

Дома была только бабушка. Денёк неловко затоптался на месте под ее строгим взглядом.

— Вот… Она тут немножко покалечилась.

— Очень мило! — сказала бабушка. — Мило с вашей стороны, молодой человек, что вы ее доставили. Несите в комнату. — А Петьку спросила: — Где ты так умудрилась?

— Я споткнулась и упала. Там проволока железная торчит. Бабушка, у меня перелом, да?

— Глупости! Даже растяжения нет. К вечеру танцевать будешь, — ответила бабушка и ушла за эластичным бинтом.

— Ну ты и врешь! — восхитился Денёк. — Без запинки!

Петька подняла на него насмешливые глаза.

— Я не вру. Я выкручиваюсь. Чтобы меньше ругали. Взрослым совсем необязательно знать всю правду.

Потом пришли папа и дедушка, все сели пить чай с печеньем, благодарили Денька за спасения Петьки, которая, «как всегда, бегает и под ноги не смотрит», приглашали в гости. Денёк краснел, пил чай большими глотками, исподлобья смотрел на Петьку, которая уже беззаботно жевала печенье и смеялась над папиными шутками.

2

Петра Монтгомери аккуратно застелила кровать лоскутным одеялом. Поправила картину на стене. Взяла со стола банку с печеньем. Так, вроде бы ничего не забыла. Она закинула на плечо сумку из куска мешковины, которую сшила, чтобы ходить в джунгли за орехами и плодами манго, и оглядела комнату в последний раз. Потом она долго спускалась по винтовой лестнице. Неужели и правда всё? Все решено, обговорено, улетел обратно в джунгли обиженный Сальватор, и последнюю банку печенья она рассыплет сейчас на крылечке для черепашьей семьи… А потом попрощается с Ооло. Он, наверное, долго будет плыть за кораблем…

Петра вздохнула. Вот и капитан Дэн говорит, что опять этот участок станет самым опасным в море, без маяка-то…

— Я все понимаю. Конечно, вам плохо здесь… — говорил он вчера. — Одна на заброшенном острове в океане… Даже представить жутко… Но как же нам будет вас не хватать, всем кораблям, проходящим мимо…

Он взял ее за руку. Петра опустила глаза. Ей тоже будет не хватать острова. И маяка, и Сальватора, и Ооло… Но мир, такой огромный и прекрасный, звал ее, и особенно важно было, что в этот далекий мир ее повезет капитан Дэн.

— До ближайшего порта три месяца пути, — сказал он и отпустил руку.

— Мне не привыкать, капитан, мое детство прошло на корабле.

И вот собраны вещи, зажжен маяк… Насколько-то хватит его? Команда корабля шумно приветствовала свою спасительницу, ведь если бы не Петра, они разбились бы в ту бурю о риф…

Петра стояла на корме, смотрела на удаляющийся остров. Впереди корабля плыл и что-то пронзительно кричал ей дельфин Ооло.

Это было давно, еще до того, как Петра попала в шайку Вольных Бродяг Заколдованного Леса. Но почему-то она до сих пор вспоминает глаза капитана Дэна, даже сейчас, когда идет по темным коридорам дворца с Санди, Луизой и Диего спасать бумбурука…

3

Денёк прибежал утром растрепанный, весь как на иголках.

— A-а, Денис Хорса! — воскликнул папа. — Входи, входи, спаситель!

Денёк смущенно остановился у порога.

— He-а, мне Петьку… То есть Лизу.

Папа хмыкнул:

— Петьку-Лизу! — и крикнул: — Елизавета!

Петька в ночной рубашке, сонно потягиваясь, вышла в коридор.

— Привет… Ты чего у порога торчишь? Проходи!

Но Денёк замотал головой, поманил ее и что-то зашептал на ухо. Папа улыбнулся и ушел в большую комнату. Через минуту Петька пронеслась мимо него, как метеор, крикнув:

— Па-ап, я на улицу!

— А завтрак?

— Потом!

Натянув на ходу шорты и футболку, она выскочила на лестничную площадку и вместе с Деньком побежала в сторону старого пруда.

— А как ты туда попал? — спросила Петька на бегу.

— Да просто гулял, гулял, смотрю — каменная кладка разобрана, а там пустота… Ну и полез.

— И пролез? — Петька сбавила скорость.

— Ну я еще разобрал немножко…

— А если кто-нибудь туда уже проник?

— Да нет. — Денёк перешел на быстрый шаг. — Там же обрыв и крапива с человека ростом, там и не видно, если со стороны.

— А чего тебя в крапиву-то понесло? — удивилась Петька.

Денёк сердито стрельнул глазами:

— Ну чего-чего… Сама, что ли, не понимаешь? Кустов-то вокруг нет…

…Город, в котором жили Петька и ее друзья, был старым, с большими деревянными купеческими домами из тяжелых бревен, с покосившимися от времени заборами и кривыми улочками. Кривыми, потому что со всех сторон город был зажат невысокими, поросшими сосновым лесом горами. Улицы сбегали с гор и карабкались по ним опять, огибая каменные нагромождения, уходили к берегу речки Ямолги и к заросшему камышом, кувшинками и осокой пруду. Около пруда дома были особенные. Петьке это место нравилось. Они часто здесь гуляли вдвоем с мамой и обо всем разговаривали. Между прудом и Лысой горой было всего три улочки: Нагорная, Тополиная и улица Красных комиссаров. Берег круто уходил к воде, поэтому фундаменты всех домов были сложены из больших плоских камней коричнево-серого цвета. И весь квартал казался из-за этого очень древним и каким-то нездешним. Будто из старых фильмов про далекие города.