Не стоило.
– Стоило. Позволишь? – Кинул взгляд на руку.
– Конечно. – Вытянула руку.
В душе ублюдок умер со смеху, зачем такой высокопоставленный человек пыжится перед каким-то преступником? Значит, у них не всё так красочно, и он вполне может вступить игру. Щелкнул пальцами на обеих руках и без задержки на столе появились десять различных размеров коробочки с драгоценностями.
– Прими и мой подарок.
– Убери это всё!
– Не справедливо, что его дешманский подарок ты приняла, а мой не один, нет.
– Стефан, подарил от чистого сердца, ты пытаешься с ним хуем помериться.
– … – Глава отдела опешил от неожиданного высказывания женщины.
– Ты ж знаешь, что этим мне мериться с ним не надо, знаешь ведь? – Глазами у копа спросил « У вас же был секс?
– …
– Был, но не впечатляющий?
Разве кто-то сможет победить его в словесных войнах? Ответ очевиден. Нет!
– Элиос, ты портишь нам отдых.
– Так почему твой мужчина. – Состроил пальцами кавычки. – Не прогонит меня?
– Я не могу прилюдно применять силу, но я сообщу королю, что ты жив. – Достал телефона, отошел.
– Да, да, а я посижу здесь подожду спецотряда. – Крикнул вслед.
«Его жду много новостей»
– Зачем ты здесь?
– Может, для начала выберешь что-нибудь? – Тон стал нежнее.
– Убери их.
– Как хочешь.
Щелчок. Коробочки исчезли.
– Повторюсь, зачем ты здесь? Из-за тебя Стефан нервничает.
«Бедняжка, что убежал жаловаться»
– Хотел тебя увидеть.
– Но я не хочу… – Немного повысила тон.
Элиос не произнес и слова, встал, и впервые пошел своими ногами. В голове был туман. Он, правда, почувствовал боль, как в то утро, после совместной ночи, когда она оставила его. Эта женщина так легко могла его ранить, недопустимая слабость.
Мужчина закончил разговор и вернулся, своего соперника он не застал.
– Ушел?
– Да. Что сказал король по его поводу.
– Я не успел рассказать про Элиоса, король поведал о страшном…
*Через пару часов*
Флора принимала горячий душ, а мозг старался с одной стороны сдержать мысль о новостях, что Стефану поведал король. Женщина не переживала за дочь, в её представлениях, учитывая её нрав, она далека от сражений и в случаи беды сбежит. Мать не может и представить, что её эгоистичная дочь в самом центре происходящего. Но вот Стефану теперь надо вернуться.
С другой стороны в голову врывалась мысль о Элиосе, его появление, его резком уходе.
– Просто ушел? Сначала устроил цирк, а после просто ушел? Я была слишком резка? – Провела рукой по волосам. – О чем я вообще думаю? – Перекрутила кран, выключая воду, обмоталась полотенцем, вышла из ванной комнаты.
В гостиничном номере женщина оказалась не одна, на краю двуспальной кровати с опушенной головой, а в руках сжав наполовину опустошенную стеклянную бутылку пива, сидел Элиос.
– Ты…выглядишь грустным.
Печальная усмешка. – Ты так груба со мной, хотя и ничего обо мне не знаешь, я бы понимал, если ты знала хоть часть из того, что я сделал…
– Я знаю…
– М? – Поднял взгляд, но волосы все равно скрывали глаза.
– Я знаю, ту маленькую часть, что о тебе на писана в базе.
– А. – Отпил из бутылки.
– Почему ты пьешь?
Маг, не отвечая допил содержимое бутылки, поставил стекляшку в сторонку, поднялся, немного пошатнулся, выпрямился, приблизился к Флоре, просачил руку к ее задней стороне шее и грубо притянул к себе, целуя.
Флора вернулась в ту ночь, когда ей показали свободу…она сама и не заметила, как своими руками гуляла по его голому торсу, но когда добралась до главного органа, оступилась назад.
– Это безумие. – Томно выдохнула.
– Да. – Прислонил её к стене. – И ты желаешь окунуться в это безумие. – Правой рукой пробрался под низ полотенца к запретному плоду.
Его пальцы ласкали, так, словно музыкант играл на арфе, а сдерживающийся стон, стал мелодией.
– Элиос… – Была близка к получению приятности.
– Тебе ведь нравится? – Склонил лицо.
– Ддадда…
– Попроси меня о большем…
– Возьми…
– Что? – Приблизил уху.
– Возьми меня! – Прошептала из последних сил.
Был доволен. – Всё, что пожелаешь.
Маг убрал «пыточную» руку, по пути скинул полотенце, поместил руки на изысканной талии.
– Ты прекрасна…
– Не слишком ли ты сейчас изменил настрой?
– Страстный секс у нас уже был, я хочу показать тебе другой. – Пододвинул к себе. Нежно взял руку, на которой красовался браслет, расстегнул, бережно отнес на тумбочку, вернулся, нагнулся, поднял женщину на руки. – Я лучший из лучших секс партнеров.
Была с ним согласна. Поцеловала.
Опустив Флору на кровать, сам оставался на коленях. Скинул рубашку, загладил прядь волос назад, показывая свои красные глаза.
– Иди ко мне. – Закинула ногу на плечо.
Элиос провел рукой по ступе. Второй ногой женщина водила по торсу, спуская ниже.
– Ты оказывается та еще гимнастка.
– Мне тоже есть, что показать.
– Ооо.
….
Секс был чувственный, если б это было возможно, то они бы ощущали друг друга каждой своей клеточкой. Такой секс принес оргазм быстрее, ведь каждую секунду он держал тела на пике. Словно стрела, натянутая на тетиву. Какой смысл её сдерживать? Так можно передержать, пораниться самому, сломать лук, и ведь выпущенная стрела была все так же смертоносна, неважно, сколько её удержать…
Два удовлетворённых тела растеклись на кровати: Элиос лежал на спине с прикрытыми глазами, а обессиленная женщина села, прислонившись к спинке кровати.
– Почему сейчас?
– А?
– Почему появился сейчас?
– Почувствовал, что увядаешь.
Стукнула. – Серьезно отвечай.
– Ладно. – Открыл зрачки. Смотрел прямо в глаза женщине, просто любуясь её красотой. – Раньше, наша дочь этим не манипулировала.
– То есть?
– Начнем сначала, у меня были моменты, когда я искал тебя, да, не интенсивно, ибо нашел бы, но как-никак искал.
– Зачем?
– После нашей ночи, когда я проснулся один, ты не поверишь, но внутри умирали бабочки.
Ему было проще описать так, чем прямо принять человеческие чувства.
– Мы познакомились в баре, напились, разве это не был просто секс на одну ночь?
– Да, но таковы были мои чувства, да и ты родила от меня.
– Это я не объясню, родила для себя, ты ведь, так её и не принял.
– Это не реально, как я могу принять взрослую женщину? Учитывая, как ты посоветовала ей со мной встретиться.
– О чем ты?
– Встреча с ней, было почти копией, как с тобой.
– Я просто хотела показать ей какой ты.
– А какой я?
– …
– Вот видишь, ты не можешь сказать, никто не может, в этом и прелесть.
– В детстве она никогда не спрашивала про отца, но в подростковом возрасте спросила, я сказала как есть, что «отец и не знает о твоем существовании», она меня возненавидела, когда