отвечает Бримборион, — Он работал с дворцовыми магами. Я покупал у него… разные вещи.
— Ты имеешь в виду, что он твой поставщик.
— Как тебе угодно.
— У него был доступ к хорошим вещам?
— Что ты имеешь в виду?
— Вроде, может, снотворного. Что-то, что могло достаточно расслабить его, чтобы попасть под психический контроль.
— Думаешь, это то, что с ним случилось?
— Не знаю. Какого рода убеждение потребовалось бы, чтобы ты сидел спокойно, пока кто-то накачивает тебя до отказа плотоядными жуками?
Бримборион скрещивает руки на груди. Распутывает их. Прислоняет голову к стене и смотрит в потолок. Я перекатываюсь на свою руку Кисси, единственную часть меня, которая не болит, и, опираясь на неё, принимаю сидячее положение. Пытаюсь шевелить обожжёнными пальцами. Когда они сгибаются, отваливаются слои чёрной кожи, обнажая покрытую волдырями красную плоть. По крайней мере, осталось достаточно здоровой кожи для заживления.
— Хочешь, принесу тебе что-нибудь? — спрашивает Бримборион.
— Что? — спрашиваю я, мои мозг и тело ещё не совсем в ладах друг с другом.
Бримборион указывает на мою руку.
— Хочешь, я принесу тебе что-нибудь для этого? Дворцовые ведьмы готовят кое-какие мощные целебные зелья.
— Ага. Конечно. И сигарет. Мне в самом деле нужна сигарета.
— Я вернусь.
Он поднимается на ноги.
— Никому не говори об этом. Особенно Ветису. Я не хочу быть под защитой по самые помидоры, — говорю я. — Веди себя так, будто ничего не произошло. Это должно дать тому, кто это устроил, пищу для размышлений.
— Ты даже не хочешь, чтобы номер убрали?
— Оставь всё как есть.
— Понимаю.
Он собирается уходить.
— Что ты сказал, когда вошёл?
Он идёт к краю кровати, поднимает с пола конверт и прямоугольную коробку и приносит их мне.
— У меня была твоя почта.
— Всё это пришло сегодня?
— Коробка вчера. Записки до этого. Не помню, когда.
— Ты бы не отдал всё это мне, если бы мы не поговорили в коридоре вчера вечером.
— Нет.
— Почему именно эти письма?
Он качает головой.
— Это не была обычная официальная корреспонденция. Придержав их, можно было гарантировать твою изоляцию.
— Тебе платят, чтобы ты придерживал определённые сообщения и передавал мне другие.
Бримборион пожимает плечами.
— У всех во дворце есть побочный приработок. Это генералы богатеют. Не гражданские служащие.
— Кто заплатил тебе, чтобы ты придержал эти?
Он смотрит на кровать.
— Лахаш.
Хороший способ замести следы. Не просто убить парня, который слишком много знает. Превратить его в самоубийственную жучиную бомбу.
— Если кто-то хочет убить тебя, должны быть способы попроще.
— Они пробовали проще. Теперь попробовали так. Береги свой зад. Ты работаешь на меня, так что рано или поздно тоже окажешься в жучином списке.
Он касается рукой груди, примерно в том месте, где лопнул Лахаш. Затем поворачивается и выходит, плотно закрыв двери.
Я пользуюсь зубами, чтобы стянуть перчатку с руки Кисси. Ближайшие несколько дней я буду часто ей пользоваться. Я расстёгиваю пару пуговиц на рубашке и засовываю обожжённую руку внутрь, как будто это перевязь. Чувства начинают возвращаться, что означает, что она уже чертовски болит. Я рычу адовское худу, и почерневшая кожа светлеет до естественного цвета. Я никогда не был силён в магии исцеления, но хотя бы могу сделать так, чтобы рука выглядела нормальной, пока заживает. Просто следующие несколько дней не буду писать никаких сонетов Кэнди.
Я вытаскиваю из-за пояса чёрный клинок. Странно делать это левой рукой. Зажимаю коробку между коленями и вскрываю её. Это то, что я думал. Бутылка, которую послал Билл. Я втыкаю кончик ножа в пол, откручиваю крышку с бутылки и делаю большой глоток. Билл был прав. Не так уж и плохо по меркам Ада.
Я бросаю коробку рядом с мёртвыми жуками и смотрю на первый конверт. На нём идеальным чётким почерком напечатано единственное слово Старк. Конверт сделан из чего-то почти прозрачного. Словно рисовая бумага, только жёстче. В волокна бумаги вплетены едва видимые ангельские письмена. Я держу его в зубах и, используя чёрный клинок в качестве ножа для вскрытия писем, трясу конверт, пока письмо не выпадает.
Дорогой Джеймс,
Я знаю, что сейчас ты должен ненавидеть меня, и имеешь на это полное право.
Мне нужно только начать читать предложение, чтобы понять, кто его отправил. Мистер Мунинн.
Я должен был быть честен с тобой с того момента, как ты заговорил о возвращении в Ад. За это прошу прощения. Прими мои наилучшие пожелания, мои молитвы и мою полную уверенность в том, что ты благополучно вернёшься домой. Хотел бы я сказать больше, но времени мало. Я уверен, что ты уже знаешь, что мой брат, Нешама, погиб от руки Аэлиты. Она с моим другим братом, Руахом, той частью нас, которая по-прежнему правит на Небесах, похоже, пришли к некоему порочному взаимопониманию. Аэлита собирается убить остальных из нас, и Руах согласился позволить ей, оставив его одного править. Мне следовало покинуть Лос-Анджелес, а на самом деле, этот мир, но я так полюбил его. А пока я затеряюсь в туннелях, где когда-то под городом бродили мёртвые. Полагаю, это жалкая судьба для божества, но я, вероятно, заслуживаю её за то, что покинул своих братьев и не внёс свой вклад в то, чтобы остановить это безумие давным-давно.
Береги себя, мой мальчик. Уверен, что мы ещё встретимся.
Защити Сингулярность.
С наилучшими пожеланиями,
Мунинн.
Думаю, это очень мило, что один из нас считает, что я выберусь из этого живым, но раздражает, как Мунинн ошибается. Я не ненавижу его. Я в ярости. Мне хочется придушить его, но только до того момента, как он станет какого-нибудь забавного цвета. Но не до смерти. Парень напуган до смерти, и я это понимаю. Плюс, он извинился, чего не скажешь о святоше Джеймсе.
На втором конверте ничего не написано. Я переворачиваю его. Он запечатан красной восковой печатью с выдавленной на ней скрученными угловатыми линиями, напоминающими кусок ржавой проволоки в старом сарае. Знак Самаэля такой же изворотливый, как и он сам.
Дражайший Джимми. Или, если предпочитаешь, ваше Адское Величество,
Держу пари, ты похихикал, когда узнал, что все мои планы и махинации, направленные на то, чтобы вернуть меня на Небеса, вернули меня туда, где правит ублюдок и дурак. Я сам несколько раз смеялся над этим, но только наедине и очень, очень тихо.
Наёмные убийцы оставили тебе какие-нибудь интересные новые шрамы? Убийство тревожит, когда ты на принимающей стороне, не так ли, Сэндмен Слим? Хуже всего то, оно разрушает твою способность доверять, что является предметом этого послания. Когда у тебя