— Нет! — вскрикивает девушка. — Мы двигались в сторону крепости Алмак, чтобы попасться тебе на глаза. Нападение не их затея.
— Врет, — делает вердикт Ясна, и снова многозначительно показывает на дверь.
— Не их? — хватаюсь за слово. — Кого не их?
Латинка опускает мокрую мордашку:
— «Идиомы».
Ну, конечно! Как же не узнать почерк Сербины. Грубый натиск из сисек, и любой враг падет. А если нет — значит, было мало сисек.
— Градгроба в жопу… — ругаюсь я.
— Кого? — хлопает глазами Бестия.
— Неважно, — я смотрю на латинку. — Чем тебя и остальных девушек прижали? — на ее удивленный взгляд поясняю. — За деньги вы бы вряд ли сунулись на Ближний Восток, так? Значит, дело не в прянике, а в кнуте. Что у «Идиомы» на вас есть?
Актриса приоткрывает алый ротик. Видимо, чтобы заявить какую-нибудь глупость о моей уникальности. Вздохнув, я тянусь к ручке двери, и девушка дергается:
— Всё! — она опускает взгляд и сутулится. — У каждой девушки своя причина быть здесь. Компроматы, жизни родственников, санкции по подписанным контрактам. Поводки разной расцветки, но всегда короткие. В той или иной мере «Идиома» слепила наши карьеры. Корпорация владеет всеми нами. А теперь владеешь и ты.
Гаремник в полевых условиях? Такие перспективы меня совсем не прельщают.
— Конкретно у тебя какая причина продавать себя?
— Брат, — говорит Мишель, поджав губы. — Больной младший брат. Его поразила мозговая нейронная атрофия. Целители не способны ее вылечить, не повредив непроизвольную память. Лекарство, стоимостью больше десяти миллионов рублей, разрабатывает одна-единственная фармацевтическая компания.
— Разве для тебя это большие деньги? — закатывает глаза Бестия.
— Дело не в деньгах, — горько усмехается латинка, и салон погружается в полумрак. — Эта компания — дочерняя структура «Идиомы». И конкретно в моем случае деньги им не нужны, — она бросает на меня взгляд. — Им нужна моя служба тебе.
— А если я вас нафиг пошлю?
Мишель сдерживает хрип в горле.
— Мой братик превратится в живую куклу без памяти, — роняет она. — У многих других девушек контракт также повязан на жизнях родственников.
Только невинных жертв мне еще не хватало. Ох, у пернатой совсем крыша поехала! Ожидал я от нее разных выкрутасов, но не такого дурдома. Шантаж знаменитостей, чтобы они спали со мной. Какой в этом смысл?
Прилетаем в Алмак. Врачей и медсестер уводят обустраиваться в полуразрушенной мечети. Там им выдадут спальные мешки и займутся ранеными. Спрыгнув из кабины, Мишель бросает на меня умоляющий взгляд.
— Я пригожусь тебе.
— Со всеми иди, — подталкиваю стальной рукавицей в спину. — Там точно пригодишься. Ты ведь теперь медсестра? Вот давай и делай перевязки.
— Ногти только подстриги сначала, — злорадно усмехается Бестия робко уходящей актрисе. — А то немногих ты перевяжешь.
Сам первым делом запираюсь у себя в спальне — да, двери нет, но за шторкой всегда дежурит рядовой. Велю дружиннику никого не пускать. За порогом включаю ноутбук на складном столике.
— Артем! — радостно визжит Сербина на экране. С прошлой встречи ее лысина обросла светлым пушком. Выглядит как мимишная версия «солдата Джейн».
Американка наклоняется и жарко целует плазму. Остается след красной помады. Пушистая голова Сербины торчит аккурат между отпечатками верхней и нижней губ.
— Пернатая! — резко ору. — Какого хрена ты отправила в пустыню толпу звезд?! Что ты себе удумала? Думаешь, я не прибью тебя за это?!
— Это не я, — мигом начинает трястись американка. — Это мой патрон.
С силой провожу ладонью по лицу. Ладно, успокойся, Перун, сейчас всё выясним. Кого убивать тоже.
— Я засажу твоему патрону в глаз совсем другой патрон, — обещаю, сдерживаясь. — Если сейчас же не объяснишься.
— Небесный престол считает, что твоя лояльность на первом месте, — дрожит Сербина. — Поэтому демонстрирует тебе свои возможности. Любая женщина, любой соблазн мира станет доступен за дружбу с нами.
Я чуть не взрываюсь.
— Вы шантажируете девушку здоровьем ее брата, чтобы показать мне, насколько крутые?! Серьезно?! Вам жить надоело, пернатые?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сербина ерзает в кресле. Крыть ей нечем. Ее хозяева облажались, она прекрасно понимает.
— Я была с самого начала против этой идеи, — выдает она в надежде, что я куплюсь.
— Вот как? Причина? — фыркаю.
— Люди не достойны такого животного обращени… — начинает заливать.
— Сербина, — угрожающе рычу так, что она поперхнулась. — Мне повторить?
— Ладно, — вздыхает пернатая. — Я хочу, чтобы ты был моим, только моим. Не согласна делить тебя с десятком человеческих женщин.
Сощуриваю взгляд — пернатая трясется, как забитый электровеник, но снова не переобувается. Допустим, сказала правду. Меня она со Страшного мира пытается охмурить. Причина может быть той же — сделать чужими руками грязную работу. К тому же если Сербина будет единолично мной командовать, ее влияние на Небесный престол возрастет в разы. Пернатая сможет диктовать любые условия своему начальству. Так что конкурентки ей, правда, не выгодны.
— Скажи патрону прекратить это безобразие, — командую. — Как только подчистим моджахедов в округе, девушек отправят на авиабазу на севере. Заберите их домой. А сейчас прекратите шантаж. Немедленно. Отдайте необходимое лекарство брату Мишель Айро. Других девушек это тоже касается. Если кого-то вы обещали вылечить — вылечите, если кого-то связали угрозой неустоек — разорвите контракт. Никто из них больше не будет от вас зависеть. Ты поняла?
— Да, — пернатая не смеет спорить, но мнется пугливо. — Патрон пойдет на это, только если ты согласишься на наш союз.
Конечно, я с удовольствие бы дернул этого патрона за волосы — так что бы весь скальп сорвать. Но мир полон мерзости, этого не избежать. Я могу лишь уничтожить самое главное зло, чтобы мои близкие учились, работали, устраивали по уикендам пикники, а не бежали без оглядки от рычащих монстров. Если не соглашусь — Небесный престол так же будет держать за глотки девушек. Использовать их для лояльности другого потенциального союзника.
— Пока вы воюете с демонами, можете со мной сотрудничать, — киваю. — У вас срок до вечера. Жду сканы документов, заверенные нотариусами.
— Попробую успеть, — Сербина вся подобралась, готовая бежать, только чуть замедлилась. — Артем… а у меня… у меня есть хоть какой-нибудь шанс?
Я тянусь к кнопке «выкл».
— Пока есть, — делаю паузу. — Если только не ведешь двойную игру.
На эти слова она поджимает губы. Так и думал. Шахматная доска никуда не делась, ты просто прячешь ее под юбкой.
* * *
Через час мы с «зорями» отправились в Джавру — пострелять подступивших моджахедов. Афганцы высадились на склоне и попытались взять огневые точки в кольцо. Дружинники еще не успели пристреляться из занятых позиций, поэтому у них не выходило бить как в тире. Вот басмачи и воспользовались новизной расположения для наших людей. Афганцы-то ученые, знают, где и как лучше свою бывшую базу взять в тиски.
Мы же все равно ждали Аяно, скучали, маялись дурью, поэтому с радостью подсобили. Ударили по кольцу афганцев сзади, повзрывали их позиции, пока склон не стал напоминать витрину мясной лавки, и вернулись в крепость, размявшиеся и довольные. По дороге назад Али даже умудрился поймать маленького белокрылого лутка.
— Сожрешь ее? — спросил я из любопытства.
— Ты шо? — охренел клыкастый Крокодил от моей жестокости, убирая птичку подальше от меня. — Эта же не куряца, аднака! Перуну — изверга!
— А! Я понял, — продолжил подначивать мутанта. — Ты наконец нашел свою птичку Тари! Теперь у тебя перестанет вонять изо рта.
Обиженный майор Крокодил отошел от меня подальше, что-то воркуя своему новому другу.
А вечером на "мыло" пришли сканы от Сербины, и я позвал "главную медсестру" к себе в "спальню". К тому времени уже снял полисплав и остался в черной экипировке и маске.