Я помнила, как составляла краткие планы ее лекций, состоящие из ключевых слов и заголовков. Они должны были напомнить о важных или смешных эпизодах, которые она собиралась упомянуть. Я выбирала эти фразы из ее готовых лекций и печатала их заглавными буквами, чтобы было достаточно бросить на них один взгляд. Благодаря им Алма выступала свободно и уверенно, и создавалось впечатление, будто она почти не обращается к своим записям.
— Да, только это не мое изобретение. Я позаимствовала его у сэра Уинстона Черчилля, который таким образом запоминал свои речи. Но о чем ты подумала?
— Не могла бы ты оказать мне маленькую услугу? Допустим, миссис Энтони вкратце напишет все, о чем она хочет рассказать, а ты выпишешь для нее ключевые слова, как для миссис Фрейн.
Делать что-то для Бланш мне хотелось меньше всего, но ради тети Аниты я нехотя согласилась:
— Ладно, только пусть она принесет уже готовую речь, чтобы я могла работать одна. Не желаю, чтобы она дышала мне в затылок.
Несколько дней спустя тетя Анита принесла мне речь Бланш, и я взяла ее с собой в гостиницу, чтобы заняться ею в свободное время.
Бланш исписала крупным почерком целый ворох листов. Я насчитала их двадцать. Там приводилось множество фактов, но они были настолько громоздко выражены, что я начала раздумывать над тем, как их изложить попроще, с легким юмором. И вдруг поняла, что читаю что-то совсем другое — это оказался написанный тем же почерком черновик письма, который каким-то образом застрял между страницами.
«Грэм, дорогой. (Грэм? Это имя мне кого-то смутно напомнило. Да, Грэма Мортимера, сотрудника „Пэн-Олеума“, с которым Бланш обедала в „Синем кабане“, когда мы с Клайвом ездили в Стейнтон. Хотя это нехорошо, но я не смогла устоять и прочитала письмо до конца. Затем перечитала его еще раз, ненавидя каждое слово.)
Прости, что беспокою, но не пора ли уже перестать увиливать? В конце концов, ты должен не хуже меня, а теперь и не хуже его — бедный дурачок! — знать, что нет никакой надежды на воплощение в жизнь мечты К. Я надеюсь, что ты сможешь осуществить его проект. Предпочтительнее такой, чтобы он не знал, пока я не воплощу в жизнь мои планы на его счет. Важно, чтобы ты этим занялся. Я уже говорила тебе, что он собирается уехать из Англии в сентябре, и я хочу, чтобы он ушел из „Пэн-Олеум“ с пустыми руками. Он также остановится там, где я захочу, конечно же, не в палатке в пустыне Сахара. Я желаю, чтобы у меня был цивилизованный медовый месяц. Если же тебя не убедят все мои уговоры, а уговаривать я умею, то у меня есть в запасе нечто, что может не понравиться „Пэн-Олеум“…»
На этом письмо обрывалось. Я с отвращением отбросила его в сторону. Я досадовала на себя за то, что нарушила неписаный закон среди культурных людей и прочитала чужое письмо, а еще пришла в ужас оттого, что угрозы Бланш оказались не пустыми: она знала, как заставить «Пэн-Олеум» или по крайней мерю Грэма Мортимера сделать то, что ей нужно, и собиралась обмануть Клайва.
Скорее всего, оригинал этого письма был уже отправлен Грэму Мортимеру. Значит, завтра или на следующей неделе Клайв получит одобрение своего проекта, и я никогда не узнаю, приложила Бланш к этому руку или нет. Эта мысль была мне ненавистна.
Я заставила себя просмотреть остальные листки, и когда решила, что ничего не смогу сделать из этих записей, это стало поводом отправиться к Бланш домой.
Тетя Анита предложила:
— Я попрошу ее как-нибудь вечерком заглянуть к тебе.
Но поскольку мне не нужны были свидетели предстоящего разговора с Бланш, я сама отправилась в Мейпл-Коттедж. После дождя наступил ясный вечер, и Бланш лежала на кушетке посреди газона. Она предложила мне высокий плетеный стул, и я уселась, радуясь, что хозяйка не пытается быть гостеприимной.
Если бы я питала к Бланш симпатию, то наверняка повела бы себя более тактично в отношении ее рукописи. А я прямо посоветовала ей урезать длинные описания, поскольку у нее есть слайды и цветной фильм, и лишь разбавить демонстрацию их шутками, какими-нибудь остроумными замечаниями или рассказами смешной истории о самой себе.
— Такие вещи всегда пользуются успехом, — пояснила я, но, когда Бланш вяло взяла у меня из рук листы, подумала, что вряд ли она в своей жизни выставляла себя в смешном свете.
— А вы, конечно, все знаете? — усмехнулась она.
— Из доверительных рассказов моей работодательницы. Ей пришлось учиться на своих ошибках, зато теперь она профессионал.
Бланш бегло перелистала страницы.
— Но я не могу все заново переделывать. Я делаю это из благотворительных целей, а не ради денег.
Благотворительность! Но меня не проведешь.
— Расходы выступающих оплачивает гильдия, — возразила я. — Также, если вы настаиваете, вам могут заплатить. Мне казалось, что вы хотите, чтобы ваше выступление осталось в памяти слушателей как успех, а не как чудовищный позор. Так что, если вздумаете последовать моим советам, я все переделаю. Но теперь мне хотелось бы поговорить с вами о другом. — Я взяла в руки копию письма. — По ошибке вы вложили это в рукопись, и я должна признаться, что прочла письмо.
Глаза Бланш блеснули.
— Но, это же частное письмо!
— С которым вы поступили весьма небрежно, — напомнила я.
— И у вас хватило наглости его прочитать?!
Я кивнула:
— Наглости у меня хватило, но было бы нечестно скрыть это от вас.
— Нечестно! Как это по-детски! И что, теперь ваша совесть чиста? Я так понимаю, что вы нарочно прочли его, когда узнали, что оно касается Клайва?
Была не была!
— Да, — призналась я. — Дважды.
Бланш притворилась изумленной:
— Так-так! Очень мило. Я бы даже сказала, дерзко. И зачем же вы его прочли? Ничего нового вы не узнали, ведь я уже вам говорила, что буду помогать Клайву. Но может, вы прочли его два раза, чтобы получше запомнить и потом сообщить ему? Или сделали копию, как доказательство моих интриг?
Я спокойно ответила:
— Я не делала копии и не собираюсь ничего говорить Клайву. Можете поверить мне на слово.
— Тогда зачем вы мне об этом сообщили, кроме того, что хотели очистить совесть?
— Чтобы попросить вас этого не делать. Попросить мистера Мортимера не использовать никаких нечестных способов, чтобы дать ход проекту Клайва. Просить вас, если вы любите Клайва, дать ему необходимое время, чтобы он сам пробился в «Пэн-Олеум». Это хороший проект, и Клайв намерен доказать свою правоту. И если проект пройдет, не вынуждайте Клайва отказываться от его истинного признания ради того, чтобы жениться на вас. Он заслуживает лучшей участи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});