Портер и Хаутон долго рассматривали аппарат, многозначительно хмыкая. Затем Портер приказал вызвать Бока.
Бок был очень плох, и его принесли на руках и усалили в плетеное кресло. Портер, всячески подбадривая предателя, стал выпытывать все, что тому было известно о принципе действия аппарата.
— Вы слыхали, конечно, о так называемой шаровой молнии? — спросил Бок. — Предполагают, что это клубок сильно наэлектризованной смеси газов — азота, кислорода и водорода. Охлаждаясь, масса шаровой молнии становится неустойчивой и взрывается с ужасающей силой. Это мало изученное явление. Вполне возможно, что здесь при взрыве происходит освобождение внутриатомной энергии.
В лабораториях уже научились создавать искусственную молнию. «Генератор молний», подобный тому, который Портер видел в лаборатории «А», сам по себе не составляет секрета. С помощью его можно производить разряды мощностью в 30–40 миллионов киловатт. А это равно мощности всех электростанций Америки вместе взятых.
Разряд длится миллионные доли секунды, но молния успевает превратить в пар толстые медные провода высокого напряжения и разбивает вдребезги железобетонную стену.
Однако одно дело получить молнию, а другое — метнуть ее в определенном направлении…
Бок откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
— Ну-ну, — торопил его Портер — Говорите об аппарате!
— Аппарат создал Зобиара, — слабым голосом продолжал Бок. — Мы имеем дело с грозным оружием. Генератор вырабатывает «грозовую материю», ту гремучую смесь, о которой я уже сказал, и отдельные порции ее в виде шаровой молнии выбрасываются по намеченной мишени.
— Вам известно, как обращаться с аппаратом? — спросил Хаутон.
— В общих чертах — да, — кивнул Бок. — Мне однажды довелось наблюдать, как Зобиара приводит его в действие. Управление несложно: видите этот щиток с цветными рычажками — белым включается энергия. Вот этим винтом передвигается прицел. Когда цель пришла в глазок видоискателя, ствол автоматически занимает нужную позицию. Зеленым рычажком вводится устройство, которое ионизирует воздух между мишенью и аппаратом Красный рычажок — выстрел. Вот все, что я знаю.
— А голубой рычажок?
— Больше я ничего не знаю, — повторил Бок.
Его унесли в каюту. Часы предателя были сочтены. На заре следующего дня тело Бока с привязанным к ногам грузом без всяких обрядов и церемоний было спущено за борт.
А вскоре после полудня беглецы заметили приближающийся к судну большой вертолет. Рамирес, Хаутон и Портер обменялись быстрыми взглядами. Мысль у всех была одна: «погоня!»
— Красная звезда на корпусе! — вырвалось у Рамиреса.
— Они вызвали на помощь советский вертолет — задыхаясь, выдавил Хаутон.
Взгляды снова скрестились. Компаньоны, казалось, научились понимать друг друга без слов. Спасение было в одном.
— Аппарат! Скорее!
В горячке, рожденной угрозой погони, компаньоны не додумали простой вещи: возможность появления специально вызванного советского вертолета исключалась.
Портер стрелой несся на верхний ходовой мостик, за ним спешил Хаутон. По дороге профессор споткнулся и упал, Рамирес перескочил через него и, догнав Портера, одним рывком освободил аппарат от чехла. Приникнув к видоискателю, Портер нервно крутил винт прицела.
— Ну же, ну! — торопил разведчика Рамирес. — Они уже делают заход…
Вертолет, действительно, сделал над теплоходом первый круг.
Портер дернул красный рычажок. С металлического острия соскользнул голубой шар и помчался к вертолету. Компаньоны видели его путь, видели, как он взорвался, не долетев до воздушного корабля, и хотя все это заняло всего какую-то долю мгновения, им показалось, что прошло, по крайней мере, полминуты.
Рамирес трясся от нетерпения и охотничьего азарта:
— Скорее!
Но Портер уже посылал вторую молнию. И снова на теплоходе увидели взрыв, еще мощнее первого, увидели, как швырнуло вертолет, как замедлилось на нем вращение несущего винта и как он стал снижаться.
— Мимо! — зарычал Рамирес. — Вы не можете! Дайте я…
У аппарата завязалась короткая борьба. Портеру удалось отбросить Рамиреса — «Прочь!», и он в третий раз рванул красную рукоятку.
В третий раз на конце острия возник голубой шар. Но он почему-то не отделился и не умчался в сторону вертолета. Размером с футбольный мяч, он остался на конце металлического стержня и продолжал расти с тихим шмелиным гудением, принимая все более устрашающие размеры. Он казался живым, внутри трепетала и струилась ослепительным ужасом грозовая материя.
Рамирес и Хаутон отпрянули.
Портер, закрываясь левой рукой от нестерпимого сияния, правой в полной растерянности хватался то за одну, то за другую рукоять.
— Назад! — отчаянно закричал Рамирес.
Но было уже поздно. Портер, не сознавая как следует, что делает, потянул на себя голубой рычажок.
Грянул взрыв такой потрясающей силы, как если бы теплоход был сверху донизу начинен динамитом. Колоссальный столб синего пламени метнулся в небо.
Воздушные робинзоны
Вертолет быстро снижался, почти падал. Разрывы шаровых молний, очевидно, даже на расстоянии причинили серьезные повреждения несущему винту. Нарушилась нормальная работа турбореактивных двигателей — на «Мире» они были вынесены наружу и располагались на концах лопастей винтов. Героическим усилием, мобилизовав всю свою выдержку и мастерство, Робушу удалось остановить машину, когда до поверхности океана оставалась какая-нибудь сотня метров.
В этот момент и раздался третий, последний взрыв. Робуш видел катастрофу: от теплохода не осталось ни клочка, будто его и не было. Взрывной волной вертолет подбросило вверх, в переднем винте что-то резко щелкнуло.
Разин прошел в кабину пилота. Робуш сидел в застекленном фонаре весь красный, потный от перенесенного напряжения.
— Как дела, Василий Трофимович?
— Неважно, товарищ Разин. При последнем взрыве, вероятно, обломком повредило автомат перекоса лопастей переднего винта. Никак не могу перевести машину на вертикальный подъем.
Переговорив с командиром корабля, академик вернулся в салон.
— Скрывать нечего, товарищи. Положение тяжелое, Передний винт поврежден, двигатели капризничают. Робуш говорит, что мы лишены возможности набрать высоту и можем двигаться только по горизонтали.
Курочкин предложил связаться с «Изумрудом».
— Э! — махнул рукой Разин. — На него надеяться, не приходится, «Изумруд» сейчас уже далеко. Вызывать его сюда — значит ставить под угрозу перехода опасной зоны, лететь туда самим — тоже. Но на всякий случай можно связаться.